За гранью времени

Предок Алмазной секты был очень напряжён. В глубине души он печалился, но в то же время заметил во взгляде Сюй Цина, направленном на вихрь, где находилась Тенька, проблеск ожидания. Предок никогда не видел такого выражения на лице Сюй Цина. Всё это заставило предка Алмазной секты сильно мучиться. Наконец, в его глазах сверкнули молнии. Доведя себя до предела, он словно обезумел и решил рискнуть.

Резко повернувшись к Сюй Цину, он произнёс: “Хозяин, пожалуйста, дай мне эти зеркала”.

Хотя слова предка Алмазной секты были переданы мысленно, Сюй Цин ясно ощутил решимость и безумие, сквозившие в них.

Сюй Цин взглянул на предка и взмахом руки выпустил все зеркала, большие и малые, полученные от Ю Цзин.

Не говоря ни слова, Предок Алмазной секты направил прут, окутанный чёрной молнией, к зеркалам. Мгновенно пронзив одно из них и втянув его в себя, он услышал слабый крик, доносящийся изнутри разбитого зеркала. Казалось, дух артефакта был поглощён предком. Сюй Цин уже проверял этих так называемых духов артефактов. Они были неполноценными, лишь отголосками сознания, далёкими от настоящих духов артефактов.

Затем последовали второе, третье, четвёртое… В мгновение ока предок Алмазной секты поглотил сознание из семидесяти процентов зеркал. Его тело окутали молнии, он словно сливался с ними, издавая непрерывный рёв.

Эта сцена несколько удивила Сюй Цина. Он понял, что предок Алмазной секты действительно отчаянно сражается за свою жизнь. На самом деле, это был предел возможностей предка. Он едва ли мог поглотить больше, и у него не было никакой уверенности в прорыве. Но, чувствуя внимание Сюй Цина, предок считал, что всё это того стоило.

Именно в этот момент колебания вихря, где находилась тень, резко усилились. Изнутри доносился нечеловеческий рёв, сотрясающий душу.

Сюй Цин пристально посмотрел на вихрь.

Предок Алмазной секты молча посмотрел на оставшиеся зеркала. Его дыхание участилось, глаза покраснели ещё сильнее, и с рёвом он бросился к ним. Даже если он не сможет проглотить их, он должен попытаться. Он думал о том, что если ему не удастся продвинуться, а тени – удастся, то его перестанут ценить. Если его перестанут ценить, то тень будет издеваться над ним, а он не сможет сопротивляться. Если он не сможет сопротивляться, его легко убьют исподтишка. Если его не убьют исподтишка, Демон Сюй отправит его на верную смерть. Если его не отправят на верную смерть, то из-за своей слабости он будет ранен или захвачен противником, и тогда Демон Сюй просто убьёт его. Неудача — смерть, успех — жизнь.

Эти мысли окончательно свели предка Алмазной секты с ума.

В тот же миг, когда он обезумел, с тенью произошло то же самое. Вихрь испускал ещё более ужасающие колебания, рычание усилилось, и из него начала подниматься тёмная фигура. Эта фигура была прямоугольной, чёрной как смоль, похожей на квадратный столб из чёрной молнии. Она медленно появлялась внутри вихря, и с каждым дюймом, на который она поднималась, рычание становилось всё пронзительнее, а приток инородной энергии – всё сильнее. Казалось, тень изо всех сил пытается вырваться. Этот процесс продолжался целых четыре часа. Затем, под воздействием бесконечного потока инородной энергии, из вихря раздался оглушительный грохот, и он внезапно рассеялся. Когда он исчез, на стене появилась огромная, невероятно чёткая тень!

Сюй Цин был потрясён. Это была вертикальная продолговатая чёрная тень, обмотанная серыми повязками. Повязки были испачканы чёрной кровью, излучая зловещую, призрачно чудовищную ауру. Хотя тень казалась плоским изображением на стене, Сюй Цин чувствовал её объём, словно это был чёрный гроб!

Впервые он испытывал такое ощущение от своей тени. Ранее, когда тень превратилась в тень дерева, таких изменений не было. Если предыдущие проявления тени можно было сравнить с картиной, то теперь тень словно сошла с этой картины. Сюй Цин ясно чувствовал это. Более того, от тени гроба исходили мощные колебания, подобные колебаниям Формирования Ядра. Но ещё больше поразило Сюй Цина то, что на тени гроба внезапно открылись глаза. Бесчисленные глаза, плотно расположенные друг к другу, с вертикальными зрачками. Невозможно было сосчитать, сколько их, они покрывали всю поверхность тени гроба, и ещё больше глаз появлялось внутри уже существующих. Когда они открылись, во всех глазах читалось бесконечное безразличие, чем-то напоминающее взгляд Бога, который Сюй Цин видел раньше. Казалось, все живые существа в их глазах — низшие создания, стоящие на неизмеримо более низкой ступени развития. И особенно этот высокомерный, презрительный взгляд заставил глаза Сюй Цина заблестеть ещё более холодным льдом.

— Опять хочешь умереть? — спокойно спросил Сюй Цин.

Как только он произнёс эти слова, тень гроба резко вздрогнула, словно глубокие воспоминания нахлынули на неё вновь, разрушая её только что обретённое высокомерие. В следующий миг все глаза на тени гроба инстинктивно выразили заискивание.

— Хо…зя…ин… я… хо…ро…шая…

— После продвижения ты всё ещё не можешь говорить нормально. Зачем ты мне такая? — Сюй Цин говорил спокойно, но его глаза стали ещё холоднее. Его тело окутало фиолетовое сияние, а ядовитая пилюля в его третьем Небесном Дворце начала слабо пульсировать.

Тень задрожала ещё сильнее, все глаза выражали ужас, и она снова заикаясь, передала свои мысли:

— Я… силь…на… по…лез…на…

— Чем полезна? — спросил Сюй Цин.

В тот же миг повязки с тени слетели и полетели к Сюй Цину, остановившись перед ним.

Сюй Цин взглянул на них.

— Запретный осколок… вы…пи…ла…

Сюй Цин нахмурился и инстинктивно посмотрел на предка Алмазной секты, но тот, поглотив всё сознание из зеркал, дрожал и не мог ничего сказать. Поэтому парень спокойно произнёс: — Не понимаю.

Тень запаниковала. Дрожа ещё сильнее, она начала рисовать тенью. На рисунке был изображён Сюй Цин, дающий какой-то предмет маленькому деревцу, которое кланялось ему. Сюй Цин, глядя на рисунок, вспомнил. Он действительно дал тени осколок запретного дхармического артефакта. Теперь, глядя на повязки, он был несколько удивлён.

— Ты поглотила инородную энергию из него, и осколок превратился в это?

Тень, принявшая форму гроба, быстро закачалась, словно кивая головой.

Сюй Цин снова нахмурился, а тень, поняв свою ошибку, быстро заморгала, пытаясь передать свои эмоции.

— За…бы…ла… это…

Сюй Цин смотрел на серые повязки, на которых во многих местах виднелись чёрные пятна крови. Они напоминали ему куски савана. Но, как ни странно, от них не исходило никакого зловония, а наоборот, веяло духовной энергией бессмертных. Это показалось Сюй Цину странным. Взяв повязки в руку, он замер, а затем разжал ладонь и посмотрел на неё. На ладони было множество мелких порезов, словно повязки были покрыты шипами. Что касается их применения, Сюй Цину предстояло это выяснить. Убрав повязки, он посмотрел на тень.

— И это всё?

Видя недовольство Сюй Цина, Тень занервничала и поспешно передала ему свои мысли: — Сли…я…ние… пре…дел…

С этими словами крышка гроба, в который превратилась тень, со скрипом начала открываться, обнажая внутри непроглядную тьму.

— Хо…зя…ин… вхо…ди… — заискивающе произнесла тень.

Сюй Цин прищурился, пристально глядя на тень.

После раздумий Сюй Цин холодно усмехнулся про себя. Даже несмотря на продвижение тени, он был уверен, что сможет её подавить. Поэтому, если она вздумает бунтовать, он не собирался оставлять её в живых. Сюй Цин поднялся и шагнул прямо в гроб. Как только он вошёл, крышка медленно закрылась.

В тот момент, когда пространство внутри гроба стало герметичным, Тень задрожала, её бесчисленные глаза одновременно закрылись. В одно мгновение её тело словно стало жидким, оно опустилось и начало сжиматься внутрь, открыв тело Сюй Цина. Однако тело Сюй Цина было покрыто тенью, совершенно чёрной. Сюй Цин внезапно открыл глаза, в которых отразился сильный шок.

Он опустил голову и посмотрел на своё тело. Сделав резкое движение, он с невероятной, намного превышающей прежнюю, скоростью ударил кулаком по массивной стене. Вся стена мгновенно превратилась в пыль, остаточная сила продолжала колебаться, пока перед Сюй Цином не образовалась огромная дыра.

Разум Сюй Цина был взбудоражен. Это был не весь его потенциал, а лишь сдержанный удар. Но даже так, его прежнее тело было неспособно на такое.

Дыхание Сюй Цина слегка участилось, он осмотрел себя изнутри. Он чувствовал, что сейчас его защита, скорость и сила достигли невероятно высокого уровня. Внутри всё было чёрным, он не видел своего Небесного Дворца, своей культивации, своей силы дхармы. Всё словно исчезло в одно мгновение.

И их исчезновение привело к появлению этой удивительной физической силы. Задумавшись, Сюй Цин сосредоточился, и чернота вокруг его тела начала сжиматься, пока не показалась его настоящая кожа. Затем вся чернота собралась у него на лбу, образовав вертикальный чёрный глаз, зрачок которого двигался сам по себе.

— Это, должно быть, секретная техника, которую тень получила после продвижения. Она позволяет нам сливаться, — пробормотал Сюй Цин. Он поднял руку и сложил пальцы в магическом жесте, но духовное мастерство не проявилось.

— После слияния моё духовное мастерство исчезает, я становлюсь просто культиватором закалки тела, но яд всё ещё могу использовать. А сила моего тела… мне кажется, она превосходит боевую мощь четырёх дворцов, вероятно, достигла уровня пяти дворцов. Причём это чистая физическая сила пяти дворцов, невероятно мощная.

В душе Сюй Цина всё ещё бушевали волны. Он чувствовал, что после ухода с горы Трёх Совершенств его сила претерпела колоссальные изменения. Это был результат долгого накопления, взрыв всего, что он накопил за это время.

Вновь ощутив своё состояние, Сюй Цин сосредоточился, и чёрный глаз на его лбу распространился по всему телу, а затем снова вышел наружу, превратившись в чёрный гроб. Крышка открылась, и Сюй Цин вышел. Взмахом руки он призвал Пламя Мрачной Души, убеждаясь, что с его культивацией всё в порядке.

Это ещё раз убедило Сюй Цина в том, что техника, полученная тенью после продвижения — это секретная техника слияния.

— Неплохо! — кивнул Сюй Цин с одобрением в глазах.

Видя, что Сюй Цин доволен, Тенька обрадовалась.

— Хозяин… я… хорошая… — поспешила заявить тень. Это знание она почерпнула у предка Алмазной секты. Сейчас, радуясь и полностью успокоившись, она с вызовом и презрением посмотрела на всё ещё дрожащего и страдающего предка Алмазной секты.