Викинги: Легенды никогда не умирают

Отто искренне улыбнулся, обретя некоторую уверенность,

– Бог действует неисповедимыми путями, и все идет по его плану. Поражение, которое мы потерпели, болезненно, это правда. И многие были убиты и пострадали. Но я верю, что это потому, что вашему поражению не суждено было случиться на стенах. Оно произойдет в глубине страны – от рук великого короля Карла Великого. – проговорил он, надувая грудь.

Торфинн помедлил:

– Что он говорит? – спросил он, кивнув в сторону священника.

– Что Карл Великий победит нас, – ответил я, заслужив насмешку со стороны Торфина. Я разделял его раздражение, хотя и говорил об этом не так громко. Священник говорил о вещах, которых он не понимал. Если мы должны были потерпеть поражение, значит, так было предначертано судьбой. Судьбой и волей богов. Но не его бога. Затем я кивнул на Отто:

– Почему ты так уверен, что он нас победит?

– На все воля Божья, – быстро ответил Отто.

– А если наши боги хотят, чтобы мы преуспели? – спросил я, – У нас есть могучая многотысячная армия.

Отто выглядел почти возмущенным, его страх быстро забылся, когда он обрел чувство гордости. – Как и у короля Карла Великого! У него многие десятки тысяч воинов, готовых исполнить волю Божью, – сказал он мне, и мои губы при этом сжались. Это не осталось незамеченным ни им, ни Торфином.

– Теперь ты осознаешь свою глупость? Покайся и найди Бога в своем сердце, и я уверен, что ты обретешь прощение. Если же нет, то тебя примут на небесах.

Я отвернулся от него, обращаясь к Торфину: – Он говорит, что франкский король Карл Великий командует несколькими десятками тысяч человек. – произнес я, заставив Торфина глубокомысленно нахмуриться.

– Он говорит неправду, – отмахнулся ярл Хоррик, не оглядываясь на нас. – У франков было не более пяти тысяч воинов, когда они завоевали Саксонию. Это предел их могущества. Он преувеличивает, чтобы влить в твои уши ядовитые сомнения. Не слушай его. – В его голосе звучала уверенность, что, признаться, успокаивало худшие из моих опасений.

Торфинн кивнул, выглядя довольным: – А когда мы освободим Саксонию, то сможем встретить их в равном количестве. Даже если саксы стали мягкими, как маленькие девочки, – заметил он, заслужив усмешку ярла Хоррика. Хотя я не думал, что все будет так просто.

В любом случае, мне было о чем подумать. Однако сейчас у меня были более насущные заботы.

– Проиграем мы или нет, ты будешь учить меня франкскому и латыни, – сказал я Отто. – Если твой бог восторжествует, то ты будешь освобожден, а я погибну. Если же победят мои боги, то, научив меня тому, что ты знаешь о языках… и о своей религии, ты получишь свободу. – сказал я, заставив Отто высоко поднять брови, когда он услышал это. Не думаю, что он ожидал, что свобода придет не иначе как от удара топором.

– Ты хочешь обратиться? – спросил он меня, в его тоне ясно слышалась надежда.

– Я просто хочу учиться, – добавил я заметно разочарованному Отто, прежде чем он принял неожиданно решительный вид. Я практически видел, что это стало его личной миссией – показать мне свет небес, и я не стал его останавливать. Это заставит его гореть желанием учить меня. А я хотел учиться. Моя вера в богов была несомненной – я видел доказательства этого каждый день, хотя бы благодаря своему ежедневному ритуалу. Не было бы никаких шансов, что я обращусь в другую веру, тем не менее знание оставалось знанием. Даже Всеотец Один учился у йотунов, своих врагов.

– Расскажи мне сказания, истории и мораль, стоящую за всем.

Я должен был ожидать, что он выхватит крест, прежде чем произнести незнакомое слово,

– Иисус! – сказал он, повторив слово на франкском. Он указал на крест, произнеся слово на франкском, затем на латыни. Я повторял их, Полиглот сортировал эти два слова в своей голове.

На протяжении всего марша Отто указывал на вещи и давал им названия на франкском и латыни, и постепенно мое понимание языка расширялось. Иисус, крест, одежда, лошадь, грязь, трава, деревья и так далее, и так далее. Для начала он научил меня самым базовым фразам – “Иисус, наш Господь и Спаситель, умер за наши грехи” и “Гореть в аду язычникам”. Скорость, с которой я все схватывал, еще больше воодушевляла его. По крайней мере, это помогло времени пролететь незаметно.

Однако оно резко закончилось, когда солнце достигло своего зенита. Навстречу королю Зигфреду и ярлу Хоррику выскочил разведчик с криком:

– Франки покинули свою крепость! Они идут на саксов! Саксы прижаты к берегу реки!

– План сработал! – крикнул король Зигфред, погнав своего коня вперед и чуть не сбил с ног разведчика, доставившего новости.

– Вперед! На битву! – крикнул он, и Отто испуганно посмотрел на меня, не понимая, что происходит. У меня не было времени объяснять ему, потому что я оказался втянут во всеобщий поток людей, которые начали пробиваться вперед.

Формация армии быстро изменилась, когда мы с новым энтузиазмом стали маршировать вперед. Раньше мы шли неровной колонной с нами впереди, но, несмотря на все еще густой лес, которым мы были окружены, мы стали линией. Отто отстал к багажному обозу, туда, где находились остальные рабы, а я оказался марширующим во главе армии. Нам потребовалось некоторое время, чтобы добраться до места, даже с нашим возросшим темпом. Но вот сквозь деревья я разглядел поляну.

И людей.

Франкская армия стояла спиной к нам, выстроившись в ряд. Быстрому счету потребовалось несколько долгих секунд, чтобы сосчитать их всех – шестьсот человек. Их строй состоял в основном из щитов и копий, но я видел тонкую линию лучников, стоявших перед стеной копий, которые осыпали стрелами армию короля Видукинда, который выдерживал удары стрел с надеждой, что мы скоро прибудем.

– Оставайся с нами, Зигфрид, – сказал ярл Хоррик, когда прозвучал рог, возвещающий о нашем прибытии, и армия шагнула вперед через линию деревьев. Я видел, как франкская армия обделалась в тот момент, когда прозвучал рог, как командующий армией обернулся, и выражение его лица было абсолютно шокированным.

– И наблюдай. Битва – это совсем другое дело, когда ты не находишься в ее гуще. Так что сиди и смотри. – “И учись” осталось недосказанным, когда наша линия сформировалась.

Впереди линии фронта стояли небронированные мужчины. Они несли копья, предназначенные для метания, щиты и топоры. Позади них выстроилась сплошная стена из перекрывающих друг друга щитов, которая почти не давала им возможности повернуть назад и вновь оказаться в безопасности стены щитов. Лучники сзади начали обстреливать франкское войско, которое начало смещаться, чтобы учесть новую угрозу.