Викинги: Легенды никогда не умирают

Я не знал. Вопросов у меня было больше, чем ответов, а времени, чтобы их задать, у меня уже не было. Возле повозки стоял франкский воин, который, казалось, испугался, когда я приблизился. Он перекрестился, когда я спрыгнул с лошади, чтобы осмотреть сундуки. Все это время Астольфо оплакивала свою судьбу.

— Аххх~! На меня будут так кричать! С-Сеиг! Пожалуйста, может, ты немного снизишь выкуп? Или на много?! Ради своего друга?! – Ее паника только усилилась, когда она увидела, что в сундуках было одно золото. Целых пятьсот фунтов.

Война действительно была самым прибыльным бизнесом, если ты умел побеждать.

— Прошу прощения, но нет. Это будет выкуп за мою невесту, – сказал я ей, закрывая сундук.

— А? Ты женишься? Поздравляю! – сказала Астольфо, одарив меня улыбкой – мои глаза сузились, когда я увидел, что одна рука не в кандалах, которые она носила. Она лишь неприкаянно улыбнулась. Когда их успели снять?

— Ну, в таком случае ничего не поделать. Было весело, Зиг, но мне лучше вернуться и покончить с этим. – Она подтолкнула свою лошадь вперед и с опущенными плечами направилась в город. – Мы еще увидимся. Рано или поздно.

Это было обещание.

— Мм… Прощай, Астольфо, – отозвался я, забирая повозку и отправляясь обратно со своим призом. Я знал, что мы еще встретимся… так же, как знал, что это произойдет на поле боя.

Король Карл Великий был опозорен во время этой войны. Причем очень жестоко. Подобное оскорбление нельзя было игнорировать. Саксонию, возможно, пощадят, если король Карл Великий сдержит свою клятву, но я сомневался, что пощадят остальных моих людей.

Я вернулся в лагерь более богатым человеком. Пятьсот фунтов золота были немыслимой суммой. Когда-то я считал мешочек, полный серебра, значительной суммой. Теперь же золото казалось последним, о чем я думал, куда более важные вещи притягивали мое внимание. Я считал, что конец войны – это время расслабиться, но мне казалось, что мой разум занят как никогда. Война, которая поглощала все мое внимание, ушла, оставив меня с ее последствиями.

Торкелл поприветствовал меня, когда я вернулся.

— Легко и спокойно? – спросил он, когда повозка остановилась. Я издал небольшой стон, прислонившись к задней стенке повозки. Краснота на белке его глаза исчезла, остался только шрам, рассекающий бровь. Ему очень повезло, что он не потерял глаз полностью.

— Они хотели этого так же, как и я, – заметил я, видя, что к повозке привлечено внимание. Для них одна золотая монета была огромной суммой, меняющей жизнь. Более молодой и менее опытный я бы принципиально отдал им эту монету. Для меня это мало что значило, а для них – много, но теперь я понимал, что сказал мне Торкелл, когда мы вернулись в Алабу. Иногда меньшее – это большее.

— Астольфо казалась убежденной в том, что Франкия собирается вернуться к этой войне.

— Не удивительно. Их король потерял много лица с этим поражением. Ему нужен враг, на которого можно переложить эти потери, чтобы обезопасить свое положение. На самом деле это не отличается от работы наемником – после крупного поражения тебе нужна легкая победа, чтобы выветрить горечь, иначе у людей начнут появляться лишние идеи, – заметил Торкелл.

Полагаю, он прав.

— Люди готовы отправиться в путь? – спросил я, слезая с повозки, пока горстка солдат относила сундуки в мою палатку. Они были тяжелыми, каждый из них поднимали четыре человека.

Торкелл кивнул: – Да, нам нужно только снять палатки. Ты уверен, что хочешь уйти? – спросил Торкелл, и в ответ я бросил взгляд на дерево. Старый дуб, который гордо возвышался прямо за пределами Антверпена. На виду у всего города. Я не мог видеть их со своего места, но знал, что именно там держат тысячу пленных. Они даже не подозревали, что в выкупе им было отказано. Они ждали своей свободы, полуголодные. Они не подозревали, что умрут еще до захода солнца. Уже готовилось жертвоприношение.

Я не знал, было ли это правосудием. Или что это по праву можно назвать местью. У меня не было никаких претензий к человеческим жертвоприношениям, но я знал только тех, кто был согласен на это. Я очень сомневался, что эта тысяча человек была таковой. Я просто знал, что духи мести требуют крови, и они получат ее. Я не уверен, что справедливость или месть действительно имеют к этому какое-то отношение.

— Да. Я хочу забрать клад до того, как нам придется покинуть Франкию, – сказал я ему. Я все еще помнил сумму, которую мы оставили – триста фунтов золота, двенадцать сотен фунтов серебра и пятьдесят фунтов драгоценных камней. Астольфо стоила почти столько же, сколько полный сезон набегов. Если добавить к этому пятьдесят фунтов золота, которые я получил за второй выкуп Агерика, и двести фунтов золота и серебра… Я был богатым человеком. Даже неприлично богатым.

— Это твое решение. Только будь готов к ворчанию по дороге, – заметил Торкелл. Думаю, ропот прекратится, когда они увидят золото и драгоценные камни. Я просто кивнул, а Торкелл добавил то, о чем действительно хотел спросить. – Война закончилась. Что ты собираешься делать с Гримаром?

Джилл избегала меня после разговора с Гримаром. Думаю, она ожидала, что я буду злиться. Возможно, когда-то я бы и разозлился, но мощный гнев в моей крови остыл.

У меня вырвался вздох.

— Если он не убежит, мне придется его убить.

Мы ушли как раз в тот момент, когда начались жертвоприношения. Возможно, это считалось невежливым – не остаться будучи почетным гостем на жертвоприношении, но меня это уже давно перестало волновать. Армия сместилась с места, открыв христианам полный вид на место для жертвоприношений. В землю было воткнуто множество шестов, к которым привязывали франков, прежде чем саксам, потерявшим семью и родню из-за франков, разрешили выйти вперед. Они брали в руки ножи и топоры, разделывая тела мужчин, и воздух наполнялся их криками боли и страха. Когда они умирали или теряли сознание, их срезали со столба, тащили к пню, где обезглавливали.

Тела оскверняли и дальше. Руки и ноги отрезали, гениталии уродовали, а головы приносили к дубу и складывали в штабеля. Точно так же, как саксонцев в Вердене.

Мы услышали крики франков уже далеко на пути к возвращению нашего клада, и наш отъезд остался практически незамеченным. Я держал ухо востро в сторону Антверпена, но весь город словно затаил дыхание. Он не скоро забудет этот день, к лучшему или к худшему. Как и король Карл Великий, полагаю.

По счастливой случайности мы оказались не так далеко от того места, где закопали клад. Лес был выжжен, но уже появились признаки возвращения зелени. Ориентир был легко узнаваем – массивная выступающая скала над тем местом, где находился клад. Мужчины начали копать, вскоре обнаружив тела рабов, которые зарыли сокровища. Затем они наткнулись на само сокровище. Весь клад быстро извлекли, добавив его к нашему растущему багажному составу.