Ведьмак: Чернокнижник

— Где проживает достопочтенная Балина, дочь Луи де Бранда?

— Впервые слышу о ней, но если мы разопьём бочонок вина, то, возможно, я вспомню, — уклончиво отвечал очередной прохожий, заставляя мускулы на моём лице напрячься.

Туссент был слишком гостеприимен. Даже подозрительные личности в тёмных шлемах и черных плащах, подобные мне, вынуждены были сначала пройти через обряд распития вина, прежде чем начать разговор. И не факт, что разговор не перерастет в ещё большее пьянство, в ходе которого выяснится: прохожий ничего не знал и просто искал собутыльника.

Фестиваль вина – мой злейший враг, мешающий получению информации.

Лишь к вечеру я, наконец, добрался до нужного здания, где проживала знакомая Валириса. К этому моменту магическая, физическая и психологическая усталость дали о себе знать. Ноги слабо удерживали остальное тело, походка была неустойчивой, а взгляд – расфокусированным. Я давно не отдыхал, но предпочёл завершить основные дела сегодня, чтобы не откладывать их на завтра. Весна предвещала череду опасных событий, а времени на подготовку оставалось немного, всего несколько месяцев.

«Венера» — используя магический знак массового гипноза, разработанный для ведьмаков второго поколения, я без лишних усилий проник в роскошную резиденцию графа.

Охрана, горничные, гости и приглашённые представители просвещения искусства, – никто не мог помешать мне. Пока Знак парил рядом со мной, удерживаясь в воздухе, я без труда добирался до комнаты местной госпожи, минуя всех нежелательных господ. Проникнуть иначе было бы проблематично. Вампиры не радовались незваным гостям, появляющимся в комнате через телепорт или окно.

Лучший вариант – Знак Венера или ментальные щупальца.

— Госпожа Балина! Прибыл приглашённый вами сэр… эм… — замялся рыцарь, продолжая мёртвым взглядом смотреть на дверь с искусной резьбой.

— Маркус, — подсказал я.

— Сэр Маркус! — провозгласил он, после чего развернулся и пошёл к своему посту.

Я продолжал стоять у двери, ожидая приятного щелчка отпирания засова.

Вскоре в проходе появилась вампирша, одетая в роскошное платье цвета голубого неба. На ней был парик, мастерски сделанный из золотистых волос. Глаза у неё карие, а лицо – немного грубоватое. В борделях, конечно, можно найти варианты получше, но о вкусах не спорят. Возможно, кто-то найдёт Ориану, выдающую себя за дочь графа, привлекательной.

Вероятно, уже покойной дочери графа.

— Не ожидала встретить сэра Маркуса, — приветливо улыбнулась она, внимательно осматривая меня и прищуриваясь на шлем, скрывающий лицо. Она узнала трюки Валириса с магией теней и всё поняла. — Ну что ж, проходи.

Девушка плавно направилась в комнату, позволяя мне зайти следом и закрыть за собой дверь. Окна в помещении закрывали не только ставни, но и бархатные занавесы. Единственными источниками света выступали позолоченные подсвечники, умело расставленные по комнате. Благодаря им в комнате было немного светло, и они создавали особую атмосферу… Опасности? Брукса способна за долю секунды переломить шею, и Ориану можно считать средневысоким вампиром, близким к тем, кого называют высшими. Так что шею она способна переломить всем, кто не ведьмак и не маг под защитой усиливающих чар.

— Зачем пожаловал? — беззлобно спросила девушка, жестом приглашая сесть на стул перед столом с открытой книгой.

Я уважительно кивнул, повернул стул к кровати, уселся и краем глаза взглянул на книгу. Она читала о финансовом управлении, что-то вроде «Основа бухгалтерии». Ей нужны были деньги, или она готовилась унаследовать влияние графского дома.

— Ты не присядешь? — вежливо предложил я, кивая на дубовую кровать, укрытую множеством слоёв ткани. Вампирша дружелюбно улыбнулась и плавно прошлась по комнате, затем свободно уселась на кровать. Немного вызывающе, в сочетании с её бледной кожей в свете мерцающих свечей и пронзительными глазами, полными столетий опыта, она выглядела даже очаровательно. Если бы лицо было получше, вампирша могла бы пленить сотни мужских сердец.

Разве что немного мешал парик, скрывающий рыжие волосы. Хм, правда ли у рыжих нет души? Вспомнились времена в подвале Оуруса, где я вскрывал людей в поисках ответов на загадки природы строения человеческих мыслей. Рыжие волосы вампирши навевали подобные воспоминания.

— Давай к делу, — улыбнулась она, слегка обнажив острые клыки. — Твои детишки покосили моих сородичей и сильно разозлили тех, кого мы боимся больше всего в ночи. Поверь, дорогой, я бы предпочла, чтобы твой запах не задерживался здесь ни секунды дольше.

— Скрытые – опасные ребята, не так ли? — проигнорировал я её попытку выставить себя хозяйкой положения, рассеивая темный шлем и вглядываясь в неё убийственно спокойным взглядом. — Могущественные, но излишне ленивые создания, сторожащие порталы в родной мир. Они стремятся вернуться в родные края и не рискуют покидать свои убежища, пока есть хоть малейший шанс, что люди прервут их Долгий Путь Домой. Чтобы Скрытые вышли наружу, их нужно по-настоящему спровоцировать чем-то необычным.

— Невозможно узнать, что у них на уме, — пожала плечами она, вставая с кровати и подходя к шкафу с изысканными винами. Быстро ориентируясь, она взяла блеклую бутылку, откупорив её острым коготком. Её движения казались завораживающими; такая служанка мне бы пригодилась. Через мгновение Ориана протянула кубок с ароматным вином. Из-за усталости я принял его без колебаний – травить меня ей было незачем; глупо и неэффективно. — Как и в голове Прародителя Чудовищ. Я знаю тебя, Маркус. Юный мальчик рассказывал о своём воспитаннике, попутно пытаясь затащить меня в постель.

— Порой трудно определить, — начал я гулким голосом, напоминающим зарождающуюся бурю. — Что хуже: клеймо на лице или печальное прозвище в умах обитателей Континента? Однако, нет ничего вечного, и даже клеймо и прозвище со временем рассеются. Все явления или существа, рано или поздно, встретят свой беспощадный конец. Вопрос лишь в том, как нам отсрочить или приблизить рассеивание.

— О, милый мой, с кем, как не с вампиром, обсудить жизнь и смерть, — усмехнулась она, усаживаясь на кровать и пригубляя вино из кубка. — Но ты, похоже, не готов отвечать на вопросы, значит, пришёл с собственными?

— Я лишь подвожу к сути, — приподнял я кубок. — Чтобы отсрочить конец чего-то большего, чем твоя или моя жизнь, мне не помешают знания. Например, местоположение высшего вампира женского пола, погружённого в беспробудный сон и обладающего магической силой. Валирис говорил о тебе как об информаторе, открытым к сотрудничеству.

С этими словами я наполовину осушил кубок, частично проливая вино.

— Откуда взялись мысли о благотворительности? — посмеялась она, играя прядью золотистых волос, хотя внутренне была напряжена. Её аура выдавала готовность к бою. — Интересно, почему ты решил поставить меня в неловкое положение? Не справляешься сам или не можешь найти подходящих кандидатов?

— Нисколько, — покачал головой я. — Ты не просто вампир, но и информатор. Используя свои знания, ты сможешь приблизиться к спящей высшей, а затем доставить её гроб в святилище Лильвани, что возле Элландера. Простое задание. Можно даже не рисковать, а послать вампиров низшего класса с такой незначительной аурой, что спящий вампир спутает её с воздухом. Так ты сможешь легко избавиться от свидетелей своего предательства. Ведь без свидетелей нет и предательства.

— А если я откажусь? — бросила вызов она. — Будешь угрожать осиновым колом и страшной расправой?

— Ошибаешься, — склонился я вперёд, смягчая голос, но сохраняя угрозу. — Я просто уйду. Мне не нужна брукса, и в моих планах нет проектов, требующих участия вампиров этого вида для экспериментов. По крайней мере, в ближайшие десять лет я не собираюсь прививать вампирские гены, например, ведьмакам четвёртого поколения – будущему этого мира.

— Ясно, — кивнула она. — Значит, если я откажусь, я стану первым кандидатом для твоих экспериментов. А если соглашусь, то выпаду из списка? Но этого слишком мало, чтобы я рисковала своим влиянием и положением. Меня не просто убьют. Запрут в клетке, где подвергнут смертельной жажде крови, не дав испить ни капли. Это худшая пытка, страшнее смерти.

— Чего ты хочешь?

— Услуга за услугу. Что-то равноценное, — она поманила меня пальцем, хищно улыбаясь. — К примеру, мне придётся убить своего слугу, как только отправлю его на самоубийственную миссию по переносу гроба. Я лишу жизни то, что взращивала годами и держала рядом, как родное дитя. И всё ради твоей просьбы.

— Завышаешь цену, — приоткрыл я челюсть, словно готов был вырвать из её шеи кусок.

— С годами я пристрастилась к молодой крови.

— Балансируешь на краю бездны, — безразлично заметил я, пожимая плечами.

— Ежегодно тысячи умирают от голода. Я намерена поддерживать обречённых, радуя их сладостями, кровом и теплом, словно они мои родные дети. Взамен я буду просить лишь немного крови – до тех пор, пока они не вырастут и их кровь не станет отвратительной на вкус. Не волнуйся, никто не умрёт, — Ориана уверенно предложила профинансировать человеческую ферму для одного вампира.

Честно говоря, тема настолько скользкая, что она невольно вызывает раздражение, играет на нервах и заставляет пальцы зудеть. Гнев стремится вырваться наружу, чтобы уничтожить вредителя. Но затем холодный разум берёт верх:

Неужели смерть сотен от голода, когда животы раздуваются, – это хорошо?

Разве плохо спасти сотни, обменяв их кровь на жизнь?

Первый вариант предрекает конец пути, второй – возможность его продолжения.

Под защитой вампира ни одно чудовище Туссента не осмелится напасть на воспитанников. Под защитой вампира ни один аристократ не заберёт их из приюта, чтобы насиловать до смерти. Под защитой вампира им не придётся беспокоиться о брошенности, например, о том, что их выбросят на мороз из-за непредвиденных обстоятельств, таких как перекупка земли злым феодалом.

Тем не менее моральная цена – велика.

— Ты знакома с инфернальным миром? — спросил я равнодушно, допивая вторую половину вина и ставя бокал на стол рядом с книгой по финансам. Похоже, она отчаянно искала средства для фермы.

— Немного, — ответила она, сужая глаза.

— Я готов выступить спонсором в обмен на гарантию отсутствия смертей от обескровливания, а также за доставку гроба высшей вампирши с магическим потенциалом в Святилище Лильвани в течение недели после заключения соглашения, — сообщил я, закрывая глаз. — В случае нарушения условий сделки, я обязуюсь в течение трёх лет подвергать нарушителя пыткам, включая голод и жажду, после чего обещаю мучительно умертвить, сжечь душу и сбросить пепел в инфернальное пространство.

Я открыл глаз, переплетая пальцы рук.

— Всё как говорил Валирис, ты – чудовище, — с лёгким смешком прокомментировала она. — Ладно, я постараюсь быть осторожной и воспитывать детей так, чтобы они не выдавали моих секретов. И не погибли из-за такой глупости как болтливость.

— Наше устное соглашение заключено, — кивнул я, используя магию пространства, чтобы переместить часть добычи из Храмового Острова сюда. Возможны недочёты, но предоставленных богатств достаточно для содержания целой деревни на двадцать лет. К сожалению, золотые кроны заполонили значительную часть комнаты, блокируя выход. Ориана может быть недовольна беспорядком. — Этих средств достаточно, чтобы закрыть сделку с моей стороны. Но позволь напомнить, что если ведьмаки, проходящие мимо, проявят к тебе интерес… И поверь мне, они могут заинтересоваться чем угодно, включая благотворительный приют…

— Ты будешь поддерживать знаменитый ведьмачий нейтралитет? — съязвила она, стараясь скрыть дрожание зрачков.

— Зависит от того, как на это посмотреть, — выдал я размытый ответ. — С возрастом я всё чаще совершаю бессмысленные поступки. Иногда телепортируюсь в соседние дома, иногда отправляюсь в недельные путешествия на своих двоих. Бывает, я замерзаю до костей, когда мог бы использовать согревающие заклинания, чтобы избежать дискомфорта. А иногда вызываю огненные ураганы, чтобы уничтожить мелких насекомых. Так что да, нейтралитет. Но ты не учла, что он бессмысленный, как и многие мои действия. Это тот самый нейтралитет, при котором я согласился стать твоим спонсором. Но не тот нейтралитет – исключающий тебя из списка потенциально полезных реагентов класса «вампирская Брукса». Ты выбрала деньги вместо моей милости.

Вампирша недовольно провела языком по верхней губе.

— Что-то я задержался, — продолжил я. — Всего доброго, Ориана.