Ведьмак: Чернокнижник

Утренние процедуры претерпели кардинальные изменения. Теперь недостаточно умыться, отлить, одеться и позавтракать. Около получаса уходит на заботу за лицом, включая наложение различных чар и, по возможности, хотя бы каких-то мазей. Если денег нет на второе, то ничего страшного, любая боль закаляет нервы и характер. Из плюсов: всегда есть силы на наложение чар, снижающих воздействие проклятья на двадцать процентов. Правда, на этом процедуры не заканчиваются.

После недельного пребывания в гостях у Палладия мы на пару продвинулись в иллюзиях. Новые чары напоминают материализацию предметов из чистой энергии хаоса, только процесс отличается. Вначале создается мираж, нематериальная форма, потом ей предаются физические свойства. Можно создать, к примеру, большие мосты и целые дворцы. Долго они не проживут, мир быстро поймет, что его пытаются обмануть. Сразу как узнает – вырежет помеху словно хирург опухоль, и не важно, помеха – материальна или иллюзорна. Обидно, учитывая объемы работы, которую приходится выполнять ежедневно.

Час уходит на наложение сложного заклинания по созданию иллюзии второй половины лица, на место обугленным костям приходит подобие плоти. В результате получается обойти воздействие проклятья, создать мираж победы на ним, благодаря чему от меня меньше шарахаются на улицах. Другое дело, чувства непривычны. Лицо с помощью иллюзий возвращает прежний вид, но боль не исчезает, ухо не слышит и глаз не видит.

— В среднем, два часа мантикоре под хвост, — поморщился я, заканчивая наложение сложного заклинания.

Убедившись в зеркале, что всё в порядке, симметрия сохранена и материя не издает сильных помех, я довольно кивнул. Опуская взгляд, так же оценил выходную одежду, выделенную Палладием. Наставник отдал свой старый комплект, который он носил очень давно. Дорогие ботинки, темные штаны отменной пошивки, и самое дорогое – красная рубаха. Пожалуй, ей, после переделки подойдет название строгой рубашки. Дополнительно я закатал рукава, а в качестве последних пуговок возле шее использовал драгоценный камень. Вкупе с природной внешностью и подросшими волосами лунного цвета, меня уже тяжелее воспринимать за лича. Правда, если использовать на мне артефакт или заклинание по снятию иллюзий, любопытных будет ждать неприятный сюрприз.

— Маркус! — воскликнул наставник, нагло вошедший в гостевую комнату с утра пораньше. — Сколько можно смотреть в зеркало?

— Походи девять лет с ведром на голове, потом поговорим, — отмахнулся от вопроса, заканчивая поправлять одежду и поворачиваясь к нему. — Как там переговоры с Альзуром?

— Ты хотел сказать с высокомерной сволочью, — ловко поправил Палладий. — Понимаешь, он прославился как минимум в десяти областях, кроме генетики и искусственного мутагенеза. Возможно, он величайший чародей за всю историю нашего Континента. Но, чем больше титулов и славы приобретает маг, тем сильнее раздувается его самомнение. Поэтому связаться с ним согласился только Оурус, он на всё согласен после фисштеха. Кроме того, эти двое имели какие-то дела по «Рою». Других бы Альзур послал лесом, а то и демонов натравил. Он имеет право и может.

— Никаких новостей?

— Ага, ничего, прибавь к этому – нихрена, — он пожал плечами. — А пока ждём результатов переговоров, у меня есть отличное предложение, если ты уже закончил наряжаться как на кровавую свадьбу. Хе-хе.

— Некромантия? — на свой вопрос я получил кивок.

И наставник, не посвящая в детали, сразу открыл портал прямо к скале, внутри которой скрывался длинный лабиринт. Приглашение в пещеру, замечательно, главное – чтобы сталактиты на голову не упали. Мне ещё каменной сосульки в черепе не хватало для полного счастья. Если ещё по утрам дыру придётся залатывать с помощью иллюзий, точно впаду в уныние… Или в бешенство. Боль никуда не уходит, заставляя жаждать как-нибудь выплеснуть ненависть. Наверное, побочный эффект от знаний Сатануила.

Элис никак в этом не способна помочь. Если она полностью восстановит психику, снимет негативные эффекты, то пропадёт устойчивость к боли.

Без устранения её причины, по голове ударит с такой силой, что без закалки к боли и ментальным атакам… Боюсь, последствия трудно предсказать даже пророкам.

— Темно, как в жопе Великана, — пожаловался Палладий, стараясь держаться ко мне поближе. При помощи базового заклинания по призыву и контролю огня, я освещал нам путь. Правда, огонек на ладони не лучший источник освещения в обширных пещерах.

— Сам проверял? — задал вопрос, чтобы скрасить путь.

— Не угадал. Я от студентов услышал. А они во всех задницах успели побывать, — поведал он с ехидным смешком. — Но, давай сменим тему. Маркус, до этого ты изучал, в основном, базовую и обычную некромантию.

— Демоническую и гоэтическую некромантию тоже, — дополнил я, получая присвист от наставника. — Перескочил сразу к тайной некромантии, минуя мастерскую и секретную. Неплохо, но что у тебя по воскрешению мертвых? Я имею в виду не простой призыв скелетов или сложный ритуал, по типу, создания костяных драконов и трупных оползней. Ну, или гнилых големов… Нет, я о возвращении души в мертвое тело. Без обращения оного в нежить или замены души на магическую энергию.

— Полноценное воскрешение? — удивился я. — Разве это возможно?

— Ага, — кивнул он. — Тебе понравится.

Заинтриговал так заинтриговал. Ничего не скажешь, отличный учитель, способный замотивировать своих учеников стремиться к знаниям.

А если серьёзно, без сарказма, то ничего хорошего не предвещалось. Я оказался в этом прав, когда мы углубились в пещеру и дошли до огромной области, искусственно созданной. Иначе не объяснить, почему пространство в пещере не завалилось при такой конструкции. Магия, одним словом.

И вскоре она снова дала о себе знать, Палладий пару раз хлопнул в ладоши и по бокам пещеры начали зажигаться огни в жаровнях. Обычно используют ритуальные свечи для проведения ритуалов, но он выбрал именно… В жаровнях масло. Нереально дорогое масло, с добавлением редчайших трав, выращенных на месте массовых побоищ.

Чтобы вырос один «трупник», требуется по меньшей мере сотня тел. Потом цветы нужно правильно измельчить и добавить в масла, чтобы при их поджоге выделялся специфический аромат, от которого блевать так и тянет. Зато он позволяет тратить меньше энергии на темные фокусы. Какие? Фокусы с трупом молодого парня лет двадцати, лежащим на каменной плите.

— Познакомься, — некромант указал на труп. — Выродок, подставивший меня и моё место в обществе. Кроме него в деле участвовало ещё пятнадцать паршивцев, но я не привык отрубать лапы стае волков, если можно отрубить башку их вожаку. Но меня опередили даже с вожаком. Придется искать хозяина леса.

— У трупа повреждена голова, деформирован череп и мозг в кашу, — предоставил экспертный анализ, как только подошел к телу. — Считать память будет сложно.

— Это мой любимый учитель постарался. Я думал попросить знакомых ведьм наложить на ректора смертельное проклятье, но оно сработает только лет через двадцать или тридцать. Придётся долго смаковать месть, но я не столь кровожаден, чтобы довольствоваться страданиями. Меня интересует смерть и только смерть. Ещё и жизнь, её прекращение.

Оказывается, все мы двуличные мрази под одеждой и слоями кожи.

— Он не хотел портить с тобой отношения, побоялся мести или приобретения опасного врага, поэтому разыграл представление? — спросил о возможном варианте и мотиве.

— Сложно определить без свидетелей, — натянуто протянул Палладий, едва сдерживая гнев. — Этот труп – свидетель. Его пришлось выкупить за толстый кошель в мертвецкой. Едва не подрался за него с доктором, который решил вскрыть недоумка.

— Хен Гедымдейт избавился от ниточки, ведущей к нему, не забыв озаботиться уничтожением мозга посредника и, не удивлюсь, если он дополнительно провел обряд изгнания души, — указал на тяжелый случай, уже прикидывая, какого демона призвать для получения информации.

Из вариантов, с десяток найдется, но я их хотел призвать для экспериментов по поглощению демонических созданий. Сложный ритуал, его нужно обсудить с Зепаром или другим мастером Гоэтии. Но, если ритуал удастся, я стану самым опасным… монстром, пожалуй, из всех бестиарий чудовищ.

— Ублюдок, прекрасно знает, что я не на одних доводах свой хлеб ем. Мне нужны сучьи факты, чтобы прийти к нему домой и всех прикопать, — он поморщился, что выглядело жутко в слабом свете. Жаровни слишком далеко от нас, но так надо, чтобы они равномерно распространяли нужный для ритуала аромат.

— Я не знаю, как ты хочешь его воскресить и допросить, но советую действовать сейчас. Трупник скоро развеется, — попросил поспешить.

— Не суетись, — Палладий погрозил указательным пальцем. — Я почти уверен, кто за всем стоит. Но, если я буду не только уверен, но и убежден! Точно попытаю счастья в попытке всадить кол в грудь дряхлому старикашке. Пятисотлетний хер, я для него много сделал, а он мне так отплатил. Такое не прощается. Фактически, меня лишили призвания, дома, где я провел больше сотни лет.

— Хочешь, чтобы я подстраховал тебя во время покушения? Возвращаемся в Бан Ард?

— Вот видишь, и ты можешь ошибаться, — покачал головой он, расставляя руки в стороны. — Герхарт из Аэлле не в Бан Арде, — ухмыльнулся Палладий. — Он в своей резиденции празднует Шестидесятницу. Там соберется порядка пяти магов, куча гвардейцев и орден «Алого Новолуния». Не считая непредсказуемых гостей. К сожалению, мой учитель будет либо в резиденции – при таких условиях, либо в защищенном Бан Арде. Варианта два: ждать суровой зимы, чтобы профессора и студенты разбежались. Либо, поздравить ублюдка с праздником. Не оставляя, никаких, сука, свидетелей.

— Ты предлагаешь месть одному ценой жизни сотни, — попытался его образумить. — Я могу призвать демона, тёмную сущность, которая под покровом ночи минуют всю защиту Бан Арда и убьёт ректора.

— Я прошу тебя об услуге. Не убить Герхарта! Я его убью. Ты должен мне помочь, — он поставил меня в трудное положение. Просто звиздец, ничего не скажешь. — Взамен. Я покажу тебе техники возвращения и запечатывания души, как разговаривать с воскрешенным, добывать информацию, терзать душу в попытке вытянуть сведения.

Я многим обязан Палладию, он фактически спас меня от смерти. Я даже с десятью Элис не смог бы выжить в мире, где невозможно предсказать будущее дальше трёх дней. Ледниковый период меня бы убил, я бы сдох от голода или в рабстве. Ещё хуже – смерть через мучительные истязания в мастерской мага. Меня это ни разу не касалось, но это не значит, что я не видел подобных судеб. Палладий дал мне кучу возможностей и защиту. Но массовые убийства тех, чей час ещё не пробил. По такой тупой причине, как месть начальству…

Чего я лишаюсь, если не помогу? Не много… И всего…

Важный урок от наставника, вероятно, самые секретные знания по некромантии.

Каэр Морхен строг к чародеям, там жёсткий отбор для прохождения практики.

Альзур является величайшим учёным в области генетики. Без рекомендации и знакомств с ним даже парой слов не перекинуться. Он легендарная фигура.

Ещё я потеряю возможность связать жизнь со злобными ублюдками из «Кости».

И всё это ценой человечности.

— Я не одобряю мести одному виновному в не самом страшном преступлении. Ценой жизни невинных людей, которые должны умереть позже предначертанным им судьбой, — покачал головой.

— Гвардейцы и орден охраняют жизнь ублюдка за плату. А гости? Аристократы жируют, пока обычный люд голодает. И как думаешь, есть ли среди чародеев хоть один без вины на душе? Нет таких, никого. Чем дольше живёт чародей, тем больше преступлений, камней на груди, что не дают дышать, — злобно рыкнул Палладий, одергивая меня за плечо. — Знаешь, когда я был праведным? До того как всю мою семью покосила вспышка оспы. Не важно, бедна твоя семья или богата. Сдохнут и те, и другие. Я выжил только потому, что чародей увидел во мне потенциал к магии. И, знаешь, что самое смешное?

— Ты нашёл у этого чародея записи про исследования оспы? Скажем, датируемые незадолго до вспышки этой самой оспы.

— Сука, да, так и есть, — он как-то грустно и одиноко вздохнул. — Как изучить оспу? Устроить сучью вспышку чумы.

— Это и есть твоя настоящая причина для мести? Последний инцидент просто последняя искра перед фитилём, ведущим к взрывной смеси? — спросил я.

— Когда я нашёл записи, то уже погряз по локти в крови, перерыл сотни могил, убил многих ради попытки вернуть тех, кого черви уже пару веков как объели, — стараясь сдержать гнев, поведал Палладий. — Все мы в чём-то повинны. Но у любого терпения есть грань.

Трудно сказать, насколько искренним может быть чародей со своим учеником.

Если он сказал половину правды, это уже много.

— Я своего мнения не изменю, — продолжил я. — Поэтому, если у тебя возникнет груз вины за инцидент, запомни, это твой груз ответственности. Делить его на двоих я не стану. Но на мою помощь ты можешь рассчитывать. Чародеи, рыцарские ордены, гвардейцы дома, дворяне из высших слоёв общества. Не важно. Я гарантирую, никто не узнает, что произойдет на кровавом празднике. Никто из него не уйдет живым, если такова будет твоя воля. Хотя, я бы предпочел решить дело малой кровью, убив только твоего врага.

— Ух, курва, спасибо, но посмотрим по ситуации, пять трупов чародеев на дороге не валяются, — поблагодарил Палладий, поправляя пальто. — Но это потом обсудим, осталось поднять труп и всё выяснить. Смотри внимательно и запоминай.

И я смотрел внимательно, запоминая каждую деталь. Тяжело было наблюдать, как душа несчастного возвращается в наш мир, в старое тело, соединяется с ним и некромантом. Не обычным добрым волшебником, а злым чародеем, выпытывающим давкой все сведения.

Из мучительных стонов воскрешенного покойника, которые едва переводились в понятную речь, сложилась мозаика. Группа студентов несколько лет совершала доносы при поддержке ректора, стараясь подметить все нарушения профессора некромантии. Тот не был святым, поэтому за пару лет накопилось много косяков. Они позволили с чистой совестью того выгнать из Бан Арда, едва не наложив клеймо позора.

Парень, мертвец, руководил группой студентов, и по его словам, пару раз лично встречался с Герхартом. Но как только перестал быть ценным инструментов, умер. Как и почему не знал. Просто возвращался в общежитие, противный муравейник, где я провел пару месяцев своей жизни. Он же провел там одиннадцать лет, ему немного оставалось до выпуска. Он шел туда чуть ли не в последние разы, как неожиданно темнота и смерть. Печальная участь.

Вероятно, погиб от рук другого студента, действующего по приказу кого-нибудь ещё. Клубок запутанный, но нам нужно только прикончить кота, запутавшего его.

— Вот, курва, — заканчивая сеанс воскрешения, Палладий отпустил душу покойного и заехал тому ботинком по голове. Эмоции через край. — Так и знал. Ну что, идем?

Всё, что остаётся – это убивать.

— Эх, — вздохнул я, отменяя иллюзию на лицо, возвращая ему наполовину обезображенный вид. — Веди.