В хаосе демонических боевых искусств я стал богом

— Брат Хань, спасибо тебе за помощь, — с искренней благодарностью произнёс Ян Тяньци, глядя на Хань Чжэна. Хотя он и мог стерпеть унижение, позор всё равно оставался позором, и сегодня Хань Чжэн помог ему восстановить справедливость.

— Не стоит благодарности. Этот тип вёл себя настолько высокомерно, что и мне он пришёлся не по душе, — ответил Хань Чжэн.

— В последнее время этот Го Чжэнь уже несколько раз пытался досадить мне. Теперь, после того как брат Хань проучил его, он хоть какое-то время не посмеет показываться на глаза, — Ян Тяньци вдруг хлопнул себя по лбу. — Точно! Брат Хань, ты ведь ещё не ел? Идём скорее, как раз получил жалованье — я угощаю!

С этими словами Ян Тяньци увлёк Хань Чжэна в столовую. На самом деле у Хань Чжэна сейчас не было недостатка в деньгах. Раньше в уезде Хэйши, когда средств не хватало, приходилось тщательно рассчитывать каждую монету, чтобы позволить себе приличную еду. Но после того, как он завладел имуществом семьи Сун, обычного золота и серебра у него было предостаточно.

— Я чуть не забыл спросить, какое у нас жалованье? — поинтересовался Хань Чжэн.

— Наше жалованье выдаётся двумя частями, — охотно пояснил Ян Тяньци. — Ниже воеводы, неважно, носишь ты золотые или серебряные доспехи, получаешь пятьсот лянов серебром в месяц и одну пилюлю накопления духа. На уровне воеводы оплата удваивается — тысяча лянов и одна Пилюля накопления духа ежемесячно.

Хань Чжэн одобрительно кивнул, приятно удивлённый щедростью Управления по изгнанию демонов. О пятистах лянах серебром и говорить нечего — даже без дополнительного дохода можно жить весьма комфортно. Пилюля накопления духа хоть и была низкоуровневым снадобьем, уступающим той, что дал ему Юань Луншань, но даже самая слабая пилюля оставалась пилюлей. Она значительно превосходила лекарственные ванны и относилась к тем сокровищам, что были поистине бесценны на рынке.

Продолжая свой рассказ, Ян Тяньци привёл Хань Чжэна в просторную столовую главного управления. Помещение поражало своим изобилием — повсюду виднелись блюда из крупной рыбы и мяса. Это было неудивительно: воины, достигшие Врождённого царства, славились отменным аппетитом, а поскольку только мясо могло дать достаточно силы, столовая Управления по изгнанию демонов была выдержана в соответствующем стиле — повсюду красовались жареные бараньи туши и говяжьи ноги.

Ян Тяньци заставил стол внушительным количеством мяса, создавая поистине впечатляющее зрелище. Хань Чжэн попробовал кусочек — несмотря на простоту приготовления, вкус оказался весьма недурным.

— Кстати, в Управлении по изгнанию демонов тоже существуют фракции? — спросил он. — Или этот Го Чжэнь просто умеет располагать к себе людей? Он ведь не командир, но я заметил, что за ним следует немало сторонников.

Ян Тяньци осторожно огляделся. В неурочное время столовая была практически пуста, и он понизил голос:

— Официально фракций, конечно, нет, но неофициально они существуют. Над нами, помимо начальника Чэня, стоят четыре дувэя-защитника, и у троих из них есть свои группировки. Старый господин Сюй из-за преклонного возраста держится в стороне от борьбы за власть, поэтому те, кто не примкнул к группировкам остальных трёх, автоматически считаются его людьми. Такие как я, кого не принимают другие или кому просто лень втягиваться в интриги, тоже числятся среди людей старого господина Сюя.

Хань Чжэн понимающе кивнул. В огромном Управлении по изгнанию демонов округа Шаньнань, от четырёх дувэев-защитников до дувэев-защитников крупных префектур и воевод — как такая структура могла оставаться монолитной? Наличие фракций было естественным явлением.

— Однако те, кто следует за Го Чжэнем, — продолжил Ян Тяньци, — хоть и принадлежат к фракции одного из четырёх дувэев-защитников, “Небесного копья” господина У Юньфэя, но их преданность также связана с происхождением самого Го Чжэня. Он незаконнорождённый сын семьи Го из усадьбы Цинпин в префектуре Кайпин. Семья Го весьма могущественна — их праотец достиг уровня мастера, сконденсировавшего истинную пилюлю боевого пути. Го Чжэнь считается довольно любимым незаконнорождённым сыном и может получать ресурсы от клана, что естественным образом привлекает к нему последователей.

Префектура Кайпин, будучи столицей округа Шаньнань, была средоточием власти, хотя большинство влиятельных сил располагалось за её пределами, контролируя собственные территории. Это Хань Чжэн знал, но он никак не ожидал, что Го Чжэнь окажется выходцем из клана боевых искусств, причём весьма влиятельного. В уезде Хэйши Хань Чжэн своими глазами видел, как школы относились к Управлению по изгнанию демонов — хотя они и не бросались друг на друга как с демонами и дьяволами, но о дружбе речи не шло. То, что представитель клана боевых искусств присоединился к Управлению, казалось почти невероятным.

— На самом деле учеников из кланов боевых искусств в Управлении немало, — пояснил Ян Тяньци. — Конечно, почти все они незаконнорождённые или из боковых ветвей. В этих кланах строго различают законных и незаконных детей: место наследника обязательно выбирается среди законнорождённых, и ресурсы, естественно, направляются в ту же сторону. Поэтому некоторые амбициозные незаконнорождённые или представители боковых ветвей, желающие проложить себе путь наверх, выбирают службу в Управлении. Они получают ресурсы как от клана, так и от Управления, где тренируются и растут в силе.

Ян Тяньци сделал глоток чая и продолжил:

— И не только выходцы из кланов — немало воинов из школ, не принадлежащих к внутреннему кругу прямых учеников, тоже вступают в наши ряды. Я слышал историю о том, как один представитель боковой ветви клана, которого не ценили дома, после вступления в Управление дослужился до дувэя-защитника, и его сила даже превзошла праотца родного клана. Когда клан прислал людей с личным приглашением вернуться, он даже не удостоил их вниманием. А тот, кто недавно выступил в защиту справедливости и отчитал Го Чжэня — это Е Люйюнь, незаконнорождённый сын семьи Е из долины Фуюнь, чья мощь намного превосходит семью Го из усадьбы Цинпин. Говорят, он и его родная сестра Е Цайюнь крупно поссорились с законным наследником в семье Е, после чего в гневе присоединились к Управлению.

Хань Чжэн задумчиво кивнул, начиная понимать стратегию высшего руководства Управления. Неважно, из клана ты или из школы — раз уж вступил в Управление, должен работать на него, уничтожать демонов и дьяволов, подавлять школы и кланы. И пока не приходится подавлять собственную школу или клан, это никого не смущает.

Сейчас Управление остро нуждалось в людях, и хотя эти ученики из школ и кланов не были самыми элитными, они определённо обладали солидной базой. Этим представителям боковых ветвей и внешним ученикам не хватало ресурсов и возможностей, а Управление могло предоставить и то, и другое — можно сказать, они нашли друг друга. Если кто-то из них действительно добивался успеха, то после долгих лет службы у него, несомненно, возникала привязанность к Управлению. Как в том примере, что привёл Ян Тяньци — человек уже стал дувэем-защитником, превзошёл силой праотца своего клана, зачем ему возвращаться? Он сам стал подобен клану.

Конечно, были и те, кто стремился вернуться в родной клан или школу, но Управлению это было безразлично. Пока речь не шла об умиротворителях высокого ранга, уход или приход остальных никак не влиял на организацию в целом. Управление по изгнанию демонов не чета маленькому уездному городку вроде Хэйши — здесь сплетение фракций и отношений было настолько сложным, что можно было, не заметив, случайно нажить себе влиятельного врага.

Впрочем, Хань Чжэну было всё равно. Он пришёл в Управление ради повышения силы и изучения техник совершенствования. Пока фракционная борьба не затрагивала его лично, он не собирался в неё вмешиваться.

После трапезы Хань Чжэн вернулся в выделенную ему комнату. В Управлении только достигшие ранга воеводы имели право на отдельный двор с домом, остальным полагались небольшие комнаты. Впрочем, хотя помещение было скромным, оно не вызывало ощущения тесноты.

Устроившись на кровати в позе лотоса, Хань Чжэн сначала вошёл в Печь Таотэ, чтобы довести уровень мастерства в технике укрепления тела истинного воина до совершенства. Эта техника была базовой в древней секте Истинного воинства, её суть заключалась в закалке силы плоти и повышении прочности тела. Если техники линии Силы Дракона и Слона делали упор на взрывную мощь, то техника укрепления тела истинного воина фокусировалась на прочности и защитных способностях.

В древние времена воины человечества, сражаясь с демонами и дьяволами, больше всего уступали именно в крепости тела. Но эта основная техника укрепления тела секты Истинного воинства, доведённая до предела совершенства, делала тело даже крепче, чем у демонов и дьяволов, превращая практика в подобие земного демонического бога.

Когда Хань Чжэн довёл до совершенства Технику чёрной демонической крови, это потребовало всего 1500 очков насыщения — эффект быстрого совершенствования демонических техник был очевиден. А техника укрепления тела истинного воина оказалась той практикой, в которой не существовало коротких путей — чтобы достичь в ней совершенства, Хань Чжэн затратил целых 5000 очков насыщения.

Покинув Печь Таотэ, он заметил, как его кожа на мгновение засветилась металлическим блеском, который вскоре рассеялся. По его оценке, после достижения совершенства в технике укрепления тела истинного воина прочность его тела увеличилась как минимум в пять раз.

Затем Хань Чжэн достал записи с опытом, составленные Вэнь Тинъюнь, и начал их изучать. Увидев почерк, он невольно удивился — ожидая встретить мягкие, округлые черты, соответствующие характеру автора, он обнаружил резкие, словно высеченные железом и серебром штрихи, каждый из которых излучал острое сияние, подобное следам меча.

Первым же словом, привлёкшим его внимание, было то, что Вэнь Тинъюнь отметила как ключевой момент уровня одеяния Бессмертных воды и огня — “Слияние”. Во Врождённом царстве стадии Закалки только последний уровень — одеяние Бессмертных воды и огня — можно было действительно считать уровнем Врождённого царства.

Большинство современных воинов полагало, что и Приобретённое, и Врождённое царства были лишь начальными этапами пути боевых искусств. Приобретённое царство действительно можно было считать начальным, но Вэнь Тинъюнь утверждала, что значимость Врождённого царства не уступала любому из последующих уровней пути боевых искусств.

Вернуться из Приобретённого в Врождённое — это был не просто следующий шаг на пути боевых искусств, но начало преодоления воином самого себя. Поэтому иероглиф “слияние” имел решающее значение — требовалось полностью объединить меридианы и жизненную энергию, кожу, плоть и кости, став истинно целостным “человеком” — существом Врождённого царства, лишённым всех приобретённых примесей, чистым во всём теле, подобно младенцу.

В завершение Вэнь Тинъюнь даже высказала мнение, что древний воин, назвавший последний из четырёх уровней Врождённого царства “одеянием Бессмертных воды и огня”, допустил ошибку. Это название лишь поверхностно описывало способность уровня противостоять стихиям, но не отражало его истинной сути. В результате последующие поколения воинов, введённые в заблуждение этими четырьмя иероглифами, при прорыве на данный уровень сосредотачивались на закалке тела, упуская из виду главное — достижение полного слияния.

(Конец главы)