В хаосе демонических боевых искусств я стал богом

【Печь Таотэ активирована, владелец может в любой момент завершить совершенствование.】

В то мгновение, когда Хань Чжэн решился войти в Печь, мир перед его глазами погрузился во тьму, и он оказался в необъятном чёрном пространстве. Бескрайняя пустота, пронизанная холодом и одиночеством, окружила его со всех сторон. В этом месте не существовало времени — Хань Чжэн не только не мог отследить его течение, но даже утратил само понимание этого понятия. Все желания словно оказались подавлены, а в сознании осталась лишь одна мысль — совершенствование, бесконечное совершенствование.

Во время практики в Печи Таотэ Хань Чжэн сделал удивительное открытие: в пустоте перед ним возник образ железного слона, делающего тяжёлые шаги. Каждое его движение излучало величие и мощь, а сила каждого шага достигала тысячи цзиней. Это была истинная суть боевого пути!

Совершенствование в Печи Таотэ не просто останавливало время — оно позволяло прозреть истину, раскрывая в пустоте подлинную суть изучаемой техники. Когда Ли Цзинчжун обучал Хань Чжэна и других учеников Технике Железного Слона, он просто следовал написанному в руководстве, разве что иногда подробнее объяснял, как направлять внутреннюю силу и прочие детали. Но здесь, в Печи Таотэ, раскрывалась истинная суть боевого пути. Хань Чжэн словно стал тем самым мастером, который создал Технику Железного Слона, наблюдая за гигантским слоном, топчущим землю.

Восемь потраченных очков насыщения означали восемь прошедших дней, за которые Хань Чжэн достиг прорыва в пятьдесят энергетических точек. Одна точка в день — такая скорость во внешнем мире казалась просто немыслимой. Достигнув нужного уровня, он не стал останавливаться на достигнутом, а продолжил, пока не открыл все шестьдесят точек, и лишь затем приготовился к прорыву меридианов.

Прорыв меридианов таил в себе серьёзную опасность. Если не удастся открыть точку, то самое страшное — впустую потратишь немного сил, отдохнёшь и попробуешь снова. Но меридианы куда более хрупкие: неудачная попытка их открытия могла привести к снижению уровня развития в лёгком случае, полной утрате боевых искусств в среднем, а в тяжёлом — даже к полной инвалидности!

Для прорыва меридианов требовалось сконцентрировать внутреннюю силу из точек, поэтому теоретически, чем больше открыто точек, тем надёжнее проходил прорыв. Некоторые мастера начинали прорыв, накопив силу тридцати-сорока точек, но Ли Цзинчжун, как глава школы, придерживался осторожного подхода и разрешал ученикам начинать только после достижения пятидесяти точек. Теперь же, имея в своём распоряжении Печь Таотэ, Хань Чжэн решил быть ещё осмотрительнее и накопил силу шестидесяти точек, прежде чем приступить к прорыву.

У каждой техники внутренней силы был свой первый меридиан для прорыва. Техника Железного Слона, благодаря своей природе устойчивости и тяжести, начиналась с меридиана сердца шао-инь — его открытие запускало поток ци и крови в сердце, что давало самое заметное усиление мощи. Когда внутренняя сила хлынула из точек бурным потоком, словно прорвавшая дамбу вода, меридиан сердца шао-инь под напором силы шестидесяти точек был прорван практически мгновенно, почти не оказав сопротивления.

Обычно во время прорыва меридианов мастера испытывали мучительную боль из-за хлынувшей внутренней силы. Но Хань Чжэн, пожертвовавший своими болевыми ощущениями, не чувствовал никакого дискомфорта и мог гораздо тоньше контролировать внутреннюю силу, что стало неожиданным преимуществом. Взглянув на время, он увидел, что Печь Таотэ уже израсходовала двадцать пять очков насыщения.

Оставшееся время Хань Чжэн решил посвятить отработке Кулака Ваджры, не пытаясь достичь новых прорывов. В конце концов, нужно было соответствовать требованиям для освоения этой техники, установленным самим Ли Цзинчжуном, и Хань Чжэну оставалось лишь максимально эффективно использовать оставшееся время для повышения уровня мастерства. Как и при практике Техники Железного Слона, во время отработки Кулака Ваджры в пустоте возник образ разгневанного монаха-воина Ваджры, демонстрирующего истинную суть этой техники.

【Очки насыщения израсходованы полностью, Печь Таотэ закрывается.

Текущий уровень владения Техникой Железного Слона: 25%, уровень владения Кулаком Ваджры: 30%】

Открыв глаза, Хань Чжэн сжал кулак, ощущая бурлящую в теле силу. Только теперь он действительно достиг начальной стадии Приобретённого царства. Одно лишь открытие точек давало ограниченное усиление, делая разве что немного сильнее обычного человека. Только прорыв меридианов позволял полностью контролировать силу в точках, многократно увеличивая боевую мощь.

На следующее утро в школе начались экзамены. Более сотни учеников стояли на тренировочном поле с напряжёнными лицами, пока Ли Цзинчжун подходил к каждому, прикладывал руку к запястью и, направляя внутреннюю силу, определял, сколько точек и меридианов открыто. Прошедшие испытание сияли от радости, провалившиеся мрачнели.

Ли Саньчэн, стоявший позади, тихонько толкнул Хань Чжэна:

— Что ж ты совсем не волнуешься? Уже открыл первый меридиан?

Хань Чжэн кивнул:

— Разве ты не открыл свой первый меридиан? Чего тебе теперь волноваться?

— Кулак Ваджры же! — пробормотал Ли Саньчэн. — Три дня только о нём и думаю, даже в туалете отрабатываю технику. Кто знает, смогу ли я пройти…

Увидев приближающегося Ли Цзинчжуна, он поспешно замолчал.

— Пятьдесят одна точка, меридиан открыт, зачёт, — произнёс Ли Цзинчжун, глядя на Ли Саньчэна. Этот толстяк был немного хитёр, но всё же достаточно усерден.

Затем он приложил руку к запястью Хань Чжэна и удивлённо хмыкнул:

— Шестьдесят точек, меридиан открыт, зачёт.

Среди сотни с лишним учеников школы Ли Цзинчжун не особо выделял Хань Чжэна. Он лишь помнил, что тот, кажется, из небогатой семьи, обычно держится скромно и немногословен, но очень усерден. Кто бы мог подумать, что у него такой талант — открыть целых шестьдесят точек.

Остальные ученики тоже с удивлением смотрели на Хань Чжэна. Среди прошедших испытание большинство едва преодолело порог в пятьдесят точек, в лучшем случае открыв две-три сверх того. Достигших шестидесяти точек было не больше десятка, и все они были из богатых семей, которые могли позволить себе ежедневные лечебные ванны, дающие такое преимущество. Хань Чжэн раньше ничем не выделялся, и никто не ожидал, что он тоже достигнет такого уровня.

Ли Саньчэн смотрел на друга с укоризной. «Договорились же вместе до седых волос дожить, а ты втихаря масло в волосы втираешь!» — думал он. Ли Саньчэн-то полагал, что Хань Чжэн, как и он сам, едва прошёл испытание, а оказалось, что тот был полностью уверен в успехе.

После первого этапа проверки сразу отсеялось более двадцати учеников.

— Оставшиеся, разделитесь на группы по десять человек и начинайте демонстрировать Кулак Ваджры! — скомандовал Ли Цзинчжун.

По сравнению с внутренней силой, такая техника как Кулак Ваджры больше проверяла способность к пониманию. Многие ученики даже не освоили правильный метод высвобождения силы, их удары были вялыми и слабыми, заставляя Ли Цзинчжуна хмуриться. Но когда он повернулся к Хань Чжэну, в его глазах промелькнуло изумление.

Хань Чжэн не просто наносил удары — всё его тело, мышцы и кости были собраны воедино, а рука двигалась прямо, как ваджра, обрушиваясь вниз. Этот удар нёс в себе силу сокрушения, мощную и тяжёлую, от которой даже воздух взрывался глухим звуком. Другие ученики демонстрировали лишь форму Кулака Ваджры, но Хань Чжэн действительно постиг часть его истинной сути — подавления демонов силой ваджры!

— Ты где-то ещё изучал Кулак Ваджры? — Ли Цзинчжун подошёл к Хань Чжэну и пристально посмотрел на него.

— Нет.

— Как ты тренировался эти три дня?

— Ученик просто сосредоточился на практике, полностью погрузившись в неё телом и разумом, представляя технику во время тренировки.

Хань Чжэн не солгал. Он действительно сосредоточился на практике, просто делал это в Печи Таотэ. Он действительно представлял технику, но не ту, что показывал Ли Цзинчжун, а истинную суть Кулака Ваджры.

Взгляд Ли Цзинчжуна, устремлённый на Хань Чжэна, загорелся. «Какой талант! — думал он. — За три дня довести Кулак Ваджры до такого уровня — его понимание боевых искусств определённо лучшее среди всех учеников этого набора». Однако вслух он ничего не сказал и продолжил наблюдать за выступлениями остальных.

Путь боевых искусств подобен восхождению на небеса: каждый шаг — новая высота, и он невероятно труден. Преимущество на начальном этапе ещё ничего не значит, нужно продолжать наблюдение. Если развитие Хань Чжэна замедлится, он останется обычным учеником школы. Проучится несколько лет и будет отправлен в эскорт-агентство сопровождать грузы или охранять особняки богатых семей. Только те, кто действительно одарён, получат истинную передачу знаний.

Когда демонстрация Кулака Ваджры закончилась, Ли Цзинчжун начал называть имена. На этот раз он отсеял более тридцати учеников, оставив всего около пятидесяти человек.

— Путь боевых искусств труден, словно восхождение на небеса, а вы сделали лишь первый шаг. Не зазнавайтесь, — Ли Цзинчжун взмахнул рукой, объявляя конец занятия.

— А я и не заметил, что ты прячешь козырь в рукаве, — с улыбкой подошёл Ли Саньчэн. Он не был отсеян и теперь мог спокойно вернуться домой.

Хань Чжэн покачал головой:

— Какой там козырь, это просто от безысходности все скрытые возможности проявились.

Хань Чжэн действительно был вынужден принести жертву Печи Таотэ. Только после этого он осознал, насколько полезным оказался его золотой палец, и даже на мгновение задумался, что ещё можно было бы принести в жертву. Однако эта мысль промелькнула лишь на мгновение — он тут же подавил её. В Печи Таотэ было что-то зловещее, неуловимо напоминающее тех злых богов, что сначала принимают небольшую жертву в обмен на силу, а затем шаг за шагом подталкивают к всё большим утратам, пока не заберут всё целиком. Хань Чжэн понимал: он должен держать себя в руках и ни в коем случае не жертвовать частями своего существа без крайней необходимости.

— Я пошёл, отец ждёт дома хороших новостей, — поспешно сказал Ли Саньчэн и убежал.

А Хань Чжэн, выйдя из школы, направился в небольшую харчевню. После нескольких дней, проведённых на одних лишь ржаных лепёшках, он почти позабыл вкус нормальной еды. Поддавшись голоду, он заказал три блюда: жареного цыплёнка, тарелку обжаренных овощей и тушёный тофу со свининой. Такой скромный ужин обошёлся ему в целых сто вэней — цены в уезде Хэйши в последнее время взлетели до безумия, превращая даже простую трапезу в непозволительную роскошь.

Несмотря на посредственное мастерство местного повара, Хань Чжэн ел с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь каждым кусочком. Утолив голод, он поднялся из-за стола и направился к выходу.

Едва переступив порог харчевни, он столкнулся с человеком лет тридцати с небольшим. Незнакомец двигался с самоуверенной небрежностью, его лицо, испещрённое оспинами, вызывало инстинктивное недоверие.

При виде Хань Чжэна глаза незнакомца расширились от изумления, и он воскликнул:

— Хань Чжэн!? Как такое возможно… ты жив?!

— Ты знаешь меня? Что значит — как я жив? — Хань Чжэн мгновенно нахмурился, намереваясь потребовать объяснений.

Но вместо ответа незнакомец резко развернулся и бросился наутёк. Хань Чжэн кинулся следом, но путь ему преградил проходящий мимо торговый караван. Пока он, теряя драгоценные секунды, перепрыгивал через повозки, беглец успел нырнуть в лабиринт узких переулков, где после нескольких поворотов его след окончательно затерялся.

(Конец главы)