В хаосе демонических боевых искусств я стал богом

Чэнь Байцин с мрачным лицом приблизился к управляющему Чэню и вытащил зловонный носок, которым тот был заткнут. Управляющий судорожно втянул воздух и тут же разразился отчаянным плачем:

— Главный управляющий, вы должны восстановить справедливость! Они же нелюди! Я едва не распрощался с жизнью из-за них!

— Замолчи! — прогремел Чэнь Байцин, его обычно учтивое лицо исказилось от ярости. — Чэнь Мошань, по старшинству ты мой дядя, двоюродный брат моего отца. Когда отец уехал в дальние края постигать искусство врачевания, именно ты помогал присматривать за бабушкой. За эту доброту и отец, и я всегда хранили благодарность в сердце.

— Я рад, что главный управляющий помнит об этом, — поспешно отозвался управляющий Чэнь. — Мы же одна семья! Как можно позволять чужакам так унижать людей клана Чэнь?

— Я считал тебя семьей, но считал ли ты меня своим? — лицо Чэнь Байцина омрачилось глубоким разочарованием. — Все эти годы я прекрасно знал, что у тебя нет особых талантов, но все равно доверил тебе управление Шэнхэтаном, наделил властью. Я знал, что ты тайком набивал карманы, но закрывал на это глаза, помня о твоей прежней доброте. Твой сын Чэнь Гуй не блещет дарованиями, но я щедро делился с ним знаниями, учил его больше двадцати лет, пока он не стал достойным старшим лекарем. Но что теперь? Эта перевозка духовных трав — дело, от которого зависит репутация всего Шэнхэтана! Не говоря уже о жизнях стольких преданных работников! Чэнь Мошань, можешь набивать карманы, но ты ради собственной выгоды поставил под удар репутацию Шэнхэтана и едва не погубил людей, которые верят мне и следуют за мной столько лет — ты заслуживаешь смерти!

— Главный управляющий, позвольте объяснить… — управляющий Чэнь в панике попытался оправдаться, но Чэнь Байцин не дал ему такой возможности, лишь взмахнул рукой, приказывая увести его связанным.

Хань Чжэн и Ли Саньчэн с остальными наблюдали за происходящим со стороны, испытывая чувство удовлетворения. Хотя они не знали, какое наказание ждет управляющего Чэня, но были уверены — легко тот не отделается.

Чэнь Байцин повернулся к Хань Чжэну и почтительно поклонился:

— Молодой господин Хань, примите мою глубочайшую благодарность. Если бы не вы, не только духовные травы были бы потеряны, но и мои люди не уцелели бы. Пятьдесят лян серебром — слишком скромная плата, я приготовил для каждого из вас дополнительную награду в сто лян.

Услышав это, глаза Хань Чжэна и остальных загорелись. Воистину щедрость! Выполняя поручение, они просто делали свою работу, и Чэнь Байцин мог бы ничего не добавлять. Но он оказался поистине великодушным, выдав каждому по сто лян — даже больше изначальной платы.

— К тому же, молодой господин Хань, именно благодаря вашей находчивости удалось все исправить. Как раз прибыла большая партия духовных трав, и я дополнительно приготовлю для вас бесплатный набор для лечебных ванн в качестве особой благодарности.

— Управляющий Чэнь слишком добр, — сердце Хань Чжэна наполнилось радостью. Сто лян серебром для него означали лишь более комфортную жизнь без забот о пропитании, но набор для лечебных ванн мог существенно увеличить его нынешнюю силу.

Ли Саньчэн и остальные бросили на него завистливые взгляды, впрочем, без тени ревности. В конце концов, они своими глазами видели, как он проявил себя в пути: беспощадность, с которой он рисковал жизнью в схватке с демоном-кабаном; решительность, с которой объединился с Ли Фэном, чтобы захватить власть и усмирить управляющего Чэня; достоинство, с которым противостоял секте Вэньсян, вынудив их отступить. Ни с одним из этих дел они бы не справились — о какой зависти могла идти речь?

— Эти духовные травы нужно срочно доставить в Шэнхэтан на обработку, — произнес Чэнь Байцин. — Молодой господин Хань, вам и остальным лучше отправиться отдыхать, вы и так достаточно потрудились.

Чэнь Байцин велел выдать всем серебряные банкноты и занялся руководством работниками Шэнхэтана, перевозившими духовные травы. Ли Фэн подошел к Хань Чжэну и тихо сказал:

— Я сначала помогу главному управляющему разобраться с травами, а как освобожусь — найду тебя и подберу состав для лечебных ванн.

Ли Фэн видел потенциал Хань Чжэна и понимал, что поддерживать добрые отношения с таким многообещающим молодым воином — мудрое решение.

— Благодарю, — Хань Чжэн сложил руки в почтительном поклоне. Когда сам старший лекарь Ли Фэн подберет состав для лечебных ванн, эффект определенно будет намного сильнее, чем от готовых рецептов.

Пока люди Шэнхэтана занялись делом, Ли Саньчэн и остальные, измученные дорогой, отправились по домам отдыхать и восстанавливать силы. А Хань Чжэн, как руководитель группы, должен был вернуться в школу боевых искусств и доложить Ли Цзинчжуну обо всем, что произошло в пути.

В школе сегодня, похоже, не было занятий — ученики самостоятельно практиковались. Увидев вернувшегося Хань Чжэна, они с любопытством посмотрели на него. Ведь они еще даже не закончили обучение, а он уже сопровождал торговый караван. Им было интересно, сколько серебра он заработал и встретил ли какие-нибудь опасности в пути — ведь им самим, возможно, предстоит столкнуться с подобным в будущем.

— Вернулся? Были сложности в пути? — Ли Цзинчжун позвал Хань Чжэна во внутренний зал и с улыбкой спросил.

— Какие там сложности — чуть не погиб, — горько усмехнулся Хань Чжэн и подробно рассказал Ли Цзинчжуну обо всем, что случилось в дороге. Конечно, умолчав о том, что усилился благодаря Печи Таотэ, сказав лишь, что прозрение пришло в бою, отчего сила резко возросла.

Выслушав его, Ли Цзинчжун задумчиво вздохнул:

— Я тоже давно не покидал уезд, не думал, что мир стал еще опаснее. Твое путешествие оказалось поистине рискованным, раз ты даже встретил демонов и дьяволов. Впрочем, можно сказать, что беда обернулась удачей — твоя сила значительно выросла. Открыть двести двадцать точек и восемь меридианов — теперь твой уровень не уступает Сун Тяньцину и остальным.

— Ученик просто оказался удачлив, все благодаря наставлениям главы школы, — почтительно ответил Хань Чжэн. — Кстати, учитель, у демонов тоже есть уровни развития? Тот демон-кабан обладал такой силой, что казался равным позднему этапу Приобретенного царства.

Ли Цзинчжун степенно кивнул:

— У воинов есть уровни развития, и у демонов и дьяволов они тоже есть, просто не такие подробные, как у воинов — чаще всего их различают по видам. Например, среди демонов Приобретенного царства кабаны отличаются огромной силой — любой здоровый взрослый способен сравниться с воином позднего этапа или пика Приобретенного царства. Немного потренируются — и уже демоны Врожденного царства. Но если кролик или крыса обретут разум и станут демонами Приобретенного царства, их боевая мощь будет не столь велика — разве что смогут морочить головы обычным людям. Впрочем, как только демон преодолеет границу Врожденного царства, он становится не простым демоном, а Великим демоном, равным воину царства Глубинной Закалки. Любой Великий демон, независимо от вида, — серьезный противник. Надо понимать, что один Великий демон способен уничтожить целый город.

— Мне кажется, что люди-воины сильно проигрывают демонам, — горько усмехнулся Хань Чжэн. — Даже такой низкоуровневый демон, как кабан, взрослея, достигает пика Приобретенного царства, а чуть потренировавшись — и Врожденного. А воин может всю жизнь не суметь перейти от Приобретенного царства к Врожденному.

— Демоны хоть и сильны, но не непобедимы, — мудро заметил Ли Цзинчжун. — Единственное преимущество людей-воинов — это потенциал. Демон-кабан, достигнув взрослого возраста, оказывается на пике Приобретенного царства и максимум может достичь Врожденного. Но даже через сто или тысячу лет подавляющее большинство кабанов-демонов останется на том же уровне, прорыв до Великого демона — редчайшее явление. А с людьми-воинами все иначе — кто знает, не встанет ли нынешний ничем не примечательный воин низкого уровня в будущем на вершине пути боевых искусств?

На самом деле Ли Цзинчжун этими словами просто подбадривал Хань Чжэна. У воинов тоже все зависит от врожденных качеств и таланта. У некоторых воинов врожденные качества и талант настолько слабы, что даже практикуясь всю жизнь, они не достигнут Врожденного царства. Просто по сравнению с демонами, где все определяется родовой кровью, у людей-воинов в совершенствовании боевых искусств потенциал все же выше.

Тут Хань Чжэн вдруг что-то вспомнил и протянул Ли Цзинчжуну технику кровавой сабли, добытую у демона-кабана:

— Глава школы, убив того демона-кабана, я нашел у него технику владения саблей. Я лишь бегло просмотрел ее и почувствовал что-то неладное, поэтому хотел попросить вас проверить, можно ли мне ее изучать.

Ли Цзинчжун взял все еще пахнущее кровью руководство по технике сабли, и чем дальше читал, тем сильнее хмурилось его лицо. Спустя некоторое время он наконец произнес:

— Эта техника кровавой сабли — классическая техника демонического пути. Требует накопления убийственной ци для усиления мощи, и хотя это техника лишь Приобретенного царства, но если накопить достаточно убийственной ци, боевая мощь может сравниться даже с техниками Врожденного царства. Однако если не контролировать убийственную ци, проникшую в тело, она может повлиять на состояние духа. Все техники демонического пути такие — быстрый рост и большая сила, но неустойчивый фундамент. Поэтому решать тебе самому, но если возьмешься за изучение, необходимо полностью контролировать свой дух, ни в коем случае нельзя поддаваться влиянию убийственной ци.

Хань Чжэн молча кивнул, но уже твердо решил изучать технику. В своем духовном состоянии он был уверен. Разве может что-то быть более демоническим, чем Печь Таотэ? Если перед искушением Печи Таотэ он смог удержать контроль над духом и не пожертвовал всеми частями своего тела, то что уж говорить о какой-то технике кровавой сабли Приобретенного царства.

— Кстати, глава школы, — спросил Хань Чжэн, — нужно ли сообщить властям о секте Вэньсян? Все-таки они почти появились в округе Шаньнань.

Ли Цзинчжун задумчиво нахмурился:

— Действительно, стоит сообщить об этом властям. Когда гибнут губы — мёрзнут зубы. Раз округ Хуайнань пал под натиском секты Вэньсян, нам тоже нужно быть настороже.

Сказав это, он позвал слугу и велел ему доложить в управу. Примерно через полчаса в школу боевых искусств вошёл начальник стражи — худощавый, но крепко сложенный мужчина лет тридцати с небольшим, облачённый в чёрно-красное форменное одеяние.

Хань Чжэн поднял голову, встретившись с ним взглядом, и невольно ощутил, как по спине пробежал холодок.

От незнакомца исходила леденящая аура жестокости. Несмотря на все его попытки скрыть её, Хань Чжэн безошибочно улавливал следы убийственной ци. Более того, эта жажда крови достигла такого уровня, что её уже невозможно было полностью замаскировать — было очевидно, что руки этого человека обагрены кровью множества жертв.

«Разве не говорили, что начальник уезда Хэйши — всего лишь никчемный бюрократ, а местные власти погрязли в слабости и некомпетентности? Откуда здесь взялся мастер столь высокого уровня?» — промелькнуло в голове Хань Чжэна.

Начальник стражи из уездной управы небрежно скользнул взглядом по Хань Чжэну. Его худощавое лицо прорезали узкие пронзительные глаза, а на щеке змеился жуткий шрам от клинка. От одного этого мимолетного взгляда Хань Чжэн почувствовал себя так, словно оказался под прицелом свирепого хищника, готового к броску.

Затем начальник стражи повернулся к Ли Цзинчжуну, расплываясь в улыбке, которая должна была казаться дружелюбной:

— Как поживаете, учитель? Давно не бывал в школе боевых искусств, а она, смотрю, заметно разрослась. Признаться, порой тоскую по тем временам, когда постигал боевые искусства под вашим руководством. Простите, что не навестил вас сразу — вернулся несколько дней назад в такой спешке, что не успел заглянуть. Надеюсь, вы не держите на меня обиды за это?

(Конец главы)