Теруми Мей и Владыка Тумана

Добряк Юдао

Юдао больше не стал ничего говорить, а вместо этого поднял голову и посмотрел в глаза Гааре с непонимающим выражением лица.

Столкнувшись с этим пронзительным взглядом, Джинчурики Однохвостого опомнился и невольно отшатнулся на пару шагов назад.

Гаара и сам не понимал почему, но у него возникло отчетливое ощущение, что глядя ему в глаза, Первый Мизукаге смотрел отнюдь не на него.

Тем временем Однохвостый в подсознании Джинчурики резко встал, подняв голову в направлении ограничивавшей его печати.

Шукаку чувствовал, всем своим огромным телом чувствовал, что за ним наблюдают, несмотря на полное отсутствие инородной чакры.

«Попридержи свою чакру…» – равнодушный голос Юдао донесся не только до Гаары, но и настороженного Шукаку в его подсознании.

После этих слов он ткнул пальцем в лоб Джинчурики.

Фух!

При приближении пальца ко лбу Гаары, окружающий песок автоматически пришел в движение и сформировал между ними уплотненный щит.

Однако палец Юдао играючи пробил так называемую абсолютную защиту, словно это была бумага, а не до предела сжатый песок.

Спустя миг он дотронулся пальцем до лба Гаары.

И влил в него крошечный поток чакры.

«Нашел…» – резко прищурился Юдао после недолгой тишины.

Он искал чакру Каруры внутри тела Гаары.

Затем по легкому мановению мысли Первого Мизукаге, крошечный поток его чакры столкнулся с чакрой, оставленной матерью Гаары.

Бух!

Вместе с тем в голове Джинчурики Однохвостого раздался грохот.

После чего он потерял сознание, чувствуя острую боль.

Когда парень начал падать, к нему ринулась небольшая масса песка…

Тем временем фигура Юдао исчезла и возникла рядом с Мей.

Бум! Бум! Бум…

А рядом с Гаарой раздался грохот, привлекший всеобщее внимание.

В сопровождении этого грохота за спиной Джинчурики Однохвостого собралась огромная масса песка в форме женщины.

Ее огромные песчаные ладони накрыли Гаару.

Тем не менее сам Гаара, хотя удержался на ногах благодаря поддерживавшей его массе песка, но в себя все же не пришел.

Вместо этого он погрузился в глубины своего подсознания…

Юдао предполагал, что он встретился со своей матерью — Карурой.

– Что это… такое? – с сомнением поинтересовалась Мей, сперва ошеломленно посмотрев на огромную песчаную женщину позади Джинчурики, а потом переведя взгляд на Первого Мизукаге рядом с собой.

– Думаю это… любовь? – отведя взгляд, негромко сказал Юдао.

– Вот уж не ожидала услышать это слово из уст великого и ужасного Первого Мизукаге, – удивленно сказала Мей, не сводя глаз с его лица.

– Я тоже человек знаешь ли, да и не настолько хладнокровный, как порой может показаться, – пожал плечами Юдао в ответ и потрепал красные волосы стоявшей рядом Мечницы Тумана, – да ведь, Юри?

На что покрасневшая Амеюри смущенно кивнула.

– Юдао-сама — самый-самый добрый человек на свете! – восхищенно поддакнул Ранмару.

Тогда Первый Мизукаге положил вторую руку на макушку юного Мечника Тумана, попутно задрав подбородок и бросив на Мей самодовольный взгляд.

«Называть одного из Трех Величайших Шиноби смутной Эпохи Воюющих Государств самым добрым человеком на свете, как бы это помягче сказать…» – беспомощно вздохнула про себя Мей от наивнейших слов Ранмару, однако её алые губы невольно изогнулись в легкой улыбке.

– Вы ведь до сих пор не отпустили Джинчурики, потому что планируете извлечь Однохвостого? Если что, наша запечатывающая команда уже наготове… – поспешила сменить тему улыбающаяся Пятая Мизукаге.

– Нам не стоит трогать ни Биджу, ни Гаару, раз уже весь белый свет в курсе, что Кири похитило Джинчурики из Суны. Да и Гаара мне больше не нужен, так что отправьте его домой, как только очнется, – беззаботно отмахнулся Юдао и задумчиво добавил, – и сделайте это с небольшой помпой, чтобы было заметно…

– Так точно, уважаемый Первый Мизукаге! – немедленно принял приказ Убийца с Бьякуганом позади Мей.

С помпой значит?

Чтобы кто-то заметил это?

Или чтобы что-то скрыть?

Тем временем сама Мей задумчиво облизнула алые губы.

***

Время еще только близилось к вечеру, однако на горизонте у Кири не пылал яркий закат, потому что его скрыло плотным слоем тумана.

Местные жители давно привыкли к этому.

Поэтому разношерстные торговцы по обе стороны улицы уже вовсю сворачивали прилавки, готовясь разъезжаться по домам.

А тем временем Мечница Тумана неторопливо шла домой.

– Амеюри, хочешь жареной рыбы, заодно отнесешь Харуне? – с улыбкой воскликнул пожилой торговец, тоже убиравший товары с прилавка.

– Ну что вы, не стоит… дядя Цин, – смущенно подняла руки Амеюри.

– Да ладно тебе, все равно к завтра испортится уже, – улыбнулся торговец Цин, упаковав и протянув Мечнице Тумана ароматную рыбу.

– До меня только недавно дошли новости, что ты оказывается стала одной из Семи Мечников Тумана, а я не поздравил, не порядок. Теперь ты наша защитница, защитница всего Кири… – добродушно улыбнулся пожилой торговец и можно сказать принудительно отдал рыбу.

После чего сразу же отвернулся и продолжил убирать прилавок.

А девушка с беспомощной улыбкой посмотрела на еду в руках.

Дело в том, что по пути домой не только дядя Цин, но и многие другие мелкие торговцы сбагрили ей оставшуюся на прилавках еду.

Дошло до того, что по возвращении домой у неё уже подрагивали руки.

Это в основной массе делали небольшие местные торговцы, можно сказать простые люди, на чьих глазах росли Амеюри и Харуна.

Так что все достижения гениальной куноичи, не говоря уже о становлении Мечницей Тумана, были в какой-то мере и их гордостью тоже.