Старшая школа Маннсборо

– Я…- Мэригольд вспомнила, что сегодня в последнюю минуту сменила свое нижнее белье с нелестных белых трусиков на эти редко носимые черные, неуместный подарок от захмелевшей старшей родственницы, – Я подумала, что такое возможно. А ты бы предпочел мои огромные белые трусики?

Тул усмехнулся и притянул ее ближе к себе, его рука скользнула вверх, чтобы обхватить ее ягодицу, – Я предпочту, чтобы прямо как сейчас ты была без них.

Мэригольд легонько похлопала его по плечу: – Ты когда-нибудь перестаешь быть извращенцем?

Тул кивнул: – Разумеется, но ты пробуждаешь это во мне, – его другая рука скользнула ей под юбку и обе его ладони сжали ее ягодицы, нежно разминая их. Мэригольд слегка охнула.

– Тул, – прошептала Мэригольд, – Пожалуйста, не трахай меня сегодня, только не здесь. Я сделаю это, если ты захочешь, но я умоляю, не надо.

– Ты очень милая, когда умоляешь, – улыбнулся Тул, – Но в данном случае это совершенно не нужно. Я держу свое слово. Твоя бесценная девственность останется при тебе до следующих выходных. Сегодня я просто заставлю тебя с нетерпением ждать момента, когда ты ее потеряешь.

И вновь Тул заставил Мэригольд почувствовать себя такой шлюхой, что она чуть не заплакала. Много лет назад она приняла решение беречь себя для первой брачной ночи. Помимо морального вопроса, она знала, что обучение в Гарварде будет достаточно сложным само по себе, а секс будет только отвлекать ее. Как только она приняла это решение, Эллиот согласился быть терпеливым и вообще не настаивал на этом вопросе.

Теперь Мэригольд обнаружила, что дрожит в предвкушении прикосновений Тула. В его голосе не было ничего такого, что указывало бы на то, что он просто хвастается.

Тул вытащил руки из-под юбки Мэригольд и обхватил ими ее талию, притягивая к себе, приподнявшись ей навстречу. Он был настолько выше Мэригольд, что ей пришлось поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Когда она это сделала, он наклонился и положил одну руку ей на затылок. Она открыла рот от удивления как раз в тот момент, когда их губы встретились. В отличие от Эллиота, он почти не пользовался своим языком, предпочитая пускать ее к себе внутрь, дразня ее язык и губы. Она твердо решила терпеть все это, но ее настроение быстро сменилось с терпения на неохотное удовольствие. Руки Тула едва касались ее, но там, где они касались, они, казалось, оставляли жгучие отпечатки на ее плоти. Мэригольд боролась с этим удовольствием, не желая вот так просто подчиняться тому, что с ней делали. И все же поцелуев и поглаживаний было достаточно, чтобы она забыла обо всем, кроме его прикосновений. В какой-то момент Мэригольд осознала, что сидит на столе для совещаний, совершенно не помня, как ее туда подняли. Как только она осознала этот факт, Тул уже стягивал через голову ее толстовку и возился с пуговицами на блузке. Мэригольд обнаружила, что ее руки-предатели помогают ему, снимая неудобный лифчик так быстро, как только могут. Ей хотелось, чтобы Тул снова потер ее грудь. Обхватив ногами его талию, Мэригольд откинулась назад, выгнув спину дугой. Губы Тула скользнули вниз по ее шее и груди, а руки крепко обхватили талию.

Рот Тула опустился на один сосок, дразня его кончиком языка. Мэригольд ахнула. Ощущение было настолько сильным, что на мгновение ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Но Тул не отступил, дразня ее губами, зубами и языком. Мэригольд застонала, не в силах больше бороться с наслаждением. Когда это Тул положил свою рубашку на стол, чтобы она могла на нее лечь? Теплая фланель щекотала ей спину. Теперь Мэригольд обхватила его голову обеими руками, прижимая к груди и подталкивая вперед. Одна рука соскользнула с ее талии, поймала и расстегнула молнию на юбке, расстелив ее под ней, как одеяло. Мэригольд смутно осознала, что сейчас она совершенно голая, если не считать чулок до колен. Это должно было бы начать беспокоить ее, но прежде чем это беспокойство взросло, Тул принялся опускаться вниз по ее животу, оставляя за собой линию из поцелуев. Его руки сжали ее ягодицы, с силой массируя их. Внезапно он приподнял ее и подбородком заставил раздвинуть ноги. Мэригольд вскрикнула от удивления, причем усилила крик, когда его теплый влажный язык скользнул между ее ногами. От удовольствия она начала паниковать. Даже когда ее лодыжки сомкнулись между его лопатками, она безуспешно пыталась оттолкнуть его голову.

Слезы свободно потекли по ее щекам, – Нет, пожалуйста, – взмолилась она, – Это слишком… сильно. Не…

Тул либо не слышал, либо не слушал, загоняя свой язык все глубже, нацеливаясь на ее клитор. Мэригольд извивалась, корчилась и задыхалась, отчаянно пытаясь не потерять контроль над собой. Когда язык Тула коснулся ее самого чувствительного места спереди, а его руки пригладили ее ягодицы сзади, Мэригольд очень скоро потеряла всякое представление о чем-либо, кроме его рук, его языка и того, что они делали с ней. Она извивалась. Она стонала. И вскоре почувствовала, как дрожь охватывает все ее тело, начиная с того места, где его язык касался ее, и распространяясь во все стороны. В этот момент Мэригольд почувствовала себе еще большей шлюхой, но ей было все равно.

– О боже! – воскликнула она, – Ах, Тул! О боже!

И даже сейчас он не отступил. Наслаждение продолжалось и продолжалось, волна за волной омывая ее. Даже после того, как он остановился, притянув Мэригольд к себе на колени, и ее обнаженные бедра оседлали его ноги, а груди прижались к мускулатуре его обнаженной груди, она вздрагивала, пока ее сотрясли толчки. Она сидела в его объятиях, плакала и еще долго позволяла ему гладить ее волосы. Она прекрасно ощущала, как его член напрягается под тонким слоем ткани под ней, смущенно осознавая, как сильно ей хочется вытащить его из его штанов и взобраться на него прямо сейчас. Дрожащими пальцами она потянулась вниз, расстегивая его ремень. Тул встал, позволив своим штанам упасть. Но прежде чем Мэригольд успела раскрыть свои намерения, рука Тула легла ей на плечо, заставив опуститься на колени. Мэригольд хотела было возразить, но момент безумия прошел, и она была рада, что у нее есть другой выход. Она обхватила губами член Тула, посасывая его, как он учил ее прошлой ночью. На этот раз все было гораздо проще. Она лизала и сосала его, энтузиазмом восполняя недостаток техники. Через несколько минут Тул схватил ее за волосы, пытаясь оттащить: – Я кончаю, – выдохнул он.

Не желая повторения неконтролируемого взрыва прошлого вечера, Мэригольд воспрепятствовала попытке оттолкнуть ее, обхватила Тула руками и впилась пальцами в его ягодицы. И снова горячая горькая жидкость обожгла ее рот и горло, но на этот раз ей удалось удержать большую часть внутри, лишь тонкая струйка стекла по подбородку.

Тул рухнул в кресло, усадив Мэригольд к себе на колени. Их обнаженные пахи были менее чем в двадцати сантиметрах друг от друга, но в данный момент это не казалось особого угрожающим. Она положила голову ему на грудь и слушала, как бьется его сердце, пока оно не успокоилось, и вошло в обычный ритм.

Заметив часы, Мэригольд резко вскочила с его колен, подбежала к своему столу и лихорадочно принялась набирать номер. После трех гудков Джонас поднял трубку: – Алло?

– Это я, сэр, – сказала она, – Я опять потеряла счет времени, Я все еще в газете. Сегодня вечером мы делали макет. Я очень скоро закончу.

После долгой паузы на другом конце провода послышался вздох: – Мэригольд, мне кажется, я ясно дал тебе понять вчера вечером, что ты не должна оставаться в этом офисе допоздна.

– Да, сэр. Мне очень жаль, сэр. Все просто сбилось с графика и…..

– Если ты поспешишь домой, у нас все еще будет время, чтобы поговорить о тех стихах. Может быть, мне лучше не ложиться?

– Да, сэр, – ответила Мэригольд, – Мне бы этого хотелось. Я скоро буду дома.

Тул усмехнулся: – Боже. Должно быть, он чертовски суровый парень.

– Он беспокоится о моем воспитании, – защищаясь, сказала Мэригольд, – Он боится, что я забуду все, чему меня учили, когда уеду в сентябре. Если бы он только знал… – ее голос затих, когда она начала плакать.

Тул вскочил, обняв ее, до того как Мэригольд даже успела осознать, что он делает: – В чем дело? – спросил он.

– Я такая шлюха, – прошептала Мэригольд, – Я не должна уезжать, чтобы не разочаровать его.

– Эй, – успокаивающе сказал Тул, – Чего ты. Ты не шлюха. Я тебя шантажирую. Помнишь?

Мэригольд грустно рассмеялась: – Как бы мне хотелось, чтобы все было так просто. Но мне это понравилось. И я даже захотела… нет, ничего забудь.

– Чего ты захотела? – спросил он: – Скажи мне, моя плененная богиня.

Она улыбнулась этому прозвищу: – Я хотела большего. Я хотела пройти весь путь. Я не хотела, чтобы ты был у меня во рту. Я хотела, чтобы ты был у меня между ног. Даже здесь, даже сейчас. Бог знает, кто я такая.

Тул кивнул: – Бог знает, что ты испорченная девчонка, если думаешь, что ты плохая просто потому, что тебе это нравится. Бог сделал секс приятным. Он сделал это не потому, что хотел, чтобы мы его избегали. Он хотел, чтобы мы трахались. Бог – большой поклонник секса.

Мэригольд усмехнулась, вытирая глаза: – Я не помню подобного стиха в Библии.

Тул наклонился, чтобы поцеловать ее, – Тебе стоит научиться читать между строк.

(П.П. как вам впечатления от первых глав? Буду очень благодарен вам за любую обратную связь.)