Снова в старшую школу? Аргх!

Я вошел в свой дом. Мама вздохнула с облегчением. Она явно все еще была обеспокоена тем, что я не вернусь домой, несмотря на мой телефонный звонок. Мой вчерашний прогул был, очевидно, большим событием для моих родителей.

– Что у нас на ужин? – спросил я.

– Бифштекс с картошкой, – ответила мама, – У тебя усталый вид.

– Да, – ответил я. – Тренер повел себя как настоящий придурок из-за пропущенной мной тренировки.

– Ты сам заслужил это, – сказал папа, спускаясь по лестнице.

– Я знаю, папа, я знаю, – вздохнул я, качая головой. Меня удивило, как это прозвучало. Удивительно, как быстро мы можем вернуться к себе в детство. Я говорил так похоже на подростка, что мой тон действительно раздражал меня. Я нахмурился и добавил: – Прости.

– Ужин готов. Иди за сестрой, – вмешалась мама, прежде чем папа успел отреагировать, – Она во дворе.

– Хорошо, – ответил я. В начала я не заметил Синди, но потом она выехала из-за угла на своем велосипеде. Я бросил на нее один взгляд и застыл в изумлении.

У сестры, которую я помнил, была нелегкая жизнь. Она вырастила ребенка самостоятельно и сделала это хорошо. Я восхищался ею за это. Мы поддерживали друг друга в течение нескольких очень тяжелых лет и событий. Наши разводы, смерть папы и мамино пребывание в доме престарелых. Она была моей лучшей подругой.

Но тринадцатилетняя девочка, улыбающаяся и катающаяся на велосипеде во дворе, еще не пережила всего этого. Она выглядела так, словно на этом свете ее ничего не волнует. Я смотрел на нее, зная, что никогда не забуду эту картину, сколько бы лет я ни прожил. Мои глаза наполнились слезами. Я вытер их.

– Джон, что случилось? – спросила моя мать. Я и не подозревал, что она здесь.

– Ничего, – ответил я, – Я просто никогда не понимал, насколько бесценна Синди.

Мать нахмурилась, но проследила за моим взглядом и после чего медленно улыбнулась.

– Да уж, – сказала она.

– Мы будем сегодня есть? – крикнул папа из гостиной.

– Я позову Синди, – сказал я, открывая дверь и выходя на улицу.

– А я поставлю кашу на стол для злого медведя, – улыбнулась мама, и я засмеялся. Я уже забыл, как мы называли папу, когда он возвращался с работы. Он всегда вел себя намного мягче после того как поест и отдохнет.

– Пора есть, – сказал я своей младшей сестренке.

– Хорошо! – крикнула она, – Я умираю с голоду.

Синди остановилась, мгновенно слезла с велосипеда и бросила его на землю. Я покачал головой, но ничего не сказал. Синди пробежала мимо меня, когда я остановил ее, подхватив на руки. Она вскрикнула от удивления, но потом начала смеяться, когда я ее защекотал.

– Джон! Прекрати! – воскликнула она, – Мне нужно в туалет! – я еще немного пощекотал ее, прежде чем остановился и заключил в объятия. Синди обняла меня в ответ.

– Синди, сделай мне одолжение, запомни одну вещь, – сказал я, опуская ее обратно на землю.

– Что такое? – спросила она.

– Просто помни, что чтобы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой, – ответил я, – Я твой старший брат, и ты можешь на меня рассчитывать.

– Ты сегодня какой-то странный, – нахмурилась моя тринадцатилетняя сестра.

– Ты даже не представляешь, – улыбнулся я, – Но обещай мне, что будешь помнить.

Моя беззаботная младшая сестра пожала плечами и снова улыбнулась.

– Обещаю, Джон, – сказала она.

– Хорошо! – я усмехнулся, – А теперь пойдем внутрь, пока еда не остыла.

Я почти ничего не говорил, пока мы ели. Я вдруг почувствовал себя очень старым. Мои мысли блуждали повсюду. Некоторое время я размышлял о том, что произошло на тренировке. В этот момент я не мог понять, почему я это терпел.

Синди рассказывала историю о том, что случилось в школе, и это привлекло мое внимание. Я смотрел на нее и смеялся вместе с родителями. Я вдруг осознал, что женщина, в которую превратилась моя младшая сестра, была сильной, умной и любящей, но она улыбалась недостаточно часто. Было что-то печальное в старой версии Синди, чего была лишена тринадцатилетняя девочка передо мной.

С тех пор как меня отправило назад в юность, я провел не слишком много времени в размышлениях о судьбе или о том, какие парадоксы может вызвать мое пребывание здесь. Я вспомнил множество разговоров с друзьями в колледже о путешествиях во времени. А еще я видел подобное в кино. Было так много различных теорий, что это немного ошеломляло.

Правда заключалась в том, что мне было наплевать на все эти разные теории. Теоретизировать было весело, но это не было жизнью. Я буду жить своей жизнью, и извлекать из нее максимум пользы, как и все остальные. Может быть, у меня было преимущество из-за того, что я жил в будущем, но что с того?

Этот подход работал на меня вплоть до Синди. Мама и папа были старше. Проблемы с ними не обязательно были легче, но их было меньше. Я планировал отвезти папу к кардиологу и заставить его начать заниматься спортом. Я не был уверен, что смогу помочь маме. Я знал, что чем раньше ты начнешь терапию болезни Альцгеймера, тем лучше для тебя. Я просто не мог придумать, как заставить маму пройти тест, но я сделаю эту.

Синди была совсем другой. У нее вся жизнь впереди. Она была моей сестрой, и я хотел помочь ей всем, чем мог. Я любил женщину, которой она стала в будущем, но если я мог сделать что-то, чтобы заставить ее улыбаться больше, так почему нет? Конечно, последствия могут быть пугающими.

Я имею в виду, даже если я точно знал, что ее бывший муж был причиной ее печали, должен ли я помешать ей встретиться с ним? Если я сделаю это, что случится с моей племянницей Бекки? Я любил эту девочку, как родную дочь. Я был для нее скорее отцом, чем дядей. Готов ли я остановить ее зачатие ради счастья моей сестры? А что, если я ошибаюсь? Что, если без Бекки моя сестра развалится на части?

Ладно, хватит об этом! Я вздохнул и, извинившись, встал из-за стола. “У меня еще много времени, чтобы решить, что делать. Синди всего тринадцать”.

Я снова принял душ, чтобы расслабиться. Но это не помогло. Я чувствовал себя старым и растерянным. Я заснул довольно быстро, потому что был измотан, но мои сны сделали ночь долгой. Я проснулся с болью, но, к счастью, все же выспался и смог изучить учебник оборонительных игр, который нашел на своем столе. Наверное, хорошо, что тренер Райли заставил меня бегать на тренировке. Он бы совсем потерял голову, если бы я попытался организовать розыгрыши до того, как изучил их.

Я снова почувствовал себя оторванным от восемнадцатилетнего тела, которое носил, когда отец подвез меня на игру. В тот момент я не хотел играть. Честно говоря, мне ничего не хотелось делать, кроме как забраться в постель и натянуть одеяло на голову, но я пошел, потому пойти туда было явно лучше, чем сидеть дома в одиночестве и думать.

– Полагаю, ты, как обычно, после игры пойдешь на вечеринку к Джимми? – спросил отец, высаживая меня.

– Если ты не против, – ответил я. Отец нахмурился.

– Наверное, мне следовало бы заставить тебя вернуться домой после того что ты учудил, когда прогулял школу, но ты можешь пойти. Просто ожидай, что завтра тебя ждет немало работы по дому.

– Понял, – сказал я.

– Удачи вам! – крикнул отец, когда я вошел в раздевалку. Это было похоже на удар о стену напряжения.

– Совсем забыл, – вздохнул я. – День игры. Угх.

Регби в чем-то отличалось от любого другого вида спорта. Количество напряжения перед игрой было зашкаливающим. Может быть, это была просто школьная команда, но я хорошо помню это чувство. Я оглянулся и увидел одного из нападающих, который снова и снова бился предплечьем о бетонную стену. Игроки обматывали скотчем лодыжки, большие пальцы и Бог знает что еще.

Всегда можно было сказать, кто находится в стартовом составе. Они ничем не отличались от других игроков, но парни, которые собирались играть, могли сидеть в ледяной холодной комнате в нижнем белье и все еще потеть. Настолько сильным было напряжение. Это было регби и хотя это был всего лишь школьный матч, я не был готов к нему.

Я изо всех сил старался держаться подальше от тренера Райли во время разминки. На самом деле это было не так уж трудно. Несколько раз, заметив меня, он хмурился и отводил взгляд. Ему предстояло принять трудное решение. Наша команда была небольшой и не имела большой скамейки запасных. Довольно много игроков играли на нескольких позициях. Полузащитник третьей линии Дэнни был хорошим парнем, но он был ужасен в регби. Поставит ли тренер в стартовый состав меня или нет?

Не могу сказать, что я был удивлен, когда Дэнни начал вместо меня, я лишь испытал облегчение. Это продолжалось недолго. Когда я смотрел игру, у меня словно двоилось в глазах, или, может быть, это было так, как будто два разных человека смотрели эту игру. Одному было восемнадцать, и он был так эмоционален, как может быть только подросток, движимый гормонами. Он злился все больше и больше по мере того, как счет постепенно становился однобоким, а тренер все еще отказывался ставить его в игру. Другой был старше и следил за ошибками, которые совершались. Они не все принадлежали Дэнни, но их было достаточно, и другие игроки начали делать некоторые другие ошибки в попытке прикрыть его.

“Отлично” – вздохнул я, – “Я сошел с ума, или, по крайней мере, сойду, если не перестану думать, что меня здесь двое. Есть только один я.”

Обе команды казались мне молодыми, но это не мешало моему желанию присоединиться к игре. В конце концов, разве физически я не ровесник им? Я нахмурился, продолжая наблюдать за игрой.

В первый раз, когда произошла эта игра, все пошло по-другому. Я не мог вспомнить точный счет, но я знаю, что мы выиграли. На этот раз к перерыву мы проигрывали 23 : 3.

Как и следовало ожидать, тренер Райли сказал нам в раздевалке несколько крепких слов. Он начал со слов: “Вы все просто мочитесь на ветер!” и оттуда все становилось все хуже и хуже. Я подумал что он, собирается кричать весь перерыв, когда он наконец ушел. Тогда вмешались другие тренеры и начали говорить о том, что далее мы собираемся делать все по-другому.

Я заметил, что тренер Бо разговаривает с тренером Райли в стороне. Главный тренер нахмурился, но, в конце концов, согласился с тем, в чем настаивал ассистент. Тренер Бо посмотрел на меня и кивнул. Я усмехнулся. Я выйду на поле!

Я заметил, что Тиффани смотрит на меня, когда мы выходили на поле во втором тайме. Я был так рад этому выходу, что даже подмигнул ей. Она неуверенно улыбнулась.

“Это была ошибка”, – подумал я, но потом забыл об этом.