Снова в старшую школу? Аргх!

Пока мы ехали к моей школе, в машине было мучительно тихо. За рулем сидел мой отец, и сказать, что он недоволен мной, было бы большим преуменьшением. Мама сидела рядом с ним и выглядела так, будто не на мгновения не сомкнула глаз прошлую ночь. Я знал, что они беспокоятся обо мне, и, конечно, понимал почему.

Накануне я прогулял школу и пропустил тренировку по регби*, чего никогда не делал раньше. Я вернулся домой поздно, и от меня пахло алкоголем, когда я наконец появился. Ах да, еще я забыл привезти папину машину домой. Он одолжил ее мне в первый день моего выпускного года.

(П.П. В США американский футбол просто называют футболом, поэтому в прошлой главе это немного сбило меня с толку, но как оказалось, наш герой играл в американский футбол, а не в футбол. Отныне, название американского футбола будет переводиться как регби, потому что дальше по тексту так же будет всплывать классический, в нашем понимании, футбол.)

Я уверен, что моя реакция, когда я вошел, ничуть не скрасила ситуацию. Думаю, я стоял там с глупой ухмылкой на лице все время, пока они читали мне нотации. Я был так счастлив видеть их, что едва понимал, о чем они говорят. Посреди разглагольствований отца я обнял его. Следующей была мама. Она ответила на мои объятия лучше, чем папа, но была явно обеспокоена.

После этого они отправили меня в мою комнату, сказав, что говорить дальше бессмысленно, пока я не протрезвею. На самом деле я не был пьян, но понимал, почему они так думают. Для них я был восемнадцатилетним мальчишкой, который прогулял школу и напился. С моей же точки зрения я был человеком, старше них самих, который получил шанс увидеть своих родителей живыми и здоровыми, что не было правдой в течение многих лет моей жизни.

– Где моя машина? – спросил мой отец. Я нахмурился на мгновение, а затем неопределенно указал в одном направлении. Я был почти уверен, что главная парковка была в той стороне, и я предположил, что припарковался именно там.

Как оказалось, папину машину было нетрудно заметить. Вы не должны оставлять свой автомобиль на стоянке для пожилых людей на ночь. Школа поместила большую оранжевую наклейку на окно со стороны водителя, чтобы напомнить об этом. Я застонал, когда вернулись воспоминания о том, что требовалось сделать, чтобы снять наклейку. Мыло, вода, лезвие бритвы и много терпения.

– Я позабочусь об этом, когда вернусь домой сегодня вечером, – быстро сказал я. Отец только покачал головой, и выражение его лица напомнило мне о нашем утреннем разговоре. Он ясно дал понять, что то, что произошло накануне, неприемлемо. Он также убедился, что я знаю, как он разочарован во мне.

А теперь самое смешное. Несмотря на то, что я на самом деле был старше его, и на то, что его суждение было несправедливым, потому что он понятия не имел, через что я прошел, я чувствовал себя удивительно виноватым. Я покачал головой и подавил улыбку. Он не поймет.

– Я люблю тебя, папа, – вдруг сказал я, – И тебя тоже, мама.

– Мы тоже тебя любим, – сказала мама. Отец кивнул в знак согласия, но я заметил его беспокойство. Наверное, когда мне было восемнадцать, я не очень хорошо выражал свои чувства к ним.

“Напоминает поведение всех восемнадцатилетних”, – подумал я, вспоминая Бекки, мою сестру в том возрасте, когда мы остановились. Мы с отцом вышли из машины.

– Больше не прогуливай школу, – многозначительно сказал отец. Я кивнул в знак согласия. Меня так и подмывало снова обнять его, но я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Папа был из того поколения, когда мужчины были мужчинами и они не обнимали друг друга.

– Где мой прощальный поцелуй? – спросила мама нас обоих. Отец закатил глаза, но потом повернулся и поцеловал маму. Я наблюдал за ними и улыбался, странно довольный на уровне, который было трудно объяснить.

В моем мире папа умер от сердечного приступа много лет назад, а мама лежала в доме престарелых с болезнью Альцгеймера. Они были моими родителями, и видеть их вместе и влюбленными, как сейчас, было настоящей мечтой.

“Ладно, может быть, то, что меня вернуло назад во времени, чтобы снова пережить старшую школу, не было полным провалом”, – подумал я. С другой стороны, когда знание о том, что должно было произойти, вернулось в мою голову, моя радость стала горько-сладкой.

– Эй, Симмонс! – крикнул кто-то. Я повернулся на голос. Это был какой-то там Джимми. Я не мог вспомнить его фамилию, но, черт возьми, я был счастлив, что хотя бы вспомнил имя. Он был моим другом еще в школе, но не особо близким.

– Да? – спросил я.

– Тренер чертовски зол на тебя, – начал было Джимми, но остановился, увидев моих родителей.

– Не волнуйся, сынок, – сказал отец, – Мы уже знаем, что Джон вчера прогулял школу, – взгляд Джимми был извиняющимся, за то, что он начал этот разговор перед моими родителями. Я пожал плечами.

– И что же он сказал? – спросил я.

– Тренер разглагольствовал, когда ты вчера не пришел на тренировку, – сказал Джимми, – Кто-то сказал ему, что ты сбежал.

– Кто? – спросил я.

– А ты как думаешь? – риторически спросил он, – Брайан.

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, о ком он говорил. Брайан Джейкобс был тем парнем, который хотел занять мое место. Он был тем парнем, который получил его после того, как я повредил колено в третьей игре сезона.

– Ожидай дополнительную пробежку на тренировке, – сказал Джимми, – Долгую пробежку.

– Отлично, – вздохнул я.

– Увидимся позже, – сказал Джимми, почтительно кивнув в сторону моих родителей и отойдя.

– Сделай все, что от тебя потребует тренер с достоинством мужчины, – сказал отец, направляясь к своей машине, – Не совершай преступления, если не можешь ответить за них.

– Спасибо, папа, – вздохнул я. Я и забыл, как ему нравились все эти “нравоучительные” советы.

– Мы еще не закончили говорить о вчерашнем, – многозначительно добавил он, заводя машину.

– Я так и думал, – ответил я, – Увидимся вечером.

– До свидания, – сказал он и уехал.

– Ты в порядке? – спросила мама, глядя, как папина машина выезжает со стоянки. Она пересела на водительское сиденье своей машины.

– Конечно, – ответил я, заставляя себя улыбнуться.

– Ты лжешь, – сказала она, заставив меня рассмеяться.

Мама всегда умела читать мои мысли. Я смотрел на нее и не мог удержаться, чтобы не вспомнить нашу последнюю встречу, прежде чем все это началось. Она даже не узнала меня. По-настоящему печальным было то, что это случалось все чаще и чаще. Я почувствовал, что мои глаза слезятся, но я боролся с этим.

– Со мной все будет хорошо, – сказал я более честно, – Вчера был просто выходной.

– Я так и подумала, – моя мама улыбнулась.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал я, наклоняясь к окну и быстро целуя ее в щеку, – Я не хочу опаздывать на занятия.

– Увидимся вечером, – сказала она, – Я приготовлю твое любимое рагу.

– Ох, ничего себе! – взволнованно воскликнул я. Я уже несколько десятилетий не ел маминого рагу. Она была права. Это было мое любимое блюдо.

– Не стоит так волноваться, – рассмеялась она, – Я делала его всего несколько недель назад.

– Мам, ты же знаешь, как я люблю твое рагу, – ответил я, – На самом деле, когда-нибудь тебе придется показать мне, как оно готовится.

– Ты хочешь его приготовить? – удивленно спросила мама.

– Я люблю готовить, – пожал я плечами. Это была правда, но она проявилась позже, после того, как Тиффани ушла и я остался один.

– С каких это пор? – мама нахмурилась.

– Ты будешь удивлена, – ответил я, подумав: – И это еще мягко сказано!

– Тогда, может быть, я позволю тебе приготовить ужин на днях, – усмехнулась она, – Иногда мне надоедает готовка.

– Почему бы не позволить Синди приготовить ужин? – спросил я. Моя сестра тоже хорошо готовила. Я не видел ее с тех пор, как вернулся в прошлое, потому что накануне она ночевала у подруги. Я не уверен, было ли это спланировано или мама с папой все подстроили, когда услышали, что я сбежал из школы.

– Не шути так! – фыркнула мама, – Я очень люблю твою сестру, и она с каждым годом становится все лучше, но я не позволю тринадцатилетней девочке войти в мою кухню одной. Она не готова к этому, если только ты не хочешь на ужин макароны с сыром?

– Верно, – сказал я, качая головой. Синди было всего тринадцать. Наверное, я и сам это знал, но, очевидно, до меня это не дошло, – Я приготовлю ужин в эти выходные.

– Что-нибудь особенное? – с любопытством спросила мама.

– Как насчет лазаньи? – предложил я.

– Ты серьезно? – удивленно спросила она.

– Тебе понравится, – пообещал я, – Я составлю тебе список того, что мне нужно, когда вернусь домой сегодня вечером.

Мама на мгновение нахмурилась, но потом кивнула и попрощалась, прежде чем уехала. Я проводил ее взглядом, а потом повернулся лицом к школе.

Здание было квадратным и кирпичным. Перед школой был высокий забор. Все, что нужно школе, – это колючая проволока и несколько охранников, и она вполне может стать тюрьмой.

– Я действительно собираюсь это сделать? – спросил я себя.

У меня был выбор. Он был достаточно широк. Мне больше не нужно было ходить в старшую школу. Во многих отношениях это казалось бессмысленным. С другой стороны, я действительно понятия не имел, что делать, если я этого не сделаю. Я не хотел еще сильнее расстраивать своих родителей. До сих пор они были единственным хорошим моментом, во всей этой истории с возвращением в прошлое. Тот факт, что я дам им повод для беспокойства, не сделает меня счастливее.

Накануне поздно вечером, лежа в постели, я все обдумал и решил, что пока не буду предпринимать ничего радикального. Я буду жить так, как жил в восемнадцать лет, пока не пойму, что хочу делать, или пока не проснусь от того сна, который мне приснился. Кроме того, в этой жизни мне было всего восемнадцать. У меня было время принимать решения и терпение, которое обычно приходит с возрастом.

Конечно, говорить это и жить этим – две разные вещи, особенно когда двадцать минут спустя я снова сидел на уроке мистера Харгроува и слушал его монотонное бормотание. Первое, что я заметил, войдя в класс, было отсутствием Роджера. Умный парень.

Я провел первую половину урока, гадая, что он делает. Роджер был не из тех, кто ступает тихо. Я представил себе, как он находит деньги и скупает акции компании, которая, как он знал, скоро взлетит.

“Нет”, – подумал я. “Это слишком медленно для Роджера.”

Я на мгновение задумался и улыбнулся. Гораздо более вероятно, что он делал ставки на футбольную или бейсбольную команду, которая, как мы оба знали, победит. Это заставило меня усмехнуться, когда я понял, что деньги не станут проблемой, если я приложу к этому свой ум.