Система Долголетия: Я переживу всех

— Тьфу! Тьфу! Тьфу!

Чистый, почти серебряный лунный свет заливал угольно-черную землю. Молодой человек яростно отплевывался, избавляясь от набившейся в рот земли и древесной трухи.

— Говорили же мне – золотистый нанму, тысячу лет не гниет! А он всего за десяток лет в пыль превратился.

— Проклятый Лин-хромец! И надо ж было ему подсунуть мне такую дешевку!

Сплюнув последние комки, Чэнь Чаншэн размял затекшие, одеревеневшие конечности. В тусклом свете луны смутно виднелись его… довольно округлые ягодицы. Впрочем, самого Чэнь Чаншэна, похоже, совершенно не волновало, что он стоит под луной в чем мать родила.

— Система, десять лет уже прошли? – мысленно обратился он к невидимому интерфейсу.

«Отвечаю Носителю, – раздался в его сознании бесстрастный голос. – Десятилетний сон завершен. Очки характеристик начислены».

Услышав ответ, Чэнь Чаншэн взглянул на ментальную панель, всплывшую перед его внутренним взором.

【Носитель: Чэнь Чаншэн】

【Сила: 1】

【Скорость: 1】

【Защита: 1】

【Духовная сила: 0】

【Запас жизни: 80 лет】

Да, Чэнь Чаншэн был самым настоящим попаданцем – человеком, перенесшимся из другого мира.

А Система, которой он обладал, была не какой-нибудь там Системой Ежедневного Входа или невероятно крутой Системой Непобедимости. Нет, его Система была просто «ничем не примечательной» Системой Долголетия.

Ее принцип был прост: пока Чэнь Чаншэн спал глубоким сном, он накапливал годы жизни и получал очки характеристик.

Правда, и тут были свои ограничения. Во-первых, продолжительность сна не могла превышать его текущий максимальный запас жизни. Во-вторых, уже прожитые годы после пробуждения словно «перезаряжались».

Иными словами, если бы Чэнь Чаншэн прожил восемьдесят лет и погрузился в сон хотя бы на один день, то после пробуждения его запас жизни составил бы восемьдесят лет и один день, а не всего лишь один оставшийся до смерти денек.

Кроме того, существовало и третье правило: после пробуждения следующий период бодрствования должен был составлять не менее одной десятой от общего запаса жизни Носителя.

Так что, теоретически, если Чэнь Чаншэн будет действовать осторожно и развиваться не спеша, он сможет полностью оправдать свое имя – Чаншэн, что означает «Долгая Жизнь», – и достичь подлинного бессмертия.

Глядя на десять свеженьких, только что полученных очков характеристик, Чэнь Чаншэн не спешил их распределять.

Вместо этого он извлек из Системного хранилища комплект чистой одежды, быстро натянул его на себя, а затем, сверившись с воспоминаниями, определил нужное направление и быстрым шагом зашагал вниз с холма, где только что пробудился.

Десять лет прошло… Война, бушевавшая в этих краях, наверняка давно закончилась.

А значит, и его возлюбленная, с которой его разлучила смута, тоже должна была вернуться домой.

________________________________________

— Лепешки! Горячие, с пылу с жару лепешки!

Шагая по оживленному рынку, Чэнь Чаншэн испытывал странное чувство – словно он проспал целую вечность и очнулся в совершенно незнакомом мире. Городок вроде бы остался прежним, каким он его помнил, но лица вокруг были сплошь незнакомые.

Десять лет – срок и не большой, и не малый, но достаточный, чтобы многое успело измениться.

Осмотревшись и отметив про себя перемены, Чэнь Чаншэн, следуя зову памяти, направился к знакомому месту на окраине.

Вскоре он подошел к простому крестьянскому дому.

Увидев знакомое строение, Чэнь Чаншэн невольно улыбнулся и крикнул:

— Простите, Няньцы дома?

На его голос из дома выглянула очаровательная маленькая девочка, похожая на искусно вырезанную нефритовую статуэтку.

— Вы кого ищете?

Увидев малышку, Чэнь Чаншэн на мгновение опешил.

— Разве здесь живет не Няньцы?

— Я не знаю никакой Няньцы, – ответила девочка. – Вы, наверное, ошиблись адресом.

От этих слов в глазах Чэнь Чаншэна мелькнуло горькое разочарование. Тогда шла война… Няньцы была обычной девушкой, без какой-либо силы или защиты. Возможно… возможно, ее давно нет в живых.

Эта мысль больно кольнула сердце. Он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг…

— Чаншэн? Это ты?

Знакомый, до боли родной голос раздался за спиной. Чэнь Чаншэн застыл на месте, словно пораженный молнией.

Глубоко вздохнув, чтобы унять бешено колотящееся сердце, он медленно обернулся. И встретился взглядом с той, чье лицо так часто видел во сне последние десять лет.

Бам!

Плетеная корзинка с овощами выпала из рук женщины.

Когда она окончательно узнала его, Няньцы ахнула, прикрыв рот рукой, и из ее глаз тут же хлынули слезы.

— Не смей обижать мою маму!

Увидев слезы матери, девочка тут же выскочила из дома и, храбро раскинув ручонки, встала между Чэнь Чаншэном и женщиной.

Услышав, как малышка назвала женщину «мамой», Чэнь Чаншэн с немым вопросом посмотрел на ту, кто когда-то была его подругой детства, его первой любовью.

Няньцы не отвела взгляда. Она медленно протянула руку и дрожащими пальцами коснулась его щеки.

— Десять лет… А ты… ты совсем не изменился.

— Почему? – только и смог вымолвить Чэнь Чаншэн, задавая вопрос, который эхом отдавался в его душе.

Няньцы печально усмехнулась. Опустив голову, она нежно погладила дочку по волосам.

— После того как мы расстались… за мной гнались бандиты. Он спас меня… Он вытащил меня буквально из груды мертвых тел.

— Через полгода я оправилась от ран, и как раз война закончилась.

— Мы вместе вернулись сюда. И тогда… тогда Лин-хромец сказал, что ты купил у него гроб.

— И я ждала тебя. Три года…

На этих словах Няньцы замолчала, и в ее взгляде промелькнули тень давнего разочарования и тихая беспомощность. Затем она глубоко вздохнула, словно сбрасывая с плеч тяжелый груз, и мягко улыбнулась:

— Все эти три года он был рядом, заботился обо мне. Он… он очень хороший человек.

Услышав это, Чэнь Чаншэн снова замер. А потом на его губах появилась улыбка – понимающая, но с отчетливой горькой ноткой.

Десять лет сна. Для него, обладателя Системы Долголетия, это был лишь краткий миг. Но для Няньцы… для обычной женщины десять лет – это огромный срок. Да и сколько таких десятилетий отведено простому человеку за всю его жизнь?

Когда они расстались, им обоим было по двадцать. Сейчас, десять лет спустя, он выглядел все так же молодо, а ей уже исполнилось тридцать.

По правде говоря, с того самого дня, как он, попаданец, оказался в этом мире, они уже принадлежали к разным мирам. Их пути были обречены разойтись.

С этой мыслью Чэнь Чаншэн присел на корточки перед девочкой, ласково погладил ее по голове и улыбнулся уже спокойнее:

— Малышка, а как тебя зовут?

Девочка вопросительно посмотрела на мать.

— Скажи дяде… нет, скажи брату, – поправилась Няньцы. – Он… старый знакомый мамы.

Получив разрешение, девочка звонко и чисто ответила:

— Меня зовут Лин Няньшэн. Мне шесть лет.

— Няньшэн… – Чэнь Чаншэн несколько раз тихо повторил имя, и его улыбка стала теплее. – Какое красивое имя.

— В имени брата тоже есть слог «Шэн», – добавил он мягко. – Только меня зовут Чэнь Чаншэн. Можешь звать меня брат Чаншэн.

Сказав это, он поднялся на ноги и повернулся, чтобы уйти.

— Куда ты? – невольно вырвалось у Няньцы.

Чэнь Чаншэн на мгновение замер, но не обернулся. Он лишь махнул рукой, прощаясь с матерью и дочерью.

— Моего старого дома больше нет. Но лавка гробовщика Лина-хромца, кажется, все еще на месте. Поживу пока у него.

С этими словами он пошел прочь, и его одинокая фигура начала медленно таять вдали.

Глядя ему вслед, Лин Няньшэн подняла голову и спросила у матери:

— Мама, брат Чаншэн – твой друг?

— Нет, милая, не друг, – тихо ответила Няньцы. – Просто… очень давний знакомый.

— А кто такая Няньцы, которую он искал?

— Наверное, его возлюбленная из юности, – задумчиво произнесла Няньцы, глядя вдаль. – Ведь имя «Няньцы»… так обычно мужчины наедине называют ту, что им дороже всего.

— А-а, вот оно что! – понятливо кивнула девочка. – А брат Чаншэн найдет свою возлюбленную?

— Не знаю, – тихо прошептала Няньцы, словно говоря сама с собой. – А может… он ее уже нашел.

Она помолчала, а потом ласково улыбнулась дочери:

— Ладно, папа скоро вернется с работы. Пойдем приготовим ему ужин, хорошо?

— Хорошо! – радостно воскликнула Лин Няньшэн и вприпрыжку побежала в сторону кухни.

Примечания редактора-переводчика:

• Золотистый нанму (金絲楠木 – Jīnsī nánmù): Ценная порода дерева в Китае, известная своей прочностью, красивой текстурой и устойчивостью к гниению. Упоминание здесь подчеркивает иронию ситуации – либо дерево оказалось не таким прочным, либо Лин-хромец обманул героя.

• Чэнь Чаншэн (陈长生 – Chén Chángshēng): Имя главного героя означает «Долгая Жизнь» или «Бессмертие», что напрямую связано с его Системой и способностью накапливать годы жизни.

• Няньцы (念慈 – Niàncí): Имя женщины, которую ищет герой. Может интерпретироваться как «Помнить/Думать о Доброте/Милосердии». Как позже предполагает сама героиня, это может быть и ласковым прозвищем «Скучаю по Цы» (где Цы – часть имени или другое прозвище).

• Лин Няньшэн (夌念生 – Líng Niànshēng): Имя Няньшэн (念生) можно перевести как «Помнить/Думать о Шэне». Слог «Шэн» (生) совпадает со слогом в имени главного героя Чаншэна (长生), что создает явную и горькую отсылку к прошлому и, возможно, к не угасшим чувствам ее матери.