Настройки читалки

Re:Zero Жизнь с нуля в альтернативном мире

Том 9. Жизнь с нуля в альтернативном мире

Арка 4. Вечный контракт (Фазы 1-6, тома ранобэ 10-15). Жизнь с нуля в альтернативном мире

Интерлюдия 1

Драконья повозка ехала по дороге, грохоча колесами.

Внутри окутанной магией повозки почти не ощущались тряска и ветер. Субару отдыхал в ее тишине и вспоминал опыт своих поездок. По нему выходило, что таких спокойных поездок ему еще не выдавалось.

По-хорошему, наиболее приятной должна была стать самая первая его поездка, из особняка Розвааля в столицу, но по пути Субару совершил столько ошибок и превратил путешествие в такой ужас, что в дороге ему было совсем не до наслаждения. Правда, и беспросветно плохой он ту поездку назвать не мог, ведь именно благодаря шишкам, набитым в тот раз, ему позже многого удалось достичь.

Все последующие разы он ехал в сторону земель Розвааля, причем из-за козней Культа Ведьмы, так что спокойствие в его душе царить не могло. Таким образом, лишь сейчас Субару впервые ехал в запряженной драконами повозке не перевозбужденный и не отчаянный.

И тем не менее…

Слушай, Петра… ты не слишком близко?

Почему это? Что-то не так, Субару? — раздался в ответ голос обладательницы круглых, устремленных к Субару глаз и покачивавшихся от езды рыжих волос.

Петра сидела слева от Субару, все это время держала его за руку и норовила прижаться всем телом.

Сначала тому казалось, что она просто напугана, но девочка улыбалась и не отпускала его руки, словно…

Отеческие чувства. Не знаю, откуда они взялись во мне, но прямо закипают!..

Нечестно, что ты до сих пор был с одной только сестрицей. Почему нет? Ты же сказал, до столицы еще далеко.

Петра, ты, э-э, не так нас поняла. Я хотела поговорить с Субару кое о чем очень важном. Я вовсе не пыталась отобрать его у вас.

Бе-бе-бе. Я тебе ни за что не проиграю, сестрица.

Эмилия и без того говорила неуверенно, а после слов Петры оробела пуще прежнего.

Хоть Петра не совсем смирилась с происходящем, поведением она нисколько не показывала, что в самом деле сердится. Скорее всего, она просто считала свои действия продолжением игры, однако Эмилия плохо понимала детей, и потому тревожилась не на шутку.

Эмилия-тан, не относись к ней так серьезно. Это ведь просто детский лепет. Ты должна посмеяться, улыбнуться и как-нибудь отвести удар в сторону.

Но я не могу так плутовать просто потому, что она ребенок.

Кто ж в наши дни «плутовать» говорит…

М! Опять ты надо мной издеваешься, — проворчала Эмилия, надувая губы.

Прости-прости, — кратко извинился Субару и рассмеялся.

Петра при виде их разговора недовольно потянула того за рукав, вновь вынудив Субару переключить внимание.

Судьба улыбнулась Субару, поместив его между двух красавиц. Правда, от одной он ожидал ответа на признание в любви, а другая лишь обещала расцвести года через три.

Троица ехала в запряженной драконами повозке в сторону столицы по Лифаусскому тракту.

В отличие от остальных драконов, которыми управляли магические камни, за поводьями их дракона сидел юный рыцарь. Вез он не только Субару и Эмилию, но и всех детишек.

Сначала Субару и Эмилия, чувствовавшие себя немного неуютно в компании других, пытались остаться наедине, но затем Петра с удивительной настырностью полезла к ним и получилось то, что получилось.

Субару мог бы отругать Петру за то, что она мешала ему проводить время с

Эмилией… но, честно говоря, ее вмешательство в некотором смысле спасло его.

Он ведь совсем недавно наговорил Эмилии столько слов, из-за которых теперь сгорал от стыда. Конечно, он не ударил лицом в грязь и обещал Эмилии дождаться ответа, однако огонь любви вспыхнул в его душе так ярко, что на пару с чувственном выполненного долга, приведшего его к заветной минуте, не давал ему расслабиться.

Еще немного, и он бы все испортил, попросив в качестве аванса не только сон на коленях Эмилии, но и…

Да уж, было довольно опасно. Надо все-таки знать меру даже после того, как покрасовался.

Ты о че-ем?

О том, что ты мне очень помогла, Петра. О, кстати, ты же сдержала слово и не оставила Эмилию-тан одну, да? Ты у меня молодец, — Субару ласково погладил по головке глядевшую на него девочку, и вкладывал в свою благодарность оба смысла.

Э-хе-хе.

Если бы она и остальные дети отпустили Эмилию, та наверняка опять наломала бы дров и покалечила бы себя. Несомненная заслуга детей в том, что они предотвратили такой исход и не дали стараниям Субару пойти прахом.

Судьба действительно улыбалась ему. Даже слишком ярко.

Мне стольких людей придется благодарить, когда все закончится…

Со стороны Круш — саму Круш, Фелиса и, конечно же, Вильгельма. Со стороны Анастасии — как ни прискорбно, Юлиуса, а также всех ее наемников. Придется поговорить даже с Расселом, который из-за своей неприметности все норовил вылететь из головы, но которому Субару все-таки обещал отдать мобильник.

Конечно, ему было жаль обманывать купца, но если вспомнить, сколько счастья ему в итоге принес обман, случай с мобильником наверняка попадет в мелочи, на которые можно закрыть глаза. Прости, Рассел.

Да и подумать надо о многом.

В самую первую очередь необходимо расспросить Розвааля о случившемся. Также необходимо обсудить, в какой степени они разделят победу над Белым Китом и

«Ленью» Культа Ведьмы с Круш и Анастасией. Особенно в свете того, что, если верить словам Круш, она причислит Субару к числу победителей Белого Кита.

Субару не больно-то жаждал славы, но наверняка смог бы помочь Эмилии тем, что прибавил бы ей известности. Может, мыслил он довольно дерзко, но собирался

активно двигаться к этой цели.

Затем, когда с этим будет покончено, останутся ремонт и восстановление деревни. Впереди много работы. А еще… гора, которую Субару предстояло покорить, хотел он того или нет.

А-а, э-э, Эмилия-тан… у меня есть к тебе очень важный разговор.

Да, что? — Эмилия запустила пальцы в серебристые волосы и медленно повернулась к изо всех размышлявшему Субару.

Ее фиолетовые глаза светились доверием, и каждый раз, когда Субару видел этот огонек, он понимал, что его усилия дали плоды. Но хоть и дали… Субару все равно не представлял, что станет с ее взглядом, когда он поднимет этот вопрос.

Была одна тема, которую он никак не мог обойти стороной. Конечно же, речь шла о Рем.

Если начинать разговор о благодарностях, то на этом витке петли никто так самоотверженно не помогал Субару, как это сделала Рем.

Ее искренняя любовь и преданности залечили душевные раны сломленного Субару, поставили его на ноги и дали волю противостоять судьбе.

Субару бы здесь наверняка не было, не будь той сцены. Если бы не Рем, он наверняка никогда не смог бы сбежать из пучины отчаяния.

Именно она поддерживала Субару в тот час, когда ему было тяжелее и мучительнее всего.

И разве можно удивляться тому, что Субару глубоко полюбил девушку, которая столько всего ради него сделала?

До сих пор Субару верил, что все его мысли посвящены лишь одной-единственной. И действительно, в душе Субару была только одна возлюбленная: Эмилия.

Однако Рем оставила внутри Субару не меньший след, не затронув, однако, любви к Эмилии.

Поэтому Субару принял твердое решение. Возможно, кто-то сочтет омерзительным такую резкую смену курса, но Субару не мог отказаться от чувств ни к той, ни к другой.

…И решил выбрать и Эмилию, и Рем.

Причем Рем уже одобрила его возмутительные мысли. По ее словам выходило, что оставалось убедить только Эмилию, и они смогли бы зажить втроем, но…

До чего же я мерзкий тип, раз настолько полагаюсь на Рем.

Даже если бы ему и удалось подключить к обсуждению саму Рем, обязанность сделать первый ход все равно лежала на Субару. Раз уж он задумал завоевать любовь двух девушек, то преодолеть эту преграду был просто обязан.

Он глубоко вдохнул и начал выбирать слова, слушая, как колотится сердце. Сфокусировав забегавший было взгляд, Субару направил его на Эмилию. Та внимательно смотрела на него. Само очарование.

Я сейчас скажу очень тяжелую вещь, но хочу, чтобы ты выслушала. Безусловно, еще мне придется обо всем рассказать ее старшей сестре… но сначала тебе, Эмилия- тан.

…М?

Эмилия озадаченно смотрела на Субару, который все мялся и растягивал речь ненужными вставками. Субару страдал от собственной слабости, затягивавшей вступление к заветной речи, и изо всех размышлял над словами.

Так сильно он не напрягал голову уже несколько дней. Электрические разряды в его голове едва не выжигали синапсы и, наконец, подвели его к словам.

В общем, я про Рем. Понимаешь, Рем меня… н-ну, ты ведь сама замечала, да? И, конечно, я очень своенравно поступаю после того, как так громко признавался тебе в любви, но…

Субару постепенно делал свой ход, ощущая, как на лбу проступает пот. Его слова постепенно начинали походить на какое-то оправдание, но ему казалось, что недогадливой Эмилии так будет понятнее.

Но тут Эмилия вскинула руку, прерывая обливавшегося потом Субару.

Субару, не нервничай. Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, но вижу, что ты напряжен до предела. Ты же послушный мальчик, ложись и отдохни.

От слов «ты же послушный мальчик» и расстроиться можно! Тьфу, что я как не мужик. В общем, буду краток. Понимаешь, Рем говорила, что любит меня, и уже не за горами прекрасный день, когда и ты влюбишься в меня… будете ли вы обе моими?! — решительно объявил он о двоеженстве.

Даже сам он сокрушался, вспоминая только что сказанное. Разумеется, Эмилия могла испытать то же самое чувство, а может, даже смерить Субару взглядом, полным разочарования. Субару робко смотрел на Эмилию, полный пессимистичных мыслей, и…

…

Реакция Эмилии обманула все ожидания Субару.

Выслушав его, она свела брови, приставила палец к губам и молча задумалась. Быть может, она обдумывала слова Субару и прикидывала, какого наказания он заслуживает… Субару поймал себя на попытках прочитать ее мысли и понял, что

сейчас не до шуток.

Субару.

Да?

Услышав свое имя, Субару посмотрел точно на Эмилию.

Та глядела точно в его полные решимости глаза. Но в ее взгляде читалось смятение, и Субару не понимал, чем оно вызвано…

Однако по-настоящему непонятными оказались слова, которые он услышал следом:

Кто… такая Рем?

Интерлюдия 2: Приятного аппетита

Сидя в раскачивающейся драконьей повозке, Рем могла лишь думать о нем.

Время от времени его имя внезапно всплывало в ее голове. Рем подняла взгляд и сощурилась от яркого сияния солнца.

Она уставилась на едущие впереди повозки, везущие раненых в битве с Китом.

Следует отметить, что обработали только самые серьезные раны, и некоторые солдаты пребывали в тяжелом состоянии. Тем не менее, даже при такой боли, они удовлетворенно улыбались от того, что их давняя мечта осуществилась. Эти люди долгие годы лелеяли свою мечту в сердцах, и радость от ее осуществления была

сильнее боли или страха смерти. Воплотив желаемое, они направлялись в Столицу с триумфом.

Видя их радость, Рем ненавидела себя за то, что не могла сдержать боль в сердце.

Ты выглядишь тревожно, Рем. Все еще беспокоишься за него?

Госпожа Круш? — Рем оглянулась на голос и увидела присевшую рядом Круш.

Перемотанная бинтами Рем была серьёзно ранена, но с достоинством держалась, не показывая виду, однако скрыть сильную усталость было невозможно. Она ехала в

повозке был только потому, что Круш не могла позволить ей ехать на драконе в таком состоянии. Потому Круш и решила составить Рем компанию, по крайней мере до столицы.

Ощутив несмелый взгляд Рем, Круш небрежно пожала плечами:

В конце концов… — она покачала головой — с ним Вильгельм, Феликс, лучшие солдаты экспедиции и наемники Рикардо. Кроме того, Анастасия должна была предсказать подобный поворот событий. Пусть противник и силен, я не думаю, что они могут проиграть .

И все равно я не могу не волноваться. Это так эгоистично с моей стороны.

Всё не можешь унять беспокойство, да?.. Когда проблема в тебе, можно

самосовершенствоваться, пока не справишься с ней. Но когда речь о других людях, это действительно непросто… Ах, прости, я не умею утешать.

Заметив, что ее слова лишь усугубили ситуацию, Круш поняла, что оговорилась, и опустила глаза. Но увидев обычно холодную и формальную Круш с такой стороны, Рем невольно улыбнулась.

О, это хорошо, — кивнула Круш, — Нацуки Субару уже говорил об этом: «Рем больше подходит улыбка, правда?». И это действительно так.

Госпожа Круш… знаете, улыбаясь, вы производите абсолютно другое впечатление. Обычно вы суровы, а вот стоит разок улыбнуться и становитесь…

Мне часто такое говорят , и не могу сказать, что меня это не злит. Я не улыбаюсь просто так — боюсь, я становлюсь неприятной…

Рем не была уверена, можно ли принять это за шутку, но видя нежную улыбку Круш, она тоже заулыбалась. Мужественная и гордая, Круш для Рем, которой всегда не хватало уверенности, была образцом идеальной женщины. Но, разумеется,

наибольшее уважение Рем испытывала всё же к своей старшей сестре, Рам.

Впереди их ждет культ ведьмы… Хотя это и было ожидаемо, учитывая личность Эмилии, следует соблюдать осторожность, пока мы не узнаем о них больше. Нацуки Субару это понимает, но, конечно же, у лорда Метерса тоже есть план, да?

Рем не может знать, что таится в глубинах разума ее хозяина. Я не смогу ответить, даже если вы спросите.

Это было грубо, Рем. Сейчас мы всё-таки союзники, и мне бы хотелось хоть что-то узнать о текущем положении дел.

Возможно это должно было отвлечь Рем от негативных мыслей. Ведь девушка не осталась наедине с тревогой именно благодаря Круш. Кроме того, Круш верно подметила, что такой человек как Розвал Л. Метерс должен был разработать детальный план. Разумеется, Субару следовал плану хозяина, и одновременно

пытался восстановить свою репутацию. Вообще… учитывая убийство белого кита, его репутация превзошла все прошлые достижения.

«Герой Нацуки Субару»

Рем, чье сердце и будущее он спас, подумала, что это описание как нельзя лучше передает сущность Субару. Учитывая светлое будущее, которое его ждет, эти слова более чем оправданы.

Кроме того, быть с этим блистательным героем, там, где он всегда может убедиться, что она рядом (если только это место может вынести ее присутствие) – большего Рем и не желала. Одно лишь это сделало бы ее счастливой. Каждый раз думая о Субару, она приходит в смятение. Ей становится тепло и, возможно, спокойно. Однако

временами она испытывает боль, тревогу, тоску и беспокойство. Приносить столько счастья и столько страданий, — это мог только Субару. С улыбкой на губах Рем вернулась к думам о будущем, их с Субару будущем.

Взглянув украдкой на Рем, Круш выдохнула с облегчением. Лаская ножны своего меча пальцами, она молча смотрела на дорогу перед собой, размышляя о длинном пути в столицу.

…

Круш прищурилась, в тот же момент Рем услышала шум и подняла голову. Звук, который услышала Рем, доносился со стороны драконьих повозок впереди. Там же Круш уловила какое-то движение.

Прямо на глазах Круш драконья повозка растворилась в воздухе. Рем же услышала предшествующий этому шум, похожий на удары капель дождя. Очертания повозки перед ними стали размываться, вокруг неё повис кровавый туман. Земляной дракон, повозка и все раненые внутри нее безжалостно уничтожены.

Враг атакует! — Изумленная Круш замешкалась лишь на секунду прежде чем чем прореветь боевой клич. Руководимые ей драконьи повозки приготовились к бою.

Рем, отгоняя боль и изнеможение, сразу же поднялась, сжимая в руках свой моргенштерн – по ту сторону кровавого тумана виднелась чья-то фигура,

приковывающая к себе взгляд.

Кто он? Без оружия и доспехов. Незнакомый со страхом и состраданием. Не источающий злого умысла.

Дави его!!! — Проревела Круш. Услышав приказ, рыцарь натянул поводья.

Вскрикнув, земляной дракон устремился в атаку, таща за собой повозку. Силы удара при столкновении хватило бы, чтобы раздавить крупное животное. Дракон нацелился на стоящую впереди фигуру. Этот человек не выказал и намерения сдвинуться. Два объекта соприкоснулись, стройное тело уже должно было разорваться в клочь…

Госпожа Круш! — Рем схватила Круш за пояс и спрыгнула с борта повозки. Времени на кучера не было — Рем с досадой закусила губу .

И тогда, сразу после этого…

Ах, серьезно? Уж увольте! Не успел ничего сделать, а меня уже хотят задавить. Не стоит так делать.

Мужчина говорил в непринужденной манере человека, разгуливающего по парку или греющегося на солнышке. Если бы не обломки того, что совсем недавно было

драконьей повозкой, эта сцена не показалась бы Рем настолько ужасающей. Как ни посмотри, в этом человеке не было ничего необычного. Высокий и стройный, с

аккуратно лежащими белыми волосами средней длины. Его темный костюм не был ни броским, ни сдержанным, а лицо было вовсе непримечательным. Он казался таким

обычным, что, возможно, нигде не стал бы выделяться, а встретив его на улице, вы бы забыли о нем уже через 10 секунд. Однако столкновение с этим человеком надвое разорвало земляного дракона: он только что он был в движении, а секундой позже его, вместе с кучером и повозкой, разнесло на тысячи кусочков. Но больше всего ужасало то, что Рем, не отводившая от того человека глаз, не заметила ничего особенного — он просто «стоял». Не предприняв никаких попыток защититься, он выжил после столкновения с драконьей повозкой и продолжал стоять так, словно ничего и не было.

Спасибо, что спасла меня, Рем. Но…похоже, что проблема не решена. —

Проговорила Круш. Ей было больно думать о рыцаре, что следовал ее приказу и был разорван на тысячи кусочков. Круш сузила глаза. —Так жестоко убить моего

подчиненного… не думай, что тебе это так просто сойдет с рук… Кто ты такой? — Бросила Круш незнакомцу. Обнаженной лезвие в её руке кровожадно мерцало.

Мужчина коснулся подбородка и закивал, будто понимая:

Ах, понятненько, понятненько, точно, точно ведь, вы обо мне не знаете. Но я о вас наслышан. Вся столица…Вернее, вся страна… Вы стали центром обсуждений. Вы

кандидат на место следующего короля, в конце концов. Даже я, человек далекий от всего этого, могу представить, как тяжела эта ноша…

Хватит пустых разговоров. Отвечай на вопрос или я убью тебя.

Какие крайности! В таком случае вы не сможете управлять страной. Это

стремление… я совсем не могу его понять… Желание носить корону и отвечать за всё

как вообще можно такое понять? Но, хоть я и не понимаю, не стану вас осуждать. Я не настолько высокомерен. В отличие от вас… — Не обращая внимания на Круш, продолжил человек.

И тогда…

Я предупреждала, это был последний шанс, — холодно проговорила Круш и метнула лезвие-из-ветра Ее магия ветра в сочетании с фехтованием порождает

невидимый удар. Прославленный как «Удар Сотни», этот мощный сверхдальний удар способен разрубить жертву еще до того, как та поймет, откуда и кто напал. Когда

магический зверь «Великий Заяц» объявился во владениях графства Карстен, в своем первом бою графиня Круш Карстен поразила всех тварей, что он вел. Именно тогда этот прием и прозвали «Ударом Сотни». Лезвие-из-ветра смогло вспороть даже шкуру Белого Кита, что сыграло немалую роль в сражении с этим колоссальным зверем. Это небольшое и хрупкое,по сравнению с Китом, тело просто не способно выдержать

такой удар. Но…

Атаковать своего собеседника? Где же ваши манеры? — Опустив голову, словно демонстрируя отсутствие каких либо повреждений, человек продолжал неподвижно стоять на месте. Удар, способный разрубить шкуру белого кита, не причинил ему

никакого вреда. Его тело – нет, даже его одежда осталась невредимой. Он даже не пытался защититься. Это было что-то совершенно иное, неизвестное.

От увиденного у Круш сперло дыхание, а Рем застыла на месте. Это было нечто за гранью их понимания. Стоящий перед ними человек впервые вздохнул:

Знаете… — от недовольства он понизил голос, — я говорил. Разве я не говорил прямо сейчас? И вот вы меня прервали. Разве это не невежливо? Вы не думаете, что это неправильно? У меня было право говорить…хоть и не мне указывать на это, но не перебивать человека, когда тот говорит…разве это не обычная вежливость? Вы вольны не слушать меня, и я не стану вас за это упрекать, но что вы себе позволяете, не давая мне говорить? —Мужчина недовольно топал ногой. Он ткнул пальцем в

стоящих в мрачном безмолвии девушек. — А теперь вы молчите. Что это? Вы слушаете? Вы ведь слушали, да? Разве я не задал вопрос? Так ответьте мне уже что- нибудь. Даже этого не сделаете. Даже этого не хотите. Что ж в этом вы свободны, ваше право. Я тут стою, причитаю, и вы пытаетесь меня убить, а потом я задаю

вопрос, а вы игнорируете меня, будто я пустое место. Так, да? Что ж, вы вольны так поступать. Но чтобы всё это значило?

Глядя на стоящих перед ним в молчании девушек, готовых к атаке, он наклонил голову и уставился на них острым взглядом, а потом сдавленно спросил:

Вы пренебрегаете моим правом, одной из моих немногих свобод, так?

По спине Рем пробежал холодок, и незнакомец тут же сделал шаг вперед. Его рука взмыла вверх, создавая небольшой порыв ветра. Земля и воздух — весь мир разрезан пополам. Оторванная левая рука Круш взлетела в воздух, кружась.

Продолжая сжимать ножны, рука упала, залив все кровью. Круш отбросило в сторону и, упав на землю, от боли она забилась в конвульсиях.

Госпожа Круш! — Ошеломленная, Рем застыла на несколько секунд, затем

бросилась к Круш, положила руки на ее рану и, используя остатки маны, направила всю свою силу, чтобы остановить кровотечение. Плечо Круш окрасилось алым, плоть, кости, нервы и артерии – все было рассечено начисто. Искусный удар, Рем вздохнула с неуместным в данной ситуации восхищением:

Феррис…ох…ты?

Под лечащими руками Рем Круш глядела в пустоту, неразборчиво бормоча и впиваясь в колено Рем правой рукой — свидетельство того, что она по-прежнему обладала волей к жизни.

***

Пытаясь совладать с болью, Круш сжимала зубы. Рем не спускала глаз с незнакомца, следя за каждым его движением. Она не видела смысла парировать его атаки.

Броситься с Круш в сторону при первом признаке нападения — это единственное, что она могла сделать. И она осознала страшное: по какой-то причине Круш и Рем

остались одни – почему никто не пришел на помощь? В такой критической ситуации, когда их госпожа сильно ранена, эти рыцари, что не спасовали в схватке с белым китом, почему же…

О… Я ем-ем и все не могу наесться! Ради этого мы и живем! Есть, жевать, кусать, разрывать, хрустеть, чавкать, глотать! НЕНАСЫТНО ПИТЬ! НЕНАСЫТНО ЕСТЬ! АХ, ЭТО ПРЕКРАСНО! — Раздался пронзительный голос подростка откуда-то сзади и отозвался мурашками по спине Рем, как то было и с голосом первого незнакомца.

Похолодев, она повернулась. Меж пустых повозок стоял юноша, с ног до головы залитый кровью. Его длинные, темно-каштановые волосы свисали до колен. Юноша был невысок, примерно как Рем, и, возможно, на два-три года моложе ее – может даже не сильно старше детей из деревни рядом с поместьем. Под волосами

виднелась лишь тонкая, пропитанная кровью тряпка, прикрывающая стройное тело. Каждый дюйм его кожи был покрыт кровью. Естественно, все это была не его кровь, а кровь рыцарей, лежащих у его ног. Пока Круш и Рем были заняты незнакомцем перед собой, рыцари вступили в схватку с врагом позади. В конце концов, их бой завершился еще до того, как Рем его почувствовала.

Ты…это… — Дрожащим голосом спросила Рем, пятясь назад, чтобы держать в поле зрения обоих врагов. Кровь Круш оставила на земле алую дорожку. Воздух похолодел, словно издеваясь над их слабостью, их страхом.

Услышав вопрос, мужчина и юноша переглянулись. Они кивнули друг другу и с все теми же улыбками невменяемого насильственного восторга слаженно, будто заранее отрепетировали, представились:

Архиепископ культа ведьмы, олицетворяющий «Жадность», Регулус Корнеус!

Архиепископ культа ведьмы, олицетворяющий «Чревоугодие», ЛЕЙ БАТЕНКАЙТОС!

?????????????????????????

Мы почувствовали, что наша зверушка убита и пришли посмотреть. Но потом, АХ! – КАКОЙ ВОСХИТИТЕЛЬНЫЙ УРОЖАЙ! Хороший, вполне хороший, очень хороший, великолепный, замечательный, потрясающий, захватывающий, удивительный!

ПОРАЗИТЕЛЬНЫЙ! Страсть! Любовь! Ненависть! Рыцарство! О, РАДОСТЬ! И ПЕЧАЛЬ! Это, это! ЭТО ДОСТОЙНО ПИРА!

Культ ведьмы и архиепископ греха. Рем застыла на месте, услышав эти слова.

С восторгом на лице юноша притоптывал, завывая. Кружась, словно в танце, он указывал на павших рыцарей поглядывая на них, словно переполненный состраданием.

Как ПРЕКРАСНО! Прийти лично, да еще и с кушаньем. В наше время трудно найти сильных духом. Но теперь я вновь открываю для себя ДАВНО ПОТЕРЯННОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ голодом!

Вот этого я не понимаю, Батенкайтос, твой голод не является настоящим голодом, и насыщаешься даже не ты. Почему ты не можешь довольствоваться тем, какой ты есть? По-настоящему мы можем обладать лишь тем, что держим в собственных ладонях и что можем унести в собственных руках. Если осознаешь это, сможешь контролировать свои желания, нет?

Не нуждаюсь в нравоучениях старика, ненавижу проповеди. Я не стану спорить с

твоими словами, но мне они безынтересны. Если честно, сейчас я не голоден, так что ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ МЕНЯ НЕ ЗАБОТИТ!

«Чревоугодие» Батенкайтос зашелся в безумном смехе, а «Жадность» Регулус лишь равнодушно пожал плечами.

Появление двух архиепископов греха в одном месте в одно время, заставило Рем задуматься. С точки зрения силы, победить их невозможно. Хоть и удалось остановить кровотечение Круш, та все еще находится в критическом состоянии. Рыцари либо мертвы, либо контужены и не могут больше сражаться. Рем уже использовала

слишком много маны, чтобы исцелить Круш. Приняв облик демона, она сможет впитать ману из атмосферы и вступить в бой, но победить этих двоих просто

невозможно. С одной стороны, ей предстояло противостоять безупречным атакам и защите «Жадности», он был известен тем, что захватил целый город в одиночку.

Оценить весь потенциал его сил невозможно. «Чревоугодие» был не менее грозным. О его способностях мало что известно, но он за несколько секунд уничтожил всю боеспособную армию. Рем не видела способа победить. Она бегло осмотрела поле боя — запряженных райгерами повозок нигде не было видно. У наемников полулюдей занимались перевозкой раненых солдат и головы белого кита. Они, должно быть, отступили в этой суматохе и уже на всех порах неслись в столицу. Командовать ими должен вице-капитан Стального Клыка — Хетаро — сообразительный и находчивый, обладающий недюжинным здравым смыслом и рассудительностью… Если дать ему

время, возможно он вернется с подкреплением. Но для Рем все равно уже все будет кончено.

Белый кит… — Тихо пробормотала Рем.

М? — Взглянул на нее Регулус.

А? — Отозвался Лей.

Рем задержала дыхание на мгновение, пытаясь потянуть время, и продолжила, пока архиепископы не потеряли к ней интерес:

Вам нужен белый кит? Потому что прямо сейчас мы везем отрубленную голову в столицу.

Голову? А, теперь понимаю, что это за странный запах. Что случилось с головой меня совершенно не волнует. Он мертв, конечно везите, что еще вы можете сделать? Если мы захотим, всегда сможем сделать нового… Это займет примерно столько же времени, сколько потребовалось бы для того, чтобы вырастить. —Ответил Батенкайтос сквозь зубы и хрустнул шеей. — По сравнению с этим… — сказал он

сквозь силу. — По сравнению с мертвым китом, мы куда больше заинтересованы в ЛЮДЯХ, ЧТО ЕГО УБИЛИ. После 400 лет кто-то НАКОНЕЦ убил его. Несмотря на то, что мы надеялись попировать… АХ! ЭТО ПРЕВЗОШЛО ВСЕ НАШИ ОЖИДАНИЯ! — Юноша хохотал, стуча зубами и брызгая слюной. Он мотал головой, встряхивая длинными волосами. — Любовь! Рыцарство! Ненависть! Одержимость! Достижение! Собранные вместе, доведенные до кипения и проглоченные целиком!

УДОВЛЕТВОРЕНИЕ! Есть ли в мире что-то более ВКУСНОЕ? Нет-нет-нет-нет-нет-нет- нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет нету нету НЕТУ! НЕНАСЫТНО ПИТЬ! НЕНАСЫТНО ЕСТЬ! Да! Мое сердце! Мой желудок! РАДОСТЬ и УДОВЛЕТВОРЕНИЕ! Я ТРЕПЕЩУ!!!

Непостижимо.

Батенкайтос взорвался пронзительным, судорожным смехом, будто теряя над собой контроль. Рем молча подняла взгляд на Регулуса, и тот приветственно помахал:

К сожалению, в отличие от него… Я здесь абсолютно, абсолютно случайно… Совершенно не собирался…Есть ли у меня голод и желания, как у него? Такие

эгоистичные, бессмысленные желания… В отличие от него, мучимого ненасытным желудком, я совершенно, совершенно доволен собой! — Просиял Регулус, широко разведя руки наподобие креста.

Круш лишилась левой руки, его же руки были на месте. Регулус крутил ими, словно выставляя напоказ.

Конфликты, я ненавижу их… Чтобы наслаждаться жизнью, мне достаточно

спокойствия и безопасности. Застывшее, неизменное время и я — это лучше всего.

Мои руки малы и слабы и, чтобы просто защитить свои скромные пожитки, мне приходится прикладывать все свои силы. Таково мое хрупкое существование.

Регулус подчеркнул это, сжав ладонь в кулак. Ладонь, отобравшую многие жизни и руку женщины. Это явно было перебором.

Что Лей, безумец, заливавшийся полоумным смехом, что Регулус, самоуверенный, самодовольный и потакающий себе — без сомнений, они были из культа ведьмы.

Девушка опустила едва дышащую Круш на траву и заставила себя подняться, преодолевая дрожь в коленях. Сжав моргенштерн, Рем выдавила последнюю каплю маны, чтобы создать копья льда вокруг себя.

Увидев это, Лей и Регулус изменились в лице.

Меня вообще кто-нибудь слушал? Я ведь сказал, что не хочу драться. Значит, ты пренебрегла моими желаниями… Это нарушает мои права. То немногое, чем мне разрешено владеть… Моя собственность. Отобрана у меня. Для меня, и так скромного в потребностях, это… непростительно!

Хватит разговоров, ведьмин культист. — Решительно произнесла Рем, глядя на Регулуса, на чьем лице сразу проступило разочарование. Погремев цепью, девушка продолжила:

Рано или поздно появится герой. Ему будет известно, сколько боли и мучений

причинили миру твое низменное потворство и тщеславие. Герою, которого Рем любит всем сердцем.

Хе, герой. Мы будем с нетерпением ждать этого парня! Если ты так в него веришь, он должен быть ВКУСНЕЙШИМ! — Хлопая в ладоши, Лей Батенкайтос наклонился

вперед и вывалил язык. Его глаза смотрели на Рем не как на врага, и уж точно не как на девушку. Это был взгляд хищника, смотрящего на добычу.

Очертания павших рыцарей за его спиной начали размываться и стали совсем неразличимы. Рем больше не знала их. Почему они лежат там, кто они такие, какое отношение имеют к ней? Это походило на исчезновение в тумане белого кита.

Выходит, владелец кита, «Чревоугодие», владеет такой же силой.

«Старшая горничная макграфа Розвала Л. Метерса, Рем» — представилась Рем и покачала головой — она хотела сказать совсем другое: «Прямо сейчас я лишь возлюбленная своего избранника. Компаньон Героя, которого буду любить больше

всего на свете, что бы ни произошло. Спутница Нацуки Субару, Рем».

Из ее лба выступил белоснежный рог, и в тело хлынул мощный поток маны, вытянутой из окружающего воздуха. Тело Рем упивалось новой силой, цепь моргенштерна

раскачивалась и гремела, ледяные копья вращались в ожидании. Девушка распахнула глаза. Она могла распознавать мир вокруг, ощущать его, но перед глазами стояло лишь ЕГО лицо.

Приготовьтесь, архиепископы. Мой герой непременно придет по ваши души! — Вскинув моргенштерн, Рем метнулась вперед, и ледяные копья устремились за ней.

Словно в ответ, Батенкайтос распахнул во всю ширь рот, полный клыков:

Как великолепно!! Ах, какая СТРАСТЬ! ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!!

Его челюсти сомкнулись. И Рем в тот же момент подумала: «Надеюсь, когда он

поймет, что меня больше нет, ему будет хоть немного грустно». Это единственное, чего Рем желала в последние мгновения своей жизни.

Интерлюдия 3: Каждому — свои клятвы

С безмятежным выражением лица Рем лежала на кровати. Субару казалось, что девушка спит. «Ее ресницы такие длинные…», — изумленно подумал он, разглядывая ее закрытые глаза. Рем обычно старалась сохранять бесстрастное лицо, но во сне в

нем появлялась мягкость, соответствующая возрасту. Если задуматься, Субару никогда прежде не видел ее спящей. Она всегда просыпалась раньше него, а

засыпала позже. Субару знал: чтобы сохранять спокойствие, Рем всегда старалась спрятать свою «детскую» сторону, но эта упрямая маска столько раз разваливалась на куски у него на глазах… Удивленную, смущенную, обиженную, готовую заплакать или улыбающуюся сквозь слезы, — он обязан еще много раз увидеть ее снова.

Рем…

Она не отозвалась, даже когда он провел ладонью по ее мягким белым щекам. Рем лежала на кровати в глубоком сне. И теперь такое знакомое платье горничной и голубая лента, обхватывающая ее волосы, голубые и прекрасные, как небо, просто не имели значения.

Одежда, в которой она работала и сражалась… Сейчас Рем не нужна была форма.

Вот ты где. — Тишину комнаты, в которой словно остановилось время, прорезал чей-то голос.

Медленно, с неохотой, Субару повернулся на голос. Его окликнула молодая девушка с длинными, мягко струящимися волосами. Одета она была в простое, но элегантное темно-синее вечернее платье, и выглядела очень изящно, даже просто идя.

Но все ее движения были немного неуверенными, что в сочетании с тонкими чертами лица создавало довольно странное впечатление. Субару было неловко в ее

присутствии, и он ничего не мог с этим поделать.

Она…

Пока без изменений. Я ничего не могу сделать, могу лишь оставаться здесь, с ней. Но это так трусливо с моей стороны…

Однако это… сделало бы ее счастливой, не так ли?

Увидев поникшего Субару, девушка робко попыталась утешить его. Но он бросил на нее взгляд, одновременно холодный, горький и жестокий. Эти слова задели его, и он уставился на девушку, не осознавая, какие чувства написаны на его лице. Заметив такую реакцию, девушка испуганно прикрыла губы руками и извинилась:

Прости… Мои слова ранили тебя?

Нет… нет, это мне следует просить прощение. Я сорвался…Если буду так себя

вести, Рем будет очень, очень недовольна. «Тебе не следует задевать чувства людей,

Субару-кун», или что-то в этом духе, — пожал он плечами, подражая мягким

интонациям Рем. В голове Субару услышал ее голос, произносящий эти слова. Голос, который мог слышать лишь он.

Он изобразил ее совсем не похоже, но никто в целом мире не смог бы этого понять.

Девушка печально опустила глаза и обхватила правой рукой свое левое запястье.

Между ними словно пролегла тень, в комнату снова вернулась тишина. Такое

знакомое чувство… Нацуки Субару не должен оставаться таким, как сейчас, ведь так? Субару мысленно укорил себя.

Погружаться в пучины отчаяния легко, когда только это и может спасти от боли. Но его такой расклад не устраивает — Рем доверяет ему как мужчине, и как мужчину любит его больше всего на свете. Отчаиваться – это явно не то, что Нацуки Субару должен делать.

Не должен никогда.

—Ты искала меня. Зачем?

Да, я хотела провести встречу, поэтому попросила всех собраться в гостиной. Если все хорошо с…— Кивнув с облегчением на лице, девушка начала говорить по делу, но остановилась на полпути и досадливо нахмурила брови. Потребовалось некоторое

время, чтобы Субару это заметил.

Мое имя Нацуки Субару.

Простите, Нацуки Субару-сама. Я обязательно запомню. Мне рассказали, насколько я вам обязана… Пожалуйста, примите мои извинения!

С этим ведь ничего не поделаешь, да? Сейчас вам нужно помнить о множестве других вещей. Не волнуйтесь.

Девушке повесила голову и вновь стала изящной, даже женственной. Наблюдая это, Субару снова удивился такому невероятному сочетанию черт; но даже он не был настолько дерзок, чтобы сказать это вслух. Покачав головой, он отбросил эти мысли и встал. Повернувшись к девушке на кровати, юноша ласково погладил ее волосы:

Я вернусь, Рем.

Еле слышно дышащая девушка существовала на самом деле. Забытая всем миром.

Она лежала перед ним, единственное свидетельство своего собственного существования. Субару повернулся к молодой девушке.

В гостиной, так? Не будем заставлять других ждать.

Да, пойдемте, Нацуки Субару-сама.

Слегка опустив голову и мягко улыбаясь, она походила на видение из сна. Длинные зеленые локоны покачивались при каждом движении. Ненавидя себя за то, что заметил это, Субару отвернулся, скрывая чувства за искренней улыбкой.

Спасибо, что зашли за мной, госпожа Круш. — Субару поблагодарил длинноволосую девушку, которая, казалось, стала абсолютно другим человеком.

***

Когда Субару добрался до столицы, было уже слишком поздно.

Он совершенно не помнил, о чем они с Эмилией говорили по пути. Тогда Субару ощущал легкость — ведь она была рядом, в целости и сохранности, и это он наконец- то ее спас. Но потом… повозка ускорилась, и уже другая девушка заняла все его

мысли.

А кто… такая Рем? — Смущаясь, Эмилия склонила голову.

Субару пытался углядеть в ее словах хотя бы малейший намек на шутку. В голосе, в поведении, ждал хотя бы фразы «просто шучу!», которая могла сорваться с ее губ. Ни Петра, ни другие дети – никто не помнил Рем. Расспросив всех в повозке, Субару

приказал вознице гнать в столицу так быстро, как только возможно. На его лице застыло выражение настоящего ужаса.

Невозможно. Это, должно быть, ошибка.

Все прошло, как и планировалось. Все живы, задача выполнена. Несмотря на всю боль и страх, что оставили в его сердце множество столь глубоких шрамов, всё закончилось успешно.

И все же…

Ага! Это Субару-кьюн! Впечатляет, Круш-сама, вы смогли найти нашу капризную малышку. — По пути к гостиной им встретился Феликс, в коротком платье, освободившийся от рыцарской формы. Он подбежал к ним, подергивая кошачьими ушками, и нежно взял Круш за руку.

Феликс-сан…

Просто Феликс! Феликс и Круш-сама зняют друг друга уже очень давно-ня. Если вы до сих пор будете прибавлять –сан к моему имени, я ж в скором времени помру от одиночества и отчаяня.

Держа руки Круш, Феликс потянул ее вперед. Не зная как реагировать на такую приветливость, Круш решила принять все как есть.

Извини. — Она опустила голову. — Стать такой, как раньше… Пусть это будет нелегко, но я буду стараться изо всех сил, Феликс… Да, просто Феликс.

Все хорошо-ня, потому что Феликс всегда будет на вашей стороне, Круш-сама. И, находясь рядом с такой милой версией Круш-сама, Феликс находит лишний повод снова в вас влюбиться-ня, одно лишь это уже делает Феликса счастливым-ня. —

Игриво болтая ее руками вверх-вниз, Феликс послал ей воздушный поцелуй.

Субару наблюдал за ними, и растущее беспокойство стало невыносимым. Не смотря на то, как изменилась Круш, Феликс относился к ней, как прежде. Субару никак не мог этого понять. Сколько же внутренней борьбы и боли лежало за этой улыбкой на лице Феликса? Субару не знал, но одна лишь эта мысль наполняла его сопереживанием котику.

Субару-кьюн, проходи же в гостиную. Эмилия-сама и старик Вильгельм ждут нас.

А? Ага…

По его голосу должно было быть понятно, что он о чем-то думает, но Феликс, похоже, ничего не заметил. Со словами «Сюда, Круш-сама!» Феликс повел ее за руку.

Находясь между Субару и Феликсом, Круш пыталась скрыть неуверенность, нахмурив брови. Бросив поочередно на каждого из них взгляд, она в итоге молча последовала за Феликсом.

Сделав глубокий вдох, Субару прикусил губу и закрыл глаза. Он был на пределе. В сердце воцарилась пустота. В таком состоянии он не хотел никого видеть, но делу бы

это не помогло. Не оправдываться, лишь бы успокоить себя — так он решил. Потому что последнее, что он хотел бы сделать, это обвинить ее в своей боли.

И вот они вошли в гостиную. Почувствовав на себе взгляды присутствующих, Субару оглядел комнату. Помимо него там было четверо: Эмилия, Вильгельм и стоящие позади Круш с Феликсом. Больше никого не ожидалось, так что Субару закрыл за

собой дверь и, по-домашнему сел рядом с Эмилией.

Субару…

Никаких проблем. Я успокоился, Эмилия-тан, я… в по-ряд-ке. — Весело ответил Субару взволнованной Эмилии. Вот только его глаза не смотрели в ее сторону. Он в принципе был не в состоянии на нее посмотреть. Встретить её взгляд означало

открыть тот уголок себя, который он презирал. Сама мысль об этом наполняла его чувством панического страха.

Что ж, все собрались, так давайте же начнем! — Феликс хлопнул в ладоши,

привлекая всеобщее внимание. Круш в своем состоянии не могла вести собрание, так что это Феликс взял эту роль на себя. Оглядев присутствующих, он выступил вперед и поднял руку. — Итак, если никто не против, давайте обсудим текущую ситуацию-ня.

Так началась встреча, в которой каждая сторона хотела своего.

***

После битвы с Белым Китом, по пути обратно в столицу, на Рем, Круш и их отряд, перевозивший раненых и голову кита, внезапно напали два архиепископа греха.

Половина экспедиции погибла. Наемники, сопровождавшие отряд, быстро отступили, чтобы избежать той же участи.

Когда вице-капитан Хетаро привел подкрепление, рыцарей из столицы, архиепископов уже и след простыл. Остались лишь тела рыцарей и…

Такие, как я… верно? — нахмурилась Круш, покусывая губы. По ее унылому лицу было видно, что она винит во всем себя. Для нее Круш в истории Феликса была

совсем другим человеком. А все потому, что…

Мои воспоминания были стерты…архиепископом греха?

Скорее всего-ня. Я осматривал других пациентов в схожем состоянии. Их

воспоминания полностью стерты, моя магия здесь не поможет-ня. Даже сейчас Феликс без понятия, что послужило этому причиной…

Архиепископ греха, «Чревоугодие». Он может обладать такой силой, — серьезно кивнул Вильгельм, пристально глядя на Круш. Но заметив, что ей неловко под его

взглядом, он смущённо опустил глаза.

Я не принял в расчет ваше состояние, Круш-сама, и напугал вас. Мои глубочайшие извинения. Мне все еще многому надо учиться.

Нет. Это мне следует извиниться, что я так бесполезна. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить Вильгельма-саму…

Услышав, как Круш назвала его «Вильгельм-сама», старик поморщился. Видя страдания своей госпожи, чью жизнь он поклялся защищать, Вильгельм залился краской от стыда и чувства вины. Взглянув в сторону Субару, который в этот момент должен был переживать схожие эмоции, Вильгельм подумал, что хорошо его

понимает. С другой стороны, Феликс, чье отношение к Круш не изменится, несмотря ни на что… казалось, он вообще не воспринимал чувства Субару всерьез.

Итак, с архиепископом лени покончено, — произнес Феликс. Но еще есть чревоугодие и жадность-ня. А это уже перебор-ня. Нечасто увидишь двух

архиепископов, действующих сообща. Я буду очень удивлен, если Эмилия-сама никак к этому никак не причастна.

Я? —Услышав свое имя, Эмилия удивленно взглянула на Феликса. Кивнув, Феликс продолжил:

Культ ведьмы никогда не оставлял без внимания существование полуэльфов, таких как Эмилия-сама. Обычно они ведут себя тихо и действуют из тени, но сейчас наделали столько шума… наверняка между этим есть какая-то связь.

Слушая рассуждения Феликса, Субару скрестил руки и задумался о разговоре, что произошел ранее. Ночью перед битвой с Белым Китом, когда Субару обсуждал с Феликсом и Круш возможность нападения культа… они были к такому готовы. Это означало, что стычки были и ранее.

Но… эм… если и так, мне мало что известно о культе ведьмы. Под ведьмой подразумевается ведьма зависти, верно? — Нервно подняв руку, ошарашила всех Эмилия.

Субару насторожился в недоумении, Вильгельм и Феликс замерли с каменными лицами. Единственными, кто не выказал удивления, были Круш и сама Эмилия. Увидев такую реакцию, Эмилия занервничала еще больше.

Извините! Но, судя по вашей реакции, мне следует это знать, точно-точно следует.

Но… Эмилия-тан… ты же знаешь о ведьме, ты сама мне рассказывала…

При первой встрече она представилась именем «Сателла», а после первой смерти он снова попытался назвать ее этим именем. Если вспомнить, как она тогда

разгневалась… значит, Эмилия знала, что это имя под запретом. Но девушка лишь покачала головой:

Рядом с лесом, где я жила, есть небольшая деревушка… тамошние жители

ненавидели меня из-за сходства с ведьмой зависти… Так что я имею лишь примерное представление о ведьме, что уж говорить о культе…

Давайте опустим подробности о прошлом Эмилии-сама-ня. Но говорить, что она совершенно ничего не знает о культе ведьмы… Это уже совсем возмутительно-ня.

Феликс и правда так считал? В сердце Субару вспыхнул гнев, и посмотрев Феликсу в глаза, юноша возразил:

Да как ты можешь такое говорить? Признать свое невежество — разве это не достойно? Что плохого в том, чтобы спросить о неведомом?

Субару-кьюн очень убедителен-ня! Воистину вы хозяин и слуга-ня! — довольно произнёс Феликс с нескрываемой издёвкой, и Субару уже готов был вскочить, как…

Феликс. Я не могу пропустить твои слова мимо ушей. Немедленно извинись.

Субару собирался уже броситься вперед, но неожиданные слова заставили его замереть.

Хрупкая и робкая в своем темно-синем вечернем платье, Круш вдруг преобразилась, став величественной и жесткой, как и подобает настоящему рыцарю.

Как и сказал Нацуки Субару-сама, вопрос о том, чего не знаешь, вовсе не заслуживает насмешек. Даже ты не вправе так поступать. Ты понял?

Да, Круш-сама…

Закончив речь, Круш снова стала той нежной девушкой, какой и была моментом ранее. Услышав слова прежней, гордой и величественной Круш от сидящей перед ними хрупкой и женственной девушки, Субару не мог скрыть изумления. Феликса, очевидно, это тоже ошеломило.

Эмилия-сама, пожалуйста, примите извинения за мою грубость. Субару-кьюн, ты тоже.

Ты… н… нет, все хорошо. Ладно, давайте вернемся к культу ведьмы. Эмилия-тан хочет о нем узнать. И, если быть честным, мне тоже знакомы не все детали…

Хорошо-ня, – с облегчением ответил Феликс, увидев, что Субару немного

успокоился. Коснувшись пальцем нижней губы, он подпрыгнул, качнув подолом и без того короткого платья.

Во-первых, как уже сказала Эмилия-сама, культ ведьмы — организация, которая поклоняется ведьме зависти. Фанатики действуют почти четыреста лет, и с того

времени их становится всё больше. Рыцарям приказано убивать их на месте.

Убивать на месте… Такие жестокие меры и правда необходимы?

—Ради своих целей культисты без колебаний сожгут деревню или целый город. В

общем, деревня недалеко от особняка лорда Розвала была близка к тому, чтобы стать очередной их жертвой. А одному из тех архиепископов, которые принимали участие в недавней засаде, однажды удалось захватить в одиночку целый город в империи

Волакия, на юге.

Эмилия продолжала моргать, не в состоянии осознать услышанное. Субару понимал ее, потому что ужасы, которые творил культ ведьмы, уже оставили глубокие шрамы в его сердце.

Теперь он использовал Петельгейзе в качестве единицы измерения безумия. Но «Жадность» была намного, намного сильнее.

Минутку, что-то я ушел от темы-ня. Архиепископы культа ведьмы, названные в честь шести грехов – исключая зависть – являются верхушкой организации.

Шесть… «Лень», «Жадность», «Чревоугодие», «Похоть», «Гнев» и «Гордыня», верно?

Именно, а особенно среди них известны «Лень» и «Жадность». Жадность, как

сказано ранее, прославился после уничтожения целого города. Лень же был замечен во всех мелких стычках с культом. Но Лень была красиво устранена нашей

карательной экспедицией-ня… Верно, Субару-кьюн?

Да, Лень мертв. Я видел его смерть собственными глазами, ошибки быть не может,

подтвердил Субару, прокручивая в голове последние моменты жизни отвратительного Петельгейзе.

Кричащий его имя, полный ненависти… Даже после всего произошедшего, крики не покидали его головы. Словно проклятье, вой не прекращался…

Было ли это причиной жестокой судьбы Субару?

Сейчас осталось пять архиепископов. Двое из них ответственны за нападение на Круш-сама. Их передвижения всегда остаются в тени, так что за четыреста лет

попытки их уничтожить не принесли никаких плодов. Что же касается их целей… Они хотят оживить ведьму зависти.

Оживить… ведьму? — Субару вскочил, опрокинув кресло. Заметив, что напугал девушек, он смущенно замахал руками, показывая, что всё в порядке.

Оживить ее… а это вообще возможно? Ведьма мертва вот уже четыреста лет, верно? Сделать что-то такое, что вернуло бы ей жизнь…

Субару-доно, ведьма зависти не умерла. Ее душа все еще связана с нашим миром. К сожалению. — Спокойно произнес Вильгельм, обращаясь к взбудораженному Субару.

Рядом с Великим водопадом есть Храм Каменной печати. Ее неуязвимая душа запечатана внутри. Даже объединением сил Дракона и Святого меча ее не смогли уничтожить.

Запечатана… Кажется, я и правда слышал что-то такое… но чтобы возродить ее, разве не достаточно просто сломать печать?

И где он слышал об этом раньше? Впрочем, его волновал более важный вопрос…

…Если ведьма запечатана, им достаточно сломать печать, но вместо этого каждый раз, когда появляется полуэльф, они устраивают в мире хаос с насилием и разрушениями. Чего же культ этим добивается? Но в ответ Вильгельм только покачал головой.

Приблизиться к храму практически невозможно. Во первых, рядом с Великим водопадом практически отсутствует мана, при таких обстоятельствах никто не способен выдержать запах ведьмы. Во вторых, они не смогут пройти мимо Мудрецов.

Мудрецов?

Мудрец Флюгель, Святой меч первого поколения и Дракон Волканика — те герои, кто запечатал ведьму зависти-ня.

Они, должно быть, уже немолоды…

Четыре сотни лет — немалый срок даже для Мудрецов. Но это не было столь важно, так что Субару позволил Феликсу продолжить.

Итак, мы знаем, почему ведьмина печать не может быть сломана. Как же они тогда собираются ее оживить?

Даже если ты спросишь-ня, Феликс не культист и не может знать об этом. Все, что мы можем — это поймать одного из них и допросить-ня.

Феликс взмахнул руками, показывая, что он тут бессилен. Несмотря на то, что Субару такой ответ не устроил, он замолчал. В любом случае, Эмилия кивнула.

Так вот… причина такого отношения ко мне… Но почему это не касается Пака…

Пак что-то сейчас сказал? У меня к нему скопилось много вопросов!

Пак не ответил… Несмотря на то, что он, кажется, материализовался… Я знаю, что он где-то рядом…

Видя, как Эмилия съежилась в своем кресле, Субару даже не пришло в голову сказать

«здесь он, здесь». Разговор с Паком вообще-то был делом первостепенной важности.

Кроме того, не было ни единой зацепки, чтобы предсказать, где и когда появится архиепископ жадности. Слова Пака будут иметь решающее значение.

В общем, это все, что можно сказать о культе ведьмы-ня. А теперь… давайте поговорим о будущем.

Будущем…?

Повернувшись к Субару, Феликс хлопнул в ладоши и с ликующей улыбкой заявил:

Наш альянс… В общем, нам следует его разорвать-ня.

***

В гостиной воцарилась тишина. В голове Субару что-то переклинило.

Пытаясь осознать сказанное, он задумался на мгновение, и быстро облизав губы, спросил:

Разорвать альянс? Что ты пытаешься этим сказать?

Именно то, что ты услышал-ня. Все происходящее сейчас для нашего альянса не приносит взаимной выгоды-ня.

Возможно потому, что Субару сохранил хладнокровие, лицо Ферриса выразило восхищение. Однако раздраженный Субару задумался, не использовал ли Феррис их альянс как главный козырь, чтобы получить преимущество в переговорах. Чем больше он об этом думал, тем больше требовалось держать себя в руках. Но даже так, его голова была готова взорваться.

Помимо передачи прав на добычу в шахтах, мы скоординировали наши усилия для победы над Белым Китом. И после того, как мы выполнили миссию, вы решили отступить, получив свое? Попахивает скандалом, как ни посмотри.

Мы получили больше вреда, чем пользы, Субару-кьюн.

Хм?

Не обращая внимание на агрессию Субару, Феррис продолжал говорить, шутливо грозя пальцем.

Ня? Для начала, Чревоугодие и Жадность действуют сообща. После убийства Лени альянс с лагерем Эмилии-самы может только сделать нас очередной целью культа ведьмы… К тому же принимая во внимание состоянии Круш-сама… ты до сих пор

веришь, что поддержание альянса в наших интересах?

Ну…

Взглянув на совершенно изменившуюся Круш, Субару не нашел слов. Где-то глубоко внутри он чувствовал то же самое. Возразил Феликсу не он.

Я не согласен, Феррис.

Подавшись вперед в кресле, Вильгельм сурово уставился в глаза Феррису..

Хе-е? — тонко улыбнувшись, прищурился тот. — Что ты имеешь в виду-ня? После того, что Чревоугодие сделало с Круш-сама ты же не думаешь, что альянс не

привлечет к нам внимание культа?

Убить Чревоугодие… Это возможность вернуть госпожу.

Месть для тебя важнее, чем жизнь Круш-самы?

Феррис не уступил. У них был разный взгляд на преданность к своей хозяйке.

Если мы продолжим иметь дело с культом ведьмы, бедствие лишь повторится ещё раз. Круш-сама сейчас даже не в состоянии защитить себя. Если этот день наступит… Будь то физическая или эмоциональная рана, Феррис может ее исцелить… Но если она умрет, я не смогу помочь.

Но мы не можем сидеть сложа руки, пока преступник на свободе. Победив

архиепископа, мы получим шанс вернуть воспоминания Круш-самы. Отказываться от этого было бы слишком опрометчиво.

Победа над этим ублюдком вернет воспоминания? Вильгельм, думать, что потерянные воспоминания могут быть возвращены смертью того, кто их съел… ты замечтался? Или думаешь, что это какая-то сказка? Ты…

Феликс! – оглушительно рявкнул Вильгельм.

Все присутствующие почувствовали исходящую от старого мечника опасность — словно порыв холодного ветра. Вильгельм, стоя посреди замерших друзей, спокойно продолжил:

Феликс, то, что ты сейчас сказал… Никогда не повторяй это в присутствии Субару- доно.

Я… Приношу свои извинения.

…Названный своим истинным именем дважды, Феррис закрыл глаза, едва не плача. Остальные посмотрели на Субару, который уже снова сидел в кресле. Его дрожащие руки были крепко сжаты в кулаки. Между пальцами сочилась кровь.

Эмилия-тан…

Не бойся… Я не скажу «я понимаю» или «все хорошо»… Но все равно хочу понять, что ты сейчас чувствуешь… та забытая девушка… Раз я ничего не понимаю, неважно, что я скажу — это будет несправедливо по отношению к тебе.

Субару посмотрел вверх, в фиолетовые глаза Эмилии светившиеся грустью.

В ее зрачках он увидел отражение самого себя, во всей своей слабости… Значит, таким она видит Нацуки Субару?

Ее взгляд как будто придал ему немного сил. Субару покачал головой.

Сказать что-то вроде «все в порядке»… Сейчас из меня это и под пыткой не вытянуть. Но я в порядке, Феррис, не беспокойся за меня. Я… Не буду сдаваться — до тех пор, пока последняя капля надежды не покинет меня.

Действительно-ня… Субару-кьюн определенно не из тех, кто опускает руки…

Наблюдая за тем, как Субару пытался вести себя непринужденно, Феликс тихо улыбнулся. Но его позиция осталась неизменной.

Что же касательно Ферриса-ня, я не согласен, что стоит продолжать наше сотрудничество. Я верну воспоминания Круш-сама собственными силами, вот увидите. А месть Чревоугодию и прочее нам следует отложить в сторону-ня.

Что нам следует сделать и как… Круш-сама, вам решать. Мы не имеем права решать за вас.

В конце концов все свалилось на неё.

Вильгельм и Феликс посмотрели на госпожу, и Круш, будто понимая, кивнула.

Есть многое, чего я не знаю. И я даже не могу вспомнить, какой я была раньше. Прежде всего я хочу сказать, что находиться рядом со мной сейчас тяжело… Но я всё равно благодарна за оказанное мне уважение и доверие. И я бы хотела соответствовать вашим ожиданиям. Для этого я буду стараться изо всех сил.

Несмотря на потерю памяти, сила характера, казалось, не покинула ее.

Что же является основой сущности человека? Видя Круш прежней сейчас, даже после того, как она все забыла, Субару не мог не задаться этим вопросом. Но что касается

альянса, не было лучшего выбора, чем воздержаться от решений на данный момент.

В любом случае, раз основного информатора фракции Эмилии-сама, макграфа Розвала, здесь нет, мы ничего не можем поделать-ня. Так что давайте отложим переговоры до его появления.

Да, это лучший вариант. В таком случае это собрание…

Будет секретом — словно разговор был о чем-то другом. — Феррис бросил острый взгляд на Субару и понизил голос. Субару сглотнул. Причин отказываться не было, и он молча кивнул. С их точки зрения, это решение имело смысл. Если произошедшее с Круш станет достоянием общественности, ее перестанут считать наиболее желанным кандидатом на трон.

Любой слух о её амнезии нашумит не меньше, чем известие об убийстве Белого Кита. Именно поэтому Анастасия не была приглашена на встречу.

В отличие от Юлиуса Анастасия обязательно воспользуется этой информацией в личных целях. Хорошо, что о положении Круш-сама не знают такие люди, как она.

Но ей придется обсуждать нынешнее положение — теперь, после победы, Что мы будем делать в этом случае?

Мы можем извиниться и сказать, что госпоже Круш нездоровится. Феррис что- нибудь придумает. А твоей стороне, Субару-кьюн, всего лишь необходимо держать это в секрете, ясно?

Феррис просил только об этом, не желая нагнетать отношения между фракциями. Поняв это, Субару согласился. В итоге совещание закончилось ничем. Положение

было отчаянным для каждой из сторон; и каждая сторона понимала, как зыбки их перспективы.

Спасибо вам за всё, Вильгельм-сан.

Когда встреча закончилась, Субару позвал Вильгельма поговорить наедине, вне особняка Карстен. Остановившись в паре шагов от него, Вильгельм повернулся.

Не за что. Я не смог помочь, мне даже стыдно, насколько я оказался бессилен. То, что я не смог помочь вам сегодня, и было самым главным итогом переговоров..

Не говорите так. Без вас мы бы не победили Белого Кита. А после боя я смог доверить защиту Эмилии и селян вам. Я вам очень, очень благодарен! — Это были искренние слова благодарности, но даже они не смогли согнать печаль с лица Вильгельма. Никогда не забывавший чужую доброту и сохранявший чужую боль

внутри. Этот человек… не слишком ли он добр? Подумав об этом, Субару улыбнулся.

Я знаю, что в стране до сих пор неспокойно, но… у вас была возможность посетить могилу жены? Сомневаюсь, что это принесет вам утешение, но, по крайней мере, вы смогли отомстить…

—!

От слов Субару лицо Вильгельма вдруг наполнилось глубоким волнением. Видя, как переплеталось в нем горе и сожаление, Субару не знал, что делать. Заметив

колеблющегося Субару, Вильгельм глубоко поклонился.

Субару-доно, я должен перед вами извиниться!

Подождите, у вас не должно быть причин для извинений, я должен быть вам благодарен за то, что вы сделали…

Нет, это неправда. Слова, что я говорил на встрече, шли не из искреннего желания вас поддержать. Из-за тщеславия и эгоизма я пошел на продолжение альянса — и мне очень стыдно, что я скрывал свои мотивы.

Не понимая, о чем говорит Вильгельм, Субару нахмурил брови. Видя его реакцию, Вильгельм снял пальто и закатал левый рукав, открывая забинтованное плечо. Через ткань было видно, что рана кровоточила.

Сильно болит? Вам следует показаться Феррису.

Эта рана никогда не затянется. Ее нанес тот, кто обладал благословением «Бога смерти».

Не затянется? …Но в таком случае, Вильгельм-сан!

Даже Субару понимал, к чему приводит рана, которую нельзя вылечить. Если кровотечение нельзя остановить, для раненого уже все решено. Но в отличие от Субару, взгляд которого был переполнен опасением, Вильгельм лишь спокойно покачал головой.

Сейчас моя жизнь вне опасности.

Как такое возможно? Эта рана…что могло ее нанести…

Я заработал эту рану не сегодня или вчера. Это было очень давно, и вот недавно она снова открылась. Но даже сейчас рана серьезна.

Слушая тихие слова Вильгельма, Субару задрожал от страха. Не зная, почему он испытывал подобные эмоции, казалось, даже зубы сводило от этих чувств. Все они пришли от «Демона Меча», стоящего перед ним. Его невероятная аура, казалось, может заморозить все вокруг.

Вильгельм продолжал спокойно и вежливо говорить:

Эффект Божественной защиты становится тем сильнее, чем ближе его владелец. Когда «Бог Смерти» находится неподалеку, раны снова открываются.

Это значит…человек, что ранил вас когда-то… находится неподалеку…

Тот, кто ранил меня в левое плечо… это был Святого меч предыдущего поколения.

У Субару перехватило дыхание. Вглядываясь в глаза Вильгельма, он увидел осколки давно забытых эмоций.

Терезия ван Астрея. Рана, нанесенная моей женой, вновь открылась. Чтобы выяснить причину этого, я обязан продолжить преследовать культ ведьмы…

Погрузившись в мысли, Субару вошел в комнату, где спала Рем. С момента возвращения в особняк Круш он не упускал ни единого момента, чтобы побыть с ней.

Глубоко в душе он надеялся, что она вот-вот проснется, хоть и понимал, что это невозможно. В таком состоянии он больше не имел смелости взглянуть в лицо

Эмилии. На ее месте он бы, возможно, понял ситуацию. Если бы она была рядом с ним сейчас, стало бы лишь больнее. Пока Субару не искал ее, она дала ему время

побыть наедине с собой, даже несмотря на то, что не могла перестать беспокоиться. Если бы Эмилия была здесь, он бы наверняка заплакал, лишь чтобы успокоить слабость в сердце. Несмотря на то, что он ненавидел свою слабость, Субару не мог ничего с собой поделать.

Рем… пусть ты и говорила, что я сильный, но…без тебя я не смогу справиться, Рем…просто не смогу…

Ничего не изменилось с того момента, как он покинул гостиную. Ее легкое дыхание. Был слышен стук ее сердца. Но кроме этого, не было ни одного признака жизни.

Прямо сейчас лишь сердце Субару поддерживало ее существование. Но…

Это ты…каким ветром тебя сюда занесло?

Неужели так странно, что я здесь? Даже у меня были какие-то отношения с этой девушкой. Что плохого в том, что я время от времени ее навещаю?

Да как ты смеешь, ты…

Нежно тронув лоб спящей Рем, Субару взглянул в сторону говорящего – парящий в воздухе маленький серый кот, виляя хвостом, смотрел на него. На встрече его не было, но он появился здесь. Заметив серьезный взгляд Субару, Пак, казалось, растерялся:

Почему ты так на меня смотришь? Я сделал что-то не так?

В том и дело, ты ничего не сделал… Иди поищи Эмилию, а до тех пор пари где- нибудь в другом месте.

Даже так? А это любопытненько. Даже если моя свобода не ограничена, вдруг ребенок попадет в беду, пока меня нет рядом… — Облизывая усы, пробормотал Пак неспеша. Затем он подплыл к Субару: — Но, думаю, лучше поговорить с тобой прямо сейчас.

Ведешь себя так, будто все знаешь, это выводит меня из себя.

Субару отвел взгляд. Тем не менее, Пак молча ждал ответа. Субару вздохнул, хотя раздражение никуда не делось.

Ты не рассказал Эмилии о культе ведьмы… Почему?

Да просто. Меньше знаешь – крепче спишь. Если бы Лия спросила, мне бы

пришлось ответить, но она не интересовалась… Люди такие: пока не столкнутся с проблемами лично, не будут придавать им значения, верно?

Да, иногда некоторые вещи лучше не знать. Но речь об Эмилии, так? Эта девушка вышла из леса, чтобы стать королевой, она борется, чтобы выиграть выборы! И способов избежать стычек с культом ведьмы не существует. Ты это знаешь, ну разумеется знаешь. — Субару понизил голос, пытаясь выяснить намерения Пака. Но тот, покачиваясь в воздухе, с легкостью парировал его слова.

Появление культа ведьмы… я тоже ожидал этого. Но это вовсе не значит, что я должен был говорить об этом Лие.

Даже если это означало угрозу для нее и ее окружения? Не знаю, о чем ты думал, но если бы все шло так, как было изначально, Эмилия могла бы…

Понимаю… Ты сделал все это, чтобы спасти Лию. Это дитя тоже…пожертвовало собой, чтобы помочь ей. В таком случае я просто обязан поблагодарить ее…

—!

И, наплевав на весь мир, Субару нанес удар. Он размахнулся изо всех сил, метя в духа, парящего у его лица. Пак, избежав его удара, изумленно посмотрел на него.

Да что ты творишь?

—Не смей прикасаться к Рем! Ни руками, ни словами. — Удивившись самому себе, выкрикнул Субару дрожащим голосом.

Эмоции переполняли его, сдерживать их было просто невыносимо. Округлив глаза, Пак пристально взглянул на Субару, и вытянулся:

Понимаю, я сказал что-то неуместное, извини, мне действительно не стоило так говорить. Вместо этого… Давай немного поговорим о Чревоугодии.

Поговорим? Чего ради делать это сейчас?

—Если ты изучишь природу того, как были съедены имя и воспоминания этой девушки, возможно, появится надежда все исправить.

Подпрыгнув от этих слов, Субару изменился в лице. Увидев такую реакцию, Пак кивнул и приподнял свой маленький розовый нос, будто вспоминая что-то:

Сила Чревоугодия, если по-простому, — поедать. Когда он поедает «Имя» жертвы, все воспоминания о ней исчезают, а когда поедает «Память», человек все забывает. Если будет съедено и то, и другое, человек станет лишь пустой оболочкой. В таком состоянии он ничего не может делать. Состояние девушки именно таково.

«Имя»… «Память»…

Память Круш. Имя и память Рем. Такова сила Чревоугодия.

После убийства архиепископа чревоугодия…воспоминания вернутся?

Ах, что бы произошло? Вернуть все, что было съедено… Это печально, но я не уверен, что здесь действительно можно что-то сделать. Тебе нужно спросить самого виновника произошедшего…

Но ведь шанс есть? Вернуть воспоминания Рем! — Он оглянулся назад… на Рем, все еще спящую беспробудным сном. Тихое дыхание. Бьющееся сердце. Ее тело все еще живо, ужасный монстр съел лишь память и имя.

Архиепископ чревоугодия, я тебя уничтожу

Все же я думаю, что это не будет так уж просто… — Произнес Пак, но Субару уже не слушал — он лелеял в сердце осколок надежды.

Прибыв в столицу, он узнал о нападении и, осознав, что потерял Рем, не колеблясь ни секунды, Субару перерезал себе горло. Он не помнил, что чувствовал тогда. До этого все шло так прекрасно, оправдывались самые смелые ожидания. Но правда в том, что ничего из этого его больше не заботило. Чтобы не потерять Рем, чтобы не идти в будущее без нее, не имеет значения сколько раз ему придется пережить боль, он переживет – лишь это было ясно Субару.

Очнувшись, он увидел Рем, лежащую в кровати. Точка сохранения сместилась. Место рестарта изменено. Жизнь Субару превратилась в сущий ад. Снова! Это, должно быть, какая-то ошибка, он должен убить себя еще раз… Но Субару начал

сомневаться. Он не боялся боли или смерти. Но осознал… Даже если и вернется к предыдущей точке сохранения, он не сможет защитить Рем.

В той точке перед битвой с Петельгейзе, после битвы с Белым Китом, Субару и Рем уже несколько часов как разошлись в разные стороны. Было слишком поздно, чтобы перехватить их до засады. Но даже если бы он смог, пришлось бы отказаться от

Эмилии. И даже если отправить к Эмилии экспедицию с составленным планом атаки, а самому броситься к засаде, как он сможет победить двух архиепископов?

В победе над Петельгейзе присутствие Субару было необходимо, а побег Эмилии не был возможен без защиты Вильгельма. Пожертвовать Эмилией, чтобы спасти Рем, или пожертвовать Рем, чтобы спасти Эмилию? В любом случае одну из них он не

сможет защитить. Столкнувшись с тяжелым выбором, Субару опустил кинжал. В отличие от полностью стертых туманом Белого Кита, Рем, хоть и забытая всем миром,

все же лежала здесь. Рядом с ним, сидевшим в оцепенении от осознания собственного бессилия.

Пора прекращать бессмысленное самокопание. Здесь и сейчас.

Держа спящую Рем за руку, Субару набрался решимости. В одном он был уверен точно:

Я обязательно… Верну… Рем, обещаю… Я верну твои воспоминания. Тот, на кого был всегда обращен твой взгляд, человек, которого ты полюбила, станет величайшим героем, каких видал свет. Мы ведь на полпути к этому, не так ли?

Я обещаю… Твой герой придет за тобой. Только подожди немного. — Подняв голову, Субару оскалился. Это было объявлением войны. Эти твари пожалеют о том дне, когда посмели прикоснуться к тому, что для него настолько ценно. Нацуки Субару идет за вашими головами. — Я клянусь! С того момента, когда я начал с нуля, я не могу представить ни единого дня без тебя. Так что я обязан вернуть… Дни, которые мы потеряли, дни, когда мы были вместе, и все дни, которые мы бы провели вместе в будущем… Клянусь! Своими собственными руками, Рем, я верну тебя, во что бы то ни стало!

Интерлюдия 2. Приятного аппетита