Продажа пилюль в подземелье должна быть прибыльным делом, ведь так?

– Что?! – Диан Кехт просто взревал от шока и нарастающей ярости, молотя ладонью по своему столу, вырезанному из тончайшего и прочного дерева.

Грязные тарелки и столовое серебро с грохотом упали со стола – бог явно был в самом разгаре трапезы, когда ему сообщили ужасную новость.

Сама Гера, сидела перед ним, скрестив руки и ноги.

Ее тонкая бровь медленно поднялась вверх при виде вспышки Диан Кехта, и мужчина мгновенно побледнел, его мочевой пузырь едва не сократился, когда он вспомнил, кто перед ним сидит.

Поэтому он быстро восстановил самообладание, откашлявшись и убрав салфетку за воротник. Он вытер губы и бороду, садясь, и выражение его лица стало притворно озабоченным. – Простите мне мою вспышку, но я просто обеспокоен тем, как неожиданно она свалилась мне на голову.

Его руки приподнимаются, чтобы лечь на стол, и вскоре его пальцы скрещиваются. – Я понял, что прекращаю поставки лекарств для этой девицы… Метерии, я полагаю. – Руки Геры легонько сжимаются в кулаки, но выражение ее лица ничуть не меняется.

Кирин, стоявшая позади нее, легко заметила минутную перемену в настроении своей богини.

– Но зачем расторгать наш контракт на зелья, которые моя Семья продает твоей? Да еще и с довольно щедрой скидкой? – Кирин сжала челюсть.

Раньше она могла согласиться с тем, что скидка и их контракт были безумно выгодны для них, даже лучше, чем их старый.

И она знала, что за таким выгодным контрактом стоит “Он”, наверняка потянувший за какие-то ниточки с Диан Кехтом, чтобы добиться его расположения. Может быть, даже попытаться спасти их разрушенные “отношения”.

Но теперь она больше не слепа.

– Метерия в порядке и здорова. – Гера протягивает слова очень медленно, с трудом подавляя гнев.

Диан Кехт при этом слегка отшатывается назад, его глаза чуть расширяются. – Тогда… почему такое внезапное решение расторгнуть контракт?

Гера вздыхает, и Кирин едва сдерживает улыбку по этому поводу. Ее богиня всегда ненавидела объясняться. – Кирин, будь любезна, пожалуйста.

При этих словах вице-капитан сделала шаг вперед и вынула руки из-за спины.

Склянка, которую она держала все это время, кружится между пальцами, и щелчком большого пальца она откупоривает пробку.

Вязкий и дурно пахнущий черный осадок выплескивается на очень дорогую на вид тарелку Диан Кехта, и бог отшатывается назад в ужасе и шоке.

– Что это за мерзость?! – Бог исцеления чуть не захлебнулся рвотными массами, но быстро задрал рукав своей прекрасной мантии, чтобы прикрыть бородатое лицо и нос.

Кирин холодно улыбается ему. – Эта мерзость – то, чем ты нас кормил. Это… – Она ткнула пальцем в дурно пахнущий осадок с убийственной яростью в глазах. – Одно из твоих Зелий.

Это Бог Исцеления. Тот, кто должен знать все о медицине и лечебной алхимии… И все же смертный подросток за считанные секунды разглядел ту мерзость, которую тот позволял своей Семье производить и продавать оптом.

Лицо Диан Кехта мгновенно вспыхивает от гнева при этом обвинении. – Это невозможно! Мои зелья – высочайшего качества! Они созданы по рецепту, который я сам – Бог Исцеления – составил после долгих раздумий! – раздраженно воскликнул Бог, но Кирин осталась невозмутимой и уставилась на стоящее перед ней божественное существо с одним лишь отвращением на лице.

– И все же я видела, как одно из твоих зелий превратилось в это… – Ее взгляд на секунду опустился к грязи на изысканной тарелке. – На моих глазах.

Райли просто подогрел его.

Он просто уваривал жидкость, пока от нее не осталось ничего, кроме этой мерзкой пасты.

От одной мысли о том, сколько раз она пила эти зелья, пока росла и училась в Подземельях, у Кирин до сих пор сводило живот.

Бог исцеления хмыкнул и отмахнулся от слов Кирина. – Тогда, должно быть, произошел несчастный случай в процессе переработки этой партии, не все же они… – Его возмущенные слова смолкли, когда на его стол вывалились еще шесть флаконов, наполненных теми же дурно пахнущими нечистотами.

Широкие, полные паники глаза метнулись к Гере, которая медленно опускает руку, бросив эти флаконы на стол.

– Это партии текущей недели. – Даже Кирин была удивлена этим.

Ее богиня явно пришла подготовленной и попросила у Райли еще немного помощи… Ну, или потребовала ее. Как обычно.

– Вот слова Райли: “Рецепт несовершенен, и продукт разбавлен слишком сильно. Вода, используемая для варки, загрязнена, а ингредиенты находятся в процессе увядания”. – очень медленно произносит Гера. Почти мучительно. При этом она просто продолжала бесстрастно осматривать свои ногти.

Диан Кехт сглотнул тяжелый комок ужаса в горле. – К-кто такой этот Райли? – задал вопрос бог, и Гера ухмыльнулась.

– Новый ребенок в городе. Подросток, создавший свой собственный тип лекарств, которые намного превосходят даже твои величайшие зелья. – Грудь Бога Исцеления надулась от гнева… Но он, конечно, не смел его показывать, чтобы не встретить ужасный конец от рук стоящей перед ним Богини.

– Ни один смертный не может превзойти Бога. – прорычал Диан Кехт.

Гера уставилась на него с явным презрением на лице. – И тем не менее смертный разбил твой лично созданный рецепт и заявил, что это дерьмо. – Не разгибая ног, богиня поднимается и задирает нос в сторону раскрасневшегося бога за столом.

– И просто чтобы еще сильнее вбить в голову, насколько ты и вся твоя Семья хуже Райли… – Наклонившись, Гера ухмыляется. – Он поставил диагноз и сейчас успешно исцеляет и Метерию, и Альфию.

– То, что твоя тупая задница даже, блядь, не смогла сделать. – Богиня снова усмехается, ее яркие глаза мелькают вверх и вниз по фигуре Диана Кехта. – Ты, должно быть, самый бесполезный бог исцеления из всех, что когда-либо существовали.

С этими последними словами Гера вышла из комнаты с ухмыляющейся Кирин на буксире, оставив позади дрожащего, раздраженного Бога.

Он перестал смотреть на дверь только тогда, когда капитан его семьи медленно вошел в кабинет, чтобы проверить его.

– С-сэр?

– Немедленно вызови кого-нибудь, чтобы убрали эту грязь! – в ярости прорычал он, его лицо так покраснело, что даже помидоры покраснели бы от стыда.

– И пошли кого-нибудь вызвать Максима для меня!

xxxXXXxxx