Плачь сильнее

— Приятные воспоминания? Даже не смешно.

Аккард, вытянув перед ней свои медные руки, схватил ее бледное и хрупкое запястье. А затем нежно пососал ее дрожащие кончики пальцев, словно наказывая Дамию за попытку забыть его.

— Не надо… не надо этого делать.

Дамия, удивившись поступку Аккарда, крепко прижала руки к пышным грудям, отчего они показались еще больше. Тогда Аккарда настигли воспоминания о ее прекрасном обнаженном теле, которое скрывалось под нарядом.

Дамии почему-то показалось, что его взгляд таил в себе опасность. Она думала, что лучше бы найти оправдание, дабы его прогнать из дома, потому поспешно попыталась перевести тему.

— Говорят… у сэра Аккарда много дел на Севере. Наследный принц лично отправил его, не правда ли? Вам лучше завершить свои дела и вернуться на Юг. Потому вам пора уходить.

Эти слова прозвучали с ноткой отвержения: «У вас здесь дела, так что не стоит заводить интрижки с женщинами». Когда Аккард понял смысл данных слов, то от негодования сузил глаза.

«Довольно интересно уходить при таких обстоятельствах».

Ему мало было что известно о Дамии. Однако его прибытие в этот дом было не только из-за девушки, зажегшей в нем неподдельный интерес. Аккард делал «работу» на свой манер. К тому же ему было бы по душе наказать непослушную и так отчаянно пытающуюся сбежать девицу, за плечами которой нет ни малейшего опыта.

«Это тело станет всецело моим. Оно будет знать лишь меня».

И если она ему вскоре наскучит…

Аккард леденяще улыбнулся, представляя желаемое будущее.

Будучи опытным охотником, он прекрасно разбирался, как манипулировать убегающей добычей. Аккард, скрывая свои похотливые и жестокие умыслы, с улыбкой на лице заявил ей:

— Ты станешь моей.

Дамия застыла на месте, словно мышь, попавшая в кошачьи лапы. Она дерзко на него взглянула, стараясь не показывать своего волнения.

— Почему вы себя так ведете?

Аккард схватил ее руку, коснувшуюся плеча, и медленно сжал ладонь в своей. Соитие ее дрожащих пальцев с его было поистине сладострастным.

Дамия Примула стала катализатором его садизма. Он хотел нежно и страстно раствориться в ее теле и в то же время войти так, чтобы ее глаза стали полны слез.

Аккард боролся перед выбором, словно искушающая змея, а затем остановился. Выставив под углом ее белоснежное запястье, он прильнул к ее бархатистой ладони и сладко прошептал:

— Потому что прошлой ночью ты меня покинула.

Губы, коснувшиеся ее чувствительной ладони, были по-настоящему горячими. Влажные и гладкие уста мягко касались всякий раз, когда он что-то произносил.

Дамия сильно удивилась. Аура секса у мужчины была столь отчетливой и сильной, что ее дыхание сбилось. Пока у нее кружилась голова, она полностью убедилась в достоверности его прозвища.

«Ахалтекинец столицы. Несомненно».

Существовала легенда, что ахалтекинец был самым красивым жеребцом в мире.

Его волосы сияли под палящим солнцем, переливаясь золотом и платиной. Он превосходил других не только по физическим показателям, но и по телосложению.

Дамия взглянула на Аккарда, стоявшего перед ней. Волосы мужчины, напоминавшего гору, в сравнение с ней сверкали в лучах послеполуденного солнца причудливым серебристо-беловатым оттенком. Этот трудноописуемый цвет был завораживающий и прекрасный, будто бледная радуга, образующаяся на росистой паутине.

Было невероятно трудно отвергнуть этого мужчину, столь очаровательного и прекрасного. Тем не менее, собрав всю волю в кулак, Дамии удалось это сделать.

— Оставила вас? У нас не было никаких отношений. Это была лишь одна ночь.

— Всего лишь одна ночь? И с чего же позволения? — спросил Аккард, насмехаясь и раскрывая свою истинную натуру.