Охотник-самоубийца SSS-класса

— Ах-ха-ха! — засмеялась мастер. — Ха-ха-ха!

Из сломанного носа алая кровь текла на белоснежное поле. Дьявольская Луна билась голыми руками. Она заехала кулаком точно в челюсть главы Фракции Чести. Тот пошатнулся, и мастер не упустила эту возможность: она подставила главе Фракции Чести подножку, а потом подскочила, набросилась на него и укусила.

— Аргх, хватит! Ай… Вот сука!

Старик тут же попытался оттолкнуть Дьявольскую Луну, но его ухо уже было в крови. Плоть с хрустом порвалась, а следом на снежном поле раздался его громкий вопль.

— Тьфу! — мастер выплюнула на снег окровавленное ухо.

Уголками губ алого рта она улыбнулась, довольная результатом охоты. Она была похожа на злого духа, на приведение в крови.

— Фу, отвратительно! — покривилась она. — Честь и благородство никак не улучшают твой вкус.

— Ты какой-то злой дух, что тебе так нравится человеческое мясо?

— На вкус ты как залежавшийся шпинат, но дело не в этом, — мастер вытерла рот тыльной стороной руки. — Великая Война Чести и Дьявола должна была закончиться в первый же день. Но и я, и ты ещё не созрели. Мне нужно было поставить свою жизнь на кон, но я не смогла этого сделать. Я не рискнула своей жизнью. Сегодняшний бой – это второй шанс, который не был дан природой, — она посмотрела на меня; в её немом взгляде читалась нежная и глубокая любовь. — Мы не можем повторить ту же глупую ошибку. Сегодня я выложусь по полной.

— Ты собираешься использовать чжэнь-ци?*

— Да.

(П.п.: Чжэнь-ци, или истинная ци, – жизненная сила, которая питает человека, его основополагающая внутренняя энергия. Простой человек не может использовать чжэнь-ци, но в боевых искусствах, с помощью дыхательной практики, можно высвободить эту энергию ценой собственной жизни. Обычно мастер отдает несколько лет своей жизни (10-20), но в данном случае у героев нет такого запаса.

Юань-ци – врожденная сила, энергия. Она ещё называется «наследственной», так как состоит из ци, переданной отцом и матерью. )

Юань-ци – это энергия, которая есть у всех с рождения. Другими словами, это и есть сама жизнь. В отличие от мастерства, её нельзя создать искусственно. После того, как ты её высвободишь, это будет концом твоей жизни. Есть только два варианта: или умереть, или остаться калекой. Чжэнь-ци – последнее средство, которым может воспользоваться мастер, но тем самым он сжигает всю свою жизнь.

— Дьяволица, мы с тобой и так не в лучшей форме, — сказал глава Фракции Чести, нахмурившись. — Сейчас ты не проявишь силу мастера, даже с привлечением чжэнь-ци. Ты будешь на уровне человека без способностей – ни силы, ни ядра, ни возможности проявить божественную силу. Ты ведь это понимаешь?

— Да.

— И ты решила использовать чжэнь-ци, чтобы сразиться изо всех сил и показать мастерство на уровне посредственности?

— Конечно, — улыбнулась мастер. — Не серчай, Нам Гун Ун. Я не собираюсь отказываться от жизни, нет, никоим образом. Я только лишь надеюсь, что если когда-то мне и придёт конец, то путь лучше это случится сегодня. Я сейчас неимоверно счастлива и ощущаю себя по-настоящему живой. Я безмерно благодарна, что смогла дожить до сегодняшнего дня, и что могу умереть именно сегодня.

— Даже если мир будет разрушен?

— Да. Я благодарна за все трудности, которые были на моем жизненном пути, — Дьявольская Луна медленно встала в позу: правую руку она вытянула вперёд, а левую отвела назад. — Оглядываясь назад, я могу сказать, что была по-настоящему счастлива.

Поднялась метель, хотя с неба не упало ни снежинки. Вокруг мастера начал образовываться небольшой вихрь – это выходила юань-ци. Ураган окружил Дьявольскую Луну.

— Хорошо, пусть будет так, — ветер хлестал главу Фракции Чести по лицу. — Я тоже мечтал, что такой день наступит.

Направление ветра сменилось.

— Давай умрём вместе, Дьявольская Луна.

Они побежали навстречу друг другу.

Я наблюдал, как две великих жизни столкнулись на заснеженном поле. Мастер зацепила руку главы Фракции Чести, тот наступил ей на ногу. По скрещённым рукам и ногам этих двоих непрерывно струилась чжэнь-ци – это утекала их жизнь.

Они расплавили вечные снега, которые даже солнце не могло растопить.

Мастер ударила главу Фракции Чести в живот. Подул ветер. Он вместе со снегом дул в том же направлении, куда указывал кончик пальца.

В мире, покрытом заснеженными полями, только там, где пересекались рука и нога этих двоих, медленно показалась голая земля. И не только она, вокруг сражающихся воинов постепенно начали проявляться вещи не-белого цвета – трава, сорняки, лес. Земля в других местах по-прежнему была укрыта снегом, но там, где пересекались их пути, расцветали другие сезоны.

— Всё это выросло из-за чжэнь-ци, — неожиданно сказал Королевский Меч. — Это просто праздник какой-то – видеть столь редкие техники великих мастеров. Но это продлится недолго…

Даже если это и будет длиться всего мгновение, сейчас эти два сезона выглядят прекрасно. Земля и небо, скованные вечной зимой, ненадолго вернулись к прежнему облику благодаря чжэнь-ци.

Персиковое дерево росло ввысь и покрывалось зеленью, походя на человеческую руку: ветви дерева тянулись от земли к небу, будто пытаясь что-то поймать. Распускались цветы. Сквозь розовые лепестки, покрывшие ветви дерева, просвечивалась битва Дьявольской Луны и главы Фракции Чести. Жесты их рук и ног были направлены на то, чтобы убить друг друга, но когда на короткое дуновение ветра лепестки их заслоняли, это напоминало последний, финальный танец, потому что этот бой унесёт жизни обоих людей. Под занавесом персиковых цветов всё в мире кажется прекрасными – в том числе ядовитая аура моего мастера.

— Это довольно редкий случай.

На белоснежном поле красные лепестки персика взмыли вверх.

— Одна была рождена с идеальным телом Инь, второй с небесным боевым телом. Инь и Ян слились. Эти двое уже практически находятся в другом, потустороннем мире… Впервые в жизни я вижу такое зрелище.

Персиковые цветы опали. Весна закончилась.

— Походка Бога Дьявола.

Мастер сделала шаг вперёд. Ударила метель, и персиковые цветы опали.

— Жёлтая Луна разбивает небеса.

Глава Фракции Чести схватил её руку и скрутил. Метель прекратилась, и персиковое дерево снова буйно расцвело. Один лепесток опустился на моё плечо, и только тогда я понял, что красные цветы – это кровь Дьявольской Луны, это кровь главы Фракции Чести. Лепесток испил крови, что эти двое проливают в последний раз.

— Я тебя ненавижу.

Зима кровоточила.

— Ненавижу тебя.

Мастер…

— Ненавижу Фракцию Чести. Ненавижу альянс, ненавижу девять фракций, ненавижу пять великих семей. Простой народ кричит, а вы радуетесь! С виду такие благородные, но не ждите от меня пощады. Ни за что. Никогда.

Мастер…

— Вам тоже больно, конечно.

Персиковые цветы опадают, весна проходит. Хотя лепестки до сих пор расцветают, их всё меньше и меньше. Сезон становится короче.

— Корчите страдальческие рожи и говорите, что жизнь мучительна! Вы хотите утешения, поэтому притворяетесь овцами.

Мастер умирала.

— Я ненавижу это.

Цветы опадают.

— Почему…

Сезон заканчивается

— Почему в глазах других вы дикие животные, но в своих собственных – обычные люди?

Бессчётное количество персиковых цветов закрыло тени этих двоих. Оглядываясь назад, этот момент кажется похожим на сон, который длился меньше чайной церемонии.

Ветви дерева засохли. Больше нет персиковых цветов. Подул ветер, и снег снова покрыл всю землю. Посреди опавших лепестков стояли два человека – Дьявольская Луна и глава Фракции Чести. Один из них пошатнулся.

— Кха…

К красным цветам добавился ещё один оттенок той же палитры – кровь главы Фракции Чести, вырвавшаяся с кашлем. Мастер добила его крепко сжатым кулаком в грудь. Старик покачнулся, поплыл, как мираж, а затем неосторожно упал. На месте, куда пало постаревшее и иссохшее тело мужчины, появились красные цветы. Дьявольская Луна же оставалась равнодушна.

— Мастер, — но мой зов остался без ответа. — Мастер…

Я сделал шаг, затем ещё один, а потом я побежал. Я побежал и подхватил её тело, которое внезапно упало. Холодное. Её тело было холодным, как лёд.

— Мастер…

— Я победила.

Её голос звучал чисто. Хотя тепло покинуло её тело, оно ещё оставалось в её голосе. Но она была слишком лёгкой. Она постарела в одно мгновенье, поэтому стала такой лёгкой.

— Да, Вы победили. Вы выиграли.

— Я собиралась пронзить его грудь и вытащить сердце, но получилось только сильно ударить кулаком. Мне стыдно смотреть в глаза своему ученику.

— Нет-нет…

— Но, видимо, я и то сейчас лучше тебя выгляжу. Что с твоим лицом?

Я осторожно переложил Дьявольскую Луну себе на грудь, обнял её и окутал наши тела Оро, но это не помогло согреть моего мастера. Она гладила меня, но кончики её пальцев, что касались моей щеки, были холодными, как лёд.

— Не волнуйся, мой ученик. Пока что я не перестану дышать. Через пару часов мои силы полностью иссякнут.

Два часа.

— Разве этого времени недостаточно, чтобы попрощаться?

Осталось всего два часа, в течение которых голос этого человека всё ещё будет звучать и я смогу слышать её дыхание.

— Ты плачешь, — мастер выглядела грустной. — Ученик, ты создаёшь своему учителю проблемы, но, сказать по правде, я тоже доставила тебе кучу неприятностей. Я о многом не успела тебе рассказать, и всё из-за этого упрямого старика. Меня больше волнует, что я оставила в твоём сердце и в этом мире после себя. Боюсь, что останусь в твоей памяти пустым местом… — прошептала она, и её сразу вырвало кровью. — Надеюсь, я не запомнюсь тебе как цветок, что расцвел лишь на короткий миг…

— Король Смерти! — я услышал настойчивый окрик Фармацевта.

Фармацевт и другие мои спутники из Башни только узнали, что на снежном поле развернулась Великая Битва Чести и Дьявола, поэтому они, задыхаясь, бежали сюда.

— Мастер, какого… Мастер?! — Ядовитый Змей поразился, обнаружив главу Фракции Чести. — Что с Вами? Мастер, откройте глаза!

— Старик в порядке, — Дьявольская Луна зашлась кашлем. — Последний удар вышел несильным. Он может похвастаться тем, что сегодня удача была на его стороне… Доля этого старика – всю жизнь прожить калекой.

— К-калекой? — Фармацевт хватала воздух ртом. — Я не допущу этого! Как бы то ни было, сейчас не время на разговоры, вам обоим нужно помочь и как можно скорее!

— Я останусь тут. Позаботься о старике.

— Но…

— Это моё тело и я лучше других знаю его состояние. Со мной уже почти покончено. И… — добавила мастер, — я хочу провести последние моменты жизни со своим единственным учеником. К тому же, дитя, разве ты сможешь позаботиться сразу о двоих?

Фармацевт была не только аптекарем, но и врачом. Она подошла и быстро осмотрела Дьявольскую Луну, активировав навык диагностики больного. На лицо девушки легла тень.

— У меня есть болеутоляющее. Дать?

— Нет, всё в порядке, — мастер улыбнулась. — Зимний ветер – это прекрасно. Он так приятно бодрит. Когда придёт время отправиться в потусторонний мир, я хочу идти, обдуваемая этим ветром.

Фармацевт встала и безмолвно поклонилась Дьявольской Луне. Король Лекарств в абсолютной тишине раздавал указы нашим спутникам с помощью жестов. Вскоре вместе с главой Фракции Чести они вернулись в пещеру. Я же должен был позаботиться о своём учителе.

— Мастер…

— Мне остался только час, — она схватила меня за руку. — Как же его потратить? Может, тебя интересуют истории из моего детства? Или ты бы хотел посмотреть, насколько прекрасен Главный Зал нашей школы?

— Просьба… — я тоже крепко сжал её руку.

Это ещё не всё. Ваша жизнь всё ещё не идеальна. Нужна концовка, которая Вас полностью удовлетворит. Для того, чтобы Вы смогли насладиться последними моментами жизни, не хватает всего одного кусочка паззла.

— У меня есть просьба.

— Какая?

— Сразитесь со мной, пожалуйста.

Глаза Мастера округлились.

— Как неожиданно. Стремление ученика превзойти своего учителя весьма похвально, но, как видишь, я сейчас даже не могу двигаться. Гон Джа, какая польза от того, что ты победишь меня в состоянии, когда я едва могу пошевелиться?

— Вам не придётся двигаться.

— А?

— Я хочу сразиться с Вами в битве умов.

Битва умов – это то, для чего нужно не тело, а только рот. Достаточно сказать, какую технику для атаки ты бы использовал и каким образом раскрыл бы её, а противник должен сказать, какую бы технику он использовал, чтобы отразить удар, после чего атакующий называет собственный способ, как ответить на атаку. Поэтому нет необходимости двигаться, нет необходимости в энергии и ци. Это боевые искусства в чистом виде, без примеси ярости, затмевающей проницательность. Это и есть битва умов.

— Ого, — мастер осторожно засмеялась. — Да мой ученик задрал нос. Гон Джа, ты бы обязательно победил в битве на мечах, если бы сражался со мной, когда я в таком состоянии, но в битве умов ты непременно проиграешь. Для меня всё будет так же просто, как если бы я была в самом расцвете своих сил. Но как ты будешь сражаться, если знаешь только Умение Бога Дьявола?

— Только что Вы сражались с главой Фракции Чести, — начал я, — но не думаю, что он был наилучшим соперником для Вас. Вы же сами сказали, что первоначально хотели пронзить его грудь и вытащить сердце… Даже если это будет словесная битва, я хочу, чтобы хотя бы в последние минуты своей жизни Вы наконец-то были всем довольны.

Лучший бой и никаких сожалений. Это всё, чего желает настоящий воин.

— Так вот что ты, Гон Джа, собираешься мне показать?

— Да.

— Хм…

Как я догадывался, Дьявольской Луне моё предложение показалось интересным. Возможно, она думает, что это просто ребячество со стороны её ученика? Конечно, не было никаких надежд на то, что я стану подходящим соперником.

— Ладно. Я не буду снисходительна в этой битве умов, но уступлю тебе право первого хода. Так что не обижайся, если всё закончится после одного удара.

— Хорошо.

— Когда наше сражение закончится, я расскажу тебе о своём детстве. Ну, а теперь давай-ка, покажи учителю, что ты умеешь, ученик.

На лице мастера отразилась тень улыбки. От неё исходил аромат цветов персикового дерева. Я посмотрел вниз на её лицо, а потом медленно на мужчину, сидящего напротив меня. Я смотрел на воина, который достиг вершины боевых искусств в другом мире.

— Отлично.

Королевский Меч.

— Мой черёд.

Мастер, который в другом мире был признан лучшим воином. Сейчас он бестелесный призрак, которому для сражения нужно одолжить мой голос.

— Ты мне должен.

— Я помню, — Королевский Меч рассмеялся в ответ. — Но я всё равно хотел сразиться с главой Школы Дьявола.

Он сидел на снегу со скрещёнными на груди руками.

— Я стану лучшим соперником и оставлю твоего учителя довольным. И скажи, что я уступаю ей первые три атаки.

Я наблюдал, как встретились два мастера, которых можно было назвать абсолютно совершенными существами.