Наследие продолжается

— Маленькая Натсаи Онаи, не так ли? — протянул Харлоу, самодовольно приближаясь к ней и Хану. — И ее невыносимо верный спутник.

Студенты переглянулись с тревогой. Хотя они знали, что идут в ловушку, самоуверенность Харлоу настораживала.

— Вы двое изрядно навредили моему бизнесу, — продолжил он, посмеиваясь над нелепостью ситуации. — “Подумать только, какие-то студенты,” — пробормотал он себе под нос. — Но должен отдать должное – то, что начиналось как “незначительное раздражение”, превратилось в “серьезную проблему”.

Взглянув на свою палочку, он зловеще усмехнулся:

— К счастью, я горжусь своими навыками решения проблем.

В этот момент ловушка захлопнулась – множество Пепельных Змей аппарировали во двор, окружая двух студентов.

Действуя молниеносно, пока новоприбывшие не успели сориентироваться, Хан активировал древнюю магию. Он схватил Харлоу невидимой силой, несколько раз ударил о землю, дезориентируя его, а затем отбросил в сторону. Затем быстро превратил одного из нападавших в взрывающуюся бочку и швырнул ее в группу других Пепельных Змей, уничтожив их в огненном взрыве.

“Обожаю древнюю магию,” — подумал Хан.

— Инсендио! — воскликнула Натти, поджигая нескольких противников, после чего превратилась в маленькую антилопу, ловко уклоняясь от опасных заклинаний.

Хан бросил взгляд на Натти, оценивая ее успешную тактику hit-and-run. Внезапно сзади послышалось:

— Арресто Моментум! Депульсо!

Заклинание застало его врасплох, обездвижив на месте, после чего второе заклинание болезненно отбросило его на несколько метров. Морщась от боли, он медленно поднялся и увидел ненавидящий взгляд Харлоу.

— Глупый мальчишка! Надо было сдаться по-хорошему! — прорычал тот, посылая смертельное проклятие. — Авада Кедавра!

Зеленая вспышка устремилась к Хану, но он активировал древнюю магию, мгновенно переместился с линии атаки и ударил Харлоу мощной молнией.

— АААА! — закричал Харлоу от невыносимой боли. “Почему это так больно?” — недоумевал он про себя. — “Молнии моих палачей никогда не были настолько мучительными!”

Когда древняя магия иссякла, молния постепенно рассеялась. Хан победоносно возвышался над коленопреклоненным, стонущим от боли Харлоу. Решив, что тот достаточно наказан, Хан повернулся к Натти, которая тоже одержала победу над оставшимися противниками.

Хромая от полученных ран, он медленно направился к ней, улыбающейся их общему успеху. Но вдруг ее улыбка сменилась тревогой, и она молниеносно превратилась в антилопу, бросившись к Хану и сбив его с ног, когда прозвучало:

— КРУЦИО!

— Натти! — Хан проснулся в холодном поту. “Надо было убить ублюдка, когда была возможность,” — пронеслось у него в голове.

Резко сев в постели с колотящимся сердцем, он настороженно осмотрел комнату в поисках угрозы. Не обнаружив опасности, он постепенно успокоился, вспомнив, где и когда находится. Больничное крыло. 1994 год.

Осознав, что ему приснился кошмар о последнем приключении с Натти, когда она приняла на себя непростительное заклятие ради него, Хан попытался успокоить разум и бешено бьющееся сердце.

Сделав несколько глубоких вдохов, он вспомнил события прошлой ночи. Ночи откровений. Он очнулся более чем через 100 лет в будущем. Его волшебные звери были с ним. Он узнал, что одна из его лучших подруг жива и была наставницей нынешнего директора! Нужно было узнать о семье Саллоу и Себастьяне.

После Хогвартса Себастьян стал невыразимцем и работал в Отделе Тайн. Возможно, он наконец нашел лекарство для своей сестры Энн!

Кроме того, необходимо было узнать больше о Поппи и напавших на нее “Пожирателях смерти”. У их лидера было имя – Лорд Волдеморт. Без первого имени. Сведущий в темных искусствах. Считал себя наследником Слизерина и говорил на парселтанге. Командовал армией темных магов, называвших себя “Пожирателями смерти”.

Грюм профессионально описал его, но Хан не был впечатлен. Они с Себастьяном сами изучали темные искусства и боролись с ними, а теперь Себастьян стал невыразимцем. Хан сомневался, что Волдеморт знал о темных искусствах больше Себастьяна.

Что касается самопровозглашенного наследника Слизерина – фамилия Волдеморт была неизвестна, как и благородство этой семьи. Могли ли у Слизерина быть столь неизвестные потомки? Неужели титулы стали настолько доступны, что случайный темный маг мог стать благородным лордом менее чем за 100 лет?

Хан знал настоящего наследника Слизерина по крови, который тоже владел парселтангом. Носитель благородного имени, чья родословная восходила к самому Слизерину — Гонт. Более того, вместе с Себастьяном они втроём обнаружили затерянный Скрипторий Слизерина.

За плечами Хана были победы над множеством тёмных магов. Браконьеры, Эшвиндеры и даже их предводитель Руквуд пали от его руки.

“Нет, этот так называемый ‘тёмный лорд’ не произвёл на меня впечатления, судя по рассказам”, — размышлял Хан.

“Якобы мёртв”, — эту версию Хану было трудно принять. Согласно общепринятой истории, его победил годовалый младенец.

“Сколько же нестыковок в этой истории! В годовалом возрасте едва ли формируются воспоминания, не говоря уже о сознательном контроле движений. Мои первые воспоминания появились в два года, когда я пытался читать, и меня считали гением. Но каким-то образом годовалый ребёнок смог управлять магией настолько, чтобы победить тёмного мага на пике силы? Как такое возможно? Неужели магия продвинулась настолько, что теперь младенцы способны её контролировать?”

Вопросы порождали новые вопросы.

“Нет, он определённо жив”, — был уверен Хан. — “Где дым, там и огонь”.

“Летом проведу расследование этих ‘Пожирателей смерти’. Месть не должна ждать”.

Взяв мысли под контроль, он поднялся с больничной койки и пересел за стоящие рядом стол со стулом. Усевшись, он позвал Зика принести завтрак, ожидая начала нового дня. Впереди его ждали важные дела.

От профессора МакГонагалл он узнал о своей семье и о том, что является последним из рода Ханов. Размышляя о строгой женщине, Хан с теплотой отметил её сходство с профессором Уизли, своим заместителем директора.

Обе гриффиндорки.

Обе преподают трансфигурацию.

Обе заместители директора.

Обе кажутся очень строгими и властными.

Она ведь сообщила ему, причём весьма категоричным тоном, что завтра они посетят Гринготтс, чтобы ознакомиться с семейным завещанием и уладить дела, связанные с его новым статусом главы рода. И что она поможет ему заново освоиться в современном обществе.

“Почему все заместители директора такие?” — проворчал он, думая об этих строгих материнских фигурах.

Его мысли обратились к предстоящим задачам:

“Посетить Гринготтс.

Ознакомиться с семейным завещанием.

Принять обязанности главы рода и разобраться с семейными делами.

Освоиться в современном обществе”.

Внутри его терзала тревога обо всём этом.

“Насколько изменился мир? Отличается ли волшебное общество? Как далеко продвинулись магглы? Какова текущая экономика? Кто сейчас правит — король или королева?”

“Королева Виктория была уже немолода в моё время”, — вспомнил Хан, гадая, кто сменил её на троне.

“Прошло более ста лет развития. Насколько всё изменилось?”

Размышления прервал Зик, появившийся с завтраком. Хан набросился на еду с жадностью человека, не видевшего пищи больше века.

Когда он доедал последние кусочки, в комнату вошла профессор МакГонагалл с невысоким спутником. Тот был одет в мантию волшебника, и Хан сначала принял его за карлика, пока фигура не приблизилась.

Гоблин! В мантии волшебника?!

У Хана было немало друзей среди гоблинов, несмотря на сражения с ними. Так что дело было не в настороженности к незнакомцу.

“Неужели гоблинам теперь разрешено практиковать магию?!” — взволнованно подумал он.

Именно из-за этого запрета Ранрок когда-то и ополчился на волшебников! Вспоминая эту трагическую историю, Хан невольно испытывал сочувствие к своему поверженному врагу. Печально думать, что всё началось с того, что Ранрок просто пытался вернуть потерянную палочку волшебнику. Если бы тот же маг не избил его до полусмерти лишь за то, что гоблин держал палочку, даже не используя магию, возможно, восстания гоблинов никогда бы не случилось.

Но, похоже, за последние сто лет волшебники достигли социального прогресса, если судить по этому гоблину в мантии волшебника, направляющемуся к нему!

Взволнованно поднявшись, Хан представился:

— Очень приятно познакомиться, сэр! Меня зовут Джордан Хан, глава благородного и древнего рода Ханов. Я очень рад встретить гоблина, владеющего палочкой!

МакГонагалл с удивлением наблюдала за этим знакомством.

“Я думала, этот юноша будет настороженно относиться к гоблинам после всего, через что прошёл”, — размышляла она.

Она ожидала любой реакции на профессора Флитвика, но только не такой. Отбросив эти мысли, она профессионально представила коллегу:

— Это наш профессор заклинаний и декан факультета Рейвенкло, профессор Филиус Флитвик.

Протягивая руку для приветствия, Флитвик был слегка озадачен. Он привык к предвзятому отношению незнакомцев, будучи полугоблином. С детства его осуждали из-за родства с существами, которых большая часть волшебного сообщества считала второсортными. Флитвик преодолел немало трудностей, взрослея. Подвергаясь пристальному вниманию окружающих с первого дня в Хогвартсе, он научился считать тех, кто его осуждал, скорее невежественными, чем злонамеренными.

Кроме того, утром он вместе с МакГонагалл просмотрел воспоминания героя в Омуте памяти. Поэтому он ожидал осуждения, если не откровенной ненависти, особенно учитывая его явные гоблинские черты.

Однако такой радушный приём застал его врасплох.

“Этот герой, кажется, рад встрече со мной?”

Пожимая руку молодому человеку, он ответил скорее по привычке:

— Я профессор Флитвик. Очень приятно!