Наруто: Я могу достичь максимального уровня одним щелчком мыши!

Глава 360. Ты не можешь поставить на кон весь мир

— Господа, я, Четвёртый Казекаге, ставлю на исход этой битвы свою жизнь! Я готов защищать Песок ценой собственной жизни и уверен, что Пакура замышляет нечто дурное! — проревел Раса.

Но не успели его слова отгреметь…

…как из рядов вышла хрупкая фигурка. На глазах у изумленной толпы.

— Я не люблю войну. Мне по душе мир. И мой учитель мне тоже по душе, поэтому я верю ему, — раздался тихий, слегка дрожащий голос Маки.

Ее слова, слова ученицы Пакуры, вызвали эффект цепной реакции. Толпа взорвалась.

— Я знаю Пакуру с пеленок! Она бы никогда…

— Я когда-то ухаживал за Пакурой, а на свой вкус я не жалуюсь! Если бы она была плохой, разве я бы стал?.. В общем, я ей верю!

— Так вот почему она не ответила на мое любовное письмо! Ты его стащил, вот же жмот! А я-то думал… Ладно, я тоже верю Пакуре.

— И я!

Слова Маки словно прорвали плотину. Многотысячная толпа пришла в движение.

Люди выходили из строя один за другим, и Раса почувствовал, как напряглись все его мускулы. Пальцы, сжатые в кулаки под широкими рукавами, побелели от напряжения.

Но сейчас любая злоба была бессильна.

Каким бы мрачным ни был взгляд Расы, он мог лишь молча наблюдать за происходящим. Разве что он не собирался перебить всех собравшихся.

В конце концов, даже Анбу, обязанные подчиняться ему беспрекословно, понуро опустили головы и расступились, освобождая дорогу к площади.

Глаза Пакуры покраснели, по щекам покатились горячие слезы. Она низко поклонилась и заговорила, с трудом сдерживая рыдания:

— Спасибо вам за доверие! Я, Пакура, вернулась в Деревню Скрытого Песка не для того, чтобы мстить… …и не для того, чтобы вывести кого-то на чистую воду. Я хотела лишь показать некоторым недоброжелателям, что мне плевать на звание героя, которым меня когда-то наградили! Я горжусь тем, что стала нукенином!

Пакура резко подняла правую руку. Жгучая чакра собралась в ее ладони, образуя пылающий огненный шар. Резко, без всяких предисловий, она метнула его в сторону статуи героя, стоявшей посреди площади.

Раздался оглушительный грохот.

Огненный шар пролетел по воздуху добрую тысячу метров и врезался в новенький монумент.

Мощный взрыв разнес статую в щепки на глазах у потрясенной толпы. Тяжелые обломки рухнули на землю.

Статуя, символ былой славы Пакуры, перестала существовать.

Никто не мог и подумать, что памятник, считавшийся второй по значимости наградой после звания Казекаге…

…будет разрушен своей обладательницей.

Если бы не увидели собственными глазами, никто бы не поверил, что такое возможно.

— Вот и все, — Пакура смахнула со щек слезы, вновь обретя свойственную ей холодность. — Я, Пакура, сделала все, что хотела. С этого момента в Песке больше нет героев! И я отрекаюсь от вас! Встретимся мы снова или нет — для меня вы теперь никто!

Она обвела толпу взглядом, задержавшись на Расе.

— Раса, ты слишком много на себя берешь, — произнесла Пакура. — Ты сейчас наверняка думаешь, как бы тебе одолеть Шинъю… Но знай: ты можешь сколько угодно творить беззаконие, можешь путать черное с белым, но не смей подвергать Песок такой опасности! Ты не можешь тягаться с Шинъю! Песок не может тягаться с ним! Пять Великих Стран не могут тягаться с ним! Да что там… Весь мир шиноби не может тягаться с ним!

Ее слова прозвучали жестко, не допуская возражений.

Пакура, не удостоив и взглядом искаженное гневом лицо Расы, резко развернулась и пошла прочь под пристальными взглядами толпы.

— Пойдем.

— Вот это да-а, эффектно удалилась, — Кисаме Хошигаки ухмыльнулся, убирая Самехаду за спину. — А я-то думал, устроим тут знатную потасовку. Наивный. Согласен с девчонкой. Нельзя ставить на кон весь мир. Я вот поставил однажды — и поплатился, — добавил он, обращаясь уже к Пакуре.

— Эй-эй, подождите! — Хидан, на ходу набрасывая на плечо алую косу, бросился следом.

Дейдара, Бива Джузо и остальные последовали их примеру.

Для этих отступников, привыкших к вседозволенности, не было смысла оставаться там, где битва стала невозможна.

В мгновение ока поле боя опустело. Остался лишь Сасори, неторопливо собиравший свои марионетки. Закончив, он убрал свиток за пояс, запахнул плащ и бросил на Расу равнодушный взгляд.

— Раса, ты не изменился. До сих пор не можешь превзойти даже женщину. Прощай. И советую впредь не делать глупостей.

Бросив эти слова, Сасори неторопливо удалился.

— Сестренка! — Эбизо, оказавшийся рядом с Чиё, бросился было за ним, но та остановила его жестом.

— Оставь его. Видно, он нашел себе компанию по душе. Надеюсь, мы еще увидимся. Я устала и больше не хочу ни во что вмешиваться.

— Подожди меня! — крикнул Эбизо, видя, что Чиё решила устраниться от дел.

— Аминь, — пробормотал Бунпуку, шествуя прочь.

Раса, наблюдая за уходом величайших воинов Песка, скривился в яростной гримасе.

Но не успел он прийти в себя, как толпа, собранная по его приказу, расступилась, словно морская волна, и хлынула прочь.

Даже его номинальная невеста уже успела улизнуть.

На огромном пространстве остались лишь Баки и несколько советников.

Баки, глядя на растерянного Расу, выдавил из себя кривую улыбку и, собрав все свое мужество, произнес:

— Казекаге-сама, Собрание Пяти Каге скоро начнется. Если мы немедленно не отправимся в путь, то можем опоздать.

Опоздать?

У Расы задергался глаз, он резко обернулся и уставился на Баки.

Тот почувствовал, как у него екнуло сердце. Ему вдруг стало очень горько.

В следующее мгновение Раса взорвался потоком яростных криков и обвинений.

Баки показалось, что он получил удар в спину.

Глядя на с трудом сдерживающих смех советников, Баки в душе проклинал все на свете.

Если бы не Раса, он бы с удовольствием заорал на небо:

«Почему страдаю всегда только я?!»

Волнения, вызванные возвращением Пакуры, постепенно улеглись.

И все взоры в мире шиноби обратились к Листу.

Собрание Пяти Каге, назначенное самим Хирузеном Сарутоби, не на шутку взволновало весь мир шиноби.