Киберпанк: Игры разума

— Так куда мы направляемся?

— «Эзотерика Мисти», — ответил я, направляясь вместе с ними к выходу. — Вам понравится. Там есть брелки на счастье и карты Таро.

Дэвид сморщился.

— Таро?

Я широко улыбнулся.

— Мистика. Средство, с помощью которого все раскрывается.

Ребекка сморщилась следующей.

— Раз, мы что, пойдем к шарлатанам?

— Нет, но мы сделаем у них пит-стоп по пути, — ответил я с усмешкой, пока мы шли.

Их замешательство рассеялось, когда я приблизился к месту, где находилась живая достопримечательность города, которая в данный момент спала на матрасе, подоткнутом в укромном уголке на улице.

Дэвид и Ребекка уставились на Гарри. Дэвид смотрел на него широко раскрытыми глазами, а на лице Ребекки отразилось что-то среднее между раздражением, фрустрацией и отвращением.

— Это бомж, — констатировала очевидное она.

— Да данный момент мы говорим о лунном вампире, — сказал я с широкой улыбкой.

Ее растерянный взгляд совершенно не подходил ее характеру, и я не смог удержаться от смеха. Я смеялся, изо всех сил стараясь не разбудить мужчину, который дремал на матрасе.

— Теперь я и правда вижу, что тебе нужна помощь, — наконец произнесла она.

Я подавил приступ смеха. Все еще борясь с улыбкой, я зашел в нейроинтерфейс, чтобы перевести определенную часть денег на его счет. Двадцать эдди покинули мой счет и поступили на его.

— Ганбетт, Пророк-сан, — сказал я, прежде чем развернуться и зайти в магазин. — Привет, Мисти. Вик занят? — спросил я, входя.

— Свободен, — кивнула скучающего вида женщина. — Идите.

— Тогда не возражай, если и они зайдут, — сказал я, обходя прилавок и направляясь в переулок. Лицо Дэвида сморщилось, когда он увидел заваленный мусором переулок с несколькими бездомными тут и там. Он похлопал меня по плечу.

— Раззл, ты уверен, что тебе нужен именно этот парень?

— Ага. Бывший боксер ринга, а ныне рипер. Он был очень добр ко мне, когда я был здесь в последний раз. Именно он установил мне оптику, — сказал я, указывая на свой кибернетический глаз. — Серьезно, он очень хорош. У него не самый лучший ассортимент, но если тебе что-то нужно? Обратись к Виктору.

Мы спустились по лестнице, и я распахнул створчатые двери, которые были закрыты. Когда мы вошли, он смотрел боксерский матч на мониторе, но поднял глаза, когда я подошел ближе.

— Здоров, ага? — сказал он. — Не был уверен, что увижу тебя снова. Ты решил свою маленькую проблему?

Ах, да. Мы уже говорили о «проблема», когда я был здесь в последний раз, не так ли? 

— Да. Убил и похоронил. — Я ткнул пальцем в своих спутников. — Дэвид, Ребекка, познакомьтесь с Виктором Вектором. По-видимому, он – живая легенда.

Дэвид и Ребекка посмотрели на меня в замешательстве, в то время как улыбка Виктора стала неловкой.

— Просто живой, вот и все. Видимо, в этом городе этого достаточно, — он махнул рукой. — Итак, зачем ты здесь сегодня?

Моя собственная улыбка тоже стала неловкой. С одной стороны, мне казалось немного неправильным говорить об этом с ними обоими в комнате, но, с другой стороны, они видели мое поведение прошлым вечером, так что не похоже, что они не знали о проблемах, с которыми я столкнулся.

— Я немного волнуюсь из-за того, что перехожу грань дозволенного. Грань киберпсихоза, — сказал я, наконец. — Мне было интересно, знаешь ли ты что-нибудь о подобных вещах.

Улыбка Виктора исчезла.

— Немного и не исчерпывающе, — сказал он, нахмурившись. — Когда я тебя увидел, мне показалось, что у тебя не очень хорошо работает хром. В последнее время ты устанавливал что-нибудь еще? Тебя трясет? Проблемы с имплантами?

Я покачал головой.

— Ничего не устанавливал. — Хотя, если подумать, я установил шаблон. — Я просто беспокоюсь, вот и все. Мое недавнее поведение кажется немного странным.… много кому. Я думаю о том, что путь, по которому я иду, может не привести ни к чему хорошему.

— Хм. — Он посмотрел на меня, потом на стул. — Я могу тебя осмотреть на предмет каких-нибудь жучков или еще чего-нибудь, но, в общем, это все. — Он повернулся к Дэвиду и Ребекке. — Может быть, будет лучше, если вы двое потусуетесь у Мисти?

— Э-э-э… Конечно, — пробормотал Дэвид, кивая. Он оглянул клинику в последний раз, прежде чем бросить на меня последний обеспокоенный взгляд, от которого я отмахнулся. Ребекка же нахмурилась. Казалось, она не знала, можно ли оставлять меня с Виктором, но пошла с Дэвидом, когда он поднялся наверх.

Я сел на кресло, и он приступил к работе, развернув перед мной экран.

— Итак, расскажи мне, что случилось с причиной, по которой я поставил тебе «Кироси»? — спросил он, начиная возиться с панелью.

Я пожал плечами.

— Я просто нашел этого парня и стрелял в него, пока он не умер, — сказал я, чувствуя, как меня охватывает странная волна нежелания.

— И все? Не похоже, что только это могло заставить тебя подойти к грани, — сказал он, приподняв бровь, которую я смог разглядеть за его солнечными очками.

Я сглотнул.

— Ну, потом еще кое-что произошло. В итоге я только усложнил себе жизнь, когда вышел на улицу. Я… убил всех мальстремовцев, которых смог найти, — сказал я. — Убил целую кучу и остановился только тогда, когда Дэвид и Ребекка увидели меня и… Я понял, как я, должно быть, выглядел в их глазах. Стоял там, держа в руках револьвер и весь в крови. — Я слегка усмехнулся, хотя в этом не было ничего смешного. — Я немного удивлен, что они не пристрелили меня до того, как я успел что-либо сказать.

Виктор сморщился, но промолчал, похоже, не зная, что сказать.

— Я имею в виду, это не значит, что я внезапно начал винить себя, — продолжил я. — Это же Мальстрем. Практически каждый в городе поступил бы так же, как я, если бы у него был хотя бы пистолет, просто… кто так поступает? Кто выходит посреди вечера и просто… вырезает людей? — задал я риторический вопрос, слегка размахивая руками.

Да, убийства дали мне возможность приобрести опыт и отточить навыки, но я чувствовал себя оторванным от человечества. И я не мог объяснить, почему я так чувствовал.

— Но вышел из себя ты не из-за мальстремовцев, верно? — прокомментировал он, поворачиваясь и глядя на меня. — Почему бы тебе не рассказать мне о настоящей причине твоего срыва?

Я замолчал, и моя бессвязная речь внезапно оборвалась. Почему было так трудно говорить об этом?