Киберпанк: Бегущие по краю: Разница в билде!

В отличие от Люси, Бекка не любила озвучивать свои звонки во время разговора с кем-то. Поэтому он просто остался стоять, убрав руки, чтобы прислониться к стене рядом с ней и пытался расслабиться.

…. Эти приступы становились все хуже. Они стали случаться чаще. И были более интенсивными. Они еще не случались в разгар драки… но это было то, о чем он беспокоился. Он не мог притворяться, что это не выходит из-под контроля.

Бекка была не первой, перед кем он так себя вел. На днях Люси почти впала в панику, пока они проводили день в его квартире, свернувшись калачиком на диване. Они смотрели один из ее мюзиклов (что-то под названием… “Звуки музыки”?), когда они остановились, чтобы посмотреть новости, и появилась реклама “Лунного путешествия”. Та самая, которую он видел в той уютной квартире, которую они снимали вместе.

Он застыл на месте, у него начались галлюцинации, он увидел, что его руки заменены Горила Армсами Мейна, как по ним проходят линии, обозначающие их искусственную природу.

Только ее нежный и перепуганный голос вывел его из этого состояния.

Он придумал историю о том, что задумался, но… она ему не поверила. И он вполне понимал, почему.

…. Боже, он не мог продолжать в том же духе.

– Ладно, Дэйви, скоро мы получим зарплату. Дельтуем после по домам или …. Хочешь потусовать?

Спросила она неуверенным, почти нерешительным тоном.

Глядя на нее, можно было подумать, что она действительно хочет потусовать с ним, но в то же время надеется, что он откажет.

– Конечно. Я бы хотел потусоваться. Эй…. Как насчет того, чтобы я угостил тебя? Раменная, в которую мы ходили. Катсу рамен? Может, синто-суши?

Она оживилась, и он усмехнулся. Похоже он завлек ее.

– …. Хорошо, но за то, что ты меня напугал, ты еще заплатишь за дополнительную синти-свинину!

Сказала она, бросив на него дерзкий вызывающий взгляд, который он просто принял, отмахнувшись от нее.

– Конечно, конечно. Как я и сказал. Я угощаю.

Они покинули место стычки, и менее чем через три минуты уже ехали в NCART-е. Конечно, они могли бы поймать такси или что-то еще, но, честно говоря, Дэвид был более чем счастлив провести как можно больше времени со своей лучшей чум.

…. даже если между ними были некоторые… неразрешенные чувства и мысли.

Приложив все усилия, чтобы не думать об этом в данный момент, он быстро позвонил Люси.

Дэвид: – Привет, красотка. Приду поздно. Собираюсь сегодня потусоваться с Беккой.

Люси: – О? Ну, развлекайся. Бекка может быть… очень энергичной, но мне тоже нравится проводить с ней время. Можешь гулять столько, сколько хочешь, красавчик. Думаю сегодня вечером меня ждет погружение.

Дэвид: – А, с другими раннерами? Передай им привет. И скажи, что это я тебя соблазнил, а не наоборот.

Люси: – Конечно, если тебе так хочется думать, Дэвид~. До скорого.

Положив трубку, он посмотрел на Бекку, которая подняла бровь.

– Люси?

Дэвид покраснел, почесав затылок.

– Да… просто сообщаю ей, что собираюсь провести с тобой большую часть дня. Она собирается нырнуть в сеть, так что я в твоем полном распоряжении, Бекка.

Ее щеки покраснели, и он тоже покраснел, тепло поползло по шее к ушам. Ох. Это… эээ… это придало их предстоящей прогулке совсем другой смысл, не так ли?

Бекка, похоже, пришла в себя раньше него и просто сильно ударила его по руке, заставив его зашипеть и потереть ее, вопросительно глядя на нее.

– Не неси подобной хуйни, черт побери! Своими словами ты можешь обнадежить девушку.

Она надулась, высаживаясь из вагона, и они направились в ее любимую раменную.

Сев на то же место, что и в первый раз, когда они ели вместе, Дэвид быстро оплатил оба их заказа, включая дополнительную порцию синтетической свинины.

Бекка угрюмо вздыхала в ожидании еды, и он не удержался и подтолкнул ее ногой.

– Что стряслось?

Она покраснела, но прежде чем он успел задать вопрос, она скрыла свое смущение ухмылкой.

– Ох, я просто думала о том, как жаль, что вся эта вкусная еда пойдет прямо на мою задницу и бедра, и ни унции на мои сиськи.

Сказав это, она шлепнула себя по большой покачивающейся заднице, ухмыляясь, когда Дэвид покраснел еще сильнее, чем раньше.

– О-о-ох. Эм… да, это…

Вот же проклятье, он превратился в ебанный красный помидор, в то время как эта мелкая гремлинша просто издевалась над ним.

– Боже, Дэвид, ты такой простак. Хотя мне приятно знать, что я могу тебя немного смутить. Девушкам нравится чувствовать себя красивыми.

По крайней мере, это было сказано искренним тоном и с улыбкой на лице.

Дэвид, поскольку его рот, очевидно, был оснащен собственным Сандевистаном, не связанным с его мозгом, обнаружил, что его язык говорит за него:

– Ну… это не должно быть проблемой, потому что ты великолепна.

Хм. Так вот как выглядело ее лицо, когда на нее сбрасывали атомную бомбу из смущения.

– …. Не стоит говорить такое дерьмо только для того, чтобы кто-то почувствовал себя лучше, Дэвид. Это может испортить их самооценку.

В конце концов, сказала она, угрюмо глядя на стол и играя с ногтем на указательном пальце.

Он… не совсем понял, что она имела в виду. Ребекка была великолепна. Все женщины в их отряде были чертовски хороши.

– Что ты имеешь в виду? Бекка… ты выглядишь фантастически.

– … Я выгляжу как гребаный ребенок. Если бы не моя задница, люди бы спрашивали, не твоя ли я младшая сестра. Всю мою жизнь, с тех пор как мы с братом приехали в Найт Сити, на меня смотрели как на ребенка.

Он моргнул, вспомнив ту историю, которую она ему рассказала.

– Подожди… но… ты сказала мне…

– Что я сосала хуи в переулках с 14 до 16 лет? Да. Так и было. Задумайся об этом на минутку. Как ты думаешь, какие именно мужчины хотят получить минет от какой-то сучки ростом в метр с кепкой?

Его челюсть сжалась, когда все встало на свои места.

Ебаное дерьмо.

Она фыркнула и продолжила играть с ногтем, на этот раз начав царапать его.

– …. В первый раз, когда я трахалась с кем-то, мне пришлось притвориться, что я еще моложе, чем была. Я так обосралась от страха, что как только он закончил, я убежала. Я даже не стала требовать плату. Позже пришлось вернуться, чтобы получить деньги, и сделать это снова. Он сказал мне, что я… испортила ему впечатления, когда убежала.

Она сгорбилась, пока говорила это, не поднимая глаз, становясь все меньше и меньше.

– … Вот почему, когда я присоединилась к Шельмам, я всегда пиздецки сильно злилась, когда люди называли меня ребенком или маленькой девочкой. Я не хотела быть ребенком. Но к тому времени, когда я начала набирать массу внизу, я просто… перестала расти. И на меня никогда не смотрели как на нормальную женщину. Люди либо хотели удовлетворить свой фетиш на карликов, либо хотели, чтобы я притворялась маленькой. И я, конечно, делала это. Надо же удовлетворить гребаного клиента. Но когда я пыталась встречаться с кем-то? Не-а. Ничего. Слишком молода. Слишком мелкая.

Она резко выдохнула, что, пожалуй, было формой смешка.

– Когда я подумала, что нашла приличную подругу, оказалось, что у нее был фетиш на молоденьких девочек. И именно поэтому она пригласила меня на свидание. С тех пор я ни с кем не встречалась.

Она тяжело сглотнула и некоторое время ничего не говорила, ее пальцы начали рвать кутикулу рядом с ногтем. Но как только она начала действовать достаточно сильно, чтобы пустить кровь, Дэвид не смог больше сдерживаться и схватил ее за руку. Он остановил ее, но в то же время поддержал.

Она вцепилась в его руку, как в спасательный круг. Словно он был единственным, что не давало ей утонуть в воспоминаниях и страданиях.

Именно на этой сцене их и застала официантка, спокойно положив рамен, а дополнительную свинину она поставила перед Беккой.

Официантка ничего не сказала, только одобрительно кивнула Дэвиду, держащему ее за руку, и ушла.

– Спасибо, Ди…

Сказала она, медленно пытаясь отстраниться… и замерла, когда Дэвид не отстранился. Она подняла на него глаза, и Дэвид не смог удержаться от нежной и понимающей улыбки.

Она слегка покраснела и сжала его руку, а затем резко отодвинулась, чтобы они оба могли поесть.

Некоторое время они ели в тишине, но после того, как Бекка уничтожила примерно половину своей тарелки, она продолжила.

– Знаешь… Я должна поблагодарить тебя.

Он моргнул, лапша свисала с его рта, когда он в замешательстве качнул головой, заставив ее захихикать, а себя покраснеть.

Проглотив лапшу, он, наконец, смог высказать свое замешательство.

– За что?

Она ласково улыбнулась ему, в ее глазах ясно читалась эмоция, которую он не мог понять.

– Ты не спросил меня, почему я не вставила импланты, чтобы стать выше, или не вживила себе сиськи побольше.

Он моргнул.

– С чего бы? Если бы ты хотела этого, то уже давно бы их поставила. Раз ты этого не сделала, значит, у тебя есть причина.

Она хихикнула от восторга, заглатывая еще немного лапши и бульона.

– И это одна из причин, почему ты мне нравишься, Ямочки. Ты внимателен. Ты прав. Я могла бы стать выше. Или сделать себе сиськи побольше. Но если честно? Я не хочу быть выше. Мне комфортно с таким ростом, как сейчас. Даже если это немного усложняет жизнь. К тому же, так легче вдарить кому-нибудь по яйцам!

Сказала она с лукавым подмигиванием, заставив Дэвида напрячься.

– Что касается сисек.

Она пожала плечами.

– Честно говоря, я бы не отказалась от массивных сисек, чтобы уравновесить свою задницу. Они выглядят так, будто с ними весело играть. Но…

Она ненадолго опустила взгляд, а затем снова подняла его, почти смущаясь.

– Я просто… я хочу, чтобы кто-то обратил внимание на меня… ради меня, понимаешь? Не просто как на сосуд для реализации своих извращений. Не как на более приемлемую версию меня. Просто… на меня. Понимаешь? Я не хочу… не хочу узнать, что единственная причина, по которой кто-то со мной сошелся, это мои новые имплантаты.

Она, казалось, колебалась, прежде чем задать ему вопрос, ее зубы сжали нижнюю губу.

– … это тупо?

Он не стал спешить с ответом, решив упорядочить свои мысли, выпив остатки бульона и лапши, и поставил миску на стол.

– Я думаю… что у тебя есть все чертовы права этого мира, чтобы не желать менять себя. Желать кого-то, кто сможет посмотреть на тебя и увидеть ту, кто ты есть на самом деле. Бойца. Женщину. Все это. Это вовсе не тупо. И я бы надрал задницу любому, кто сказал бы такое о тебе, Бекка.

Она молчала какое-то время, доедая остатки, вероятно, пытаясь сообразить, что сказать. А может, он сказал что-то не то?

… черт, наверное, он сказал что-то не то.

Допив бульон, она удовлетворенно вздохнула и слегка усмехнулась.

– Ты очень милый парень. Ты знаешь это, Ямочки? Черт… Знаешь, я никогда не говорю об этом дерьме. Даже со своим братом. Особенно с братом. Он просто… не понимает. Что в тебе такого, что я могу просто… быть собой… и не беспокоиться о том, что мне будет больно?

Но я причинил тебе боль. Я и сейчас причиняю тебе боль.

Он должен был признать это. Должен был разобраться с этим.

Он нравился Бекке. Очень нравился. Она не просто флиртовала с ним, чтобы запутать его, она действительно хотела его. А в первый раз? Он не мог назвать то, что она сделала для него, когда отвезла его в штаб-квартиру Арасаки… спасать Люси. Помогала ему поддерживать себя в здравом уме, с помощью супрессоров…

Он не мог назвать это никак иначе, кроме как любовью.

Бекка любила его. И он даже не осознавал этого до самого конца.

Но что, черт возьми, он должен был делать с этим осознанием? Что он мог сделать, зная это?

Одно дело, если бы она была ему совершенно неинтересна, и он мог бы просто выступать в роли ее второго пилота, чтобы найти того, кто будет относиться к ней так, как она того заслуживает.

Но он действительно находил ее невероятно привлекательной. И мысль о ком-то еще с Беккой… блядь. Она заставляла его злиться. Боже, каким же куском дерьма он был.

Влюблен в прекрасную удивительную женщину, но не хочет, чтобы другая прекрасная удивительная женщина была с кем-то помимо него…