Как я стала заменой возлюбленной злодея!

— Господин Шан, госпожа Гу пошла в акушерское и гинекологическое отделение, она беременна!

Он понимал каждое слово секретаря Чэня по телефону, но сочетание этих слов вместе внесло сумятицу в его разум, он вдруг оказался не в состоянии думать. Продолжая держать мобильный телефон у уха, мужчина, казалось, был неподвижен.

Беременна? Отделение акушерства и гинекологии? Что это значит? Гу Ли беременна, чей это ребенок?

— Господин Шан, госпожа Гу на пятом этаже. Пожалуйста, поднимайтесь скорее. Она не хочет оставлять ребенка.

Секретарь Чэнь был очень встревожен во время телефонного звонка, он действительно упустил эту важную новость. Он надеялся, что господин Шан не привлечет его к ответственности за халатность в работе. В то же время он не мог не восхищаться мужеством Гу Ли. Она была беременна ребенком господина Шана и все равно хотела сделать аборт. Независимо от того, является ли он ребенком господина Шана или нет, сейчас не время для госпожи Гу принимать собственное решение!

Что касается вопроса о том, чей это ребенок, секретарь Чэнь не сомневается, что о передвижениях Гу Ли ему всегда сообщают, и за последние два года у нее не было никаких близких отношений с кем-либо противоположного пола, кроме, конечно, Мэн Инлэя.

Но даже если бы у Мэн Инлэя было немного смелости, он никогда бы не осмелился тронуть женщину господина Шана. На этот раз Мэн Инлэй даже скрыл от господина Шана то, что он сопровождал Гу Ли на операцию. Секретарь Чэнь не мог удержаться от молчаливого соболезнования Мэн Инлэю.

Шан Цзиньянь, положив трубку, поспешил выйти из машины, секретарь Чэнь уже ждал его у входа в лифт. После того как вошел президент Шан, секретарь Чэнь молча встал в угол.

Шан Цзиньянь тяжело дышал, в его висках стучало. Он сорвал галстук и бросил прямо на пол, секретарь Чэнь наклонился, чтобы поднять его. Лифт со звуком «дзинь» достиг пятого этажа. Шан Цзиньянь агрессивно вышел из лифта на своих длинных ногах и под руководством секретаря Чэня направился прямо в комнату для консультаций с врачом.

Врач держала в руке отчет об УЗИ Гу Ли. Он был полон фотографий и текстов, где бросались в глаза слова «ранняя внутриутробная беременность, единственный плод».

— Возраст плода — семь недель или около пятидесяти дней, сейчас он размером с фасолину и соответствует критериям для аборта. Мне также придется сделать вам электрокардиограмму, чтобы убедиться, что ваше текущее физическое состояние позволяет перенести эту операцию.

Гу Ли медлила с ответом. Маленькое овальное тельце на УЗИ — ее собственный ребенок. Он, или она, такой маленький, прямо как семечко. Прежде чем пробиться сквозь землю, он преодолел слои препятствий, прежде чем пробиться сквозь землю, ожидая дня, чтобы вырасти в высокое дерево, но теперь его придется выкорчевать с корнем.

Она закрыла глаза, прогнав отвлекающие мысли в голове, и уже собиралась заговорить, как вдруг с грохотом открылась потайная дверь, и в дверном проеме появился угрюмый Шан Цзиньянь.

— Могу я узнать, кто Вы?

Когда доктор открыл рот для упрека, Мэн Инлэй, ожидавший на другой стороне комнаты, глубоко вздохнул, увидев лицо Шан Цзиньяня, и воскликнул:

— Господин Шан!

Гу Ли повернула голову при этих словах и встретилась с глазами Шан Цзиньяня, полными гнева.

— Ты беременна?

— Собираешься избавиться от ребенка?

Он приближался к Гу Ли шаг за шагом. В душе Гу Ли была паника, но сама она выглядела очень спокойной. Она опустила голову и не смотрела на него. Шан Цзиньянь подошел к ней и с силой приподнял подбородок Гу Ли, заставляя ее посмотреть ему в глаза.

— Ты хочешь избавиться от ребенка!

В ответ на его яростный взгляд Гу Ли хотела сказать «да, я не хочу рожать от тебя ребенка», но прежде чем она успела сделать это, ее голова начала болеть, будто ее прокалывали иглы. Девушка закрыла глаза, чтобы унять головную боль, ее тело непроизвольно вздрагивало от боли; она была физически и умственно истощена в течение последних нескольких дней и находилась в плохой форме. То, что она была напугана им, в сочетании с головной болью еще больше усугубляло ситуацию. Лицо девушки было бледным, и ее непроизвольно стошнило. Это внезапное обстоятельство потрясло всех.

— Поторопитесь и дайте ей прилечь! Я не говорила, что у нее есть признаки выкидыша. Даже если она хочет сохранить ребенка, она должна хорошо защищать плод.

Слова врача вывели толпу из оцепенения, и Шан Цзиньянь, подхватив Гу Ли, положил ее на койку за занавеской. Он увидел, что Гу Ли вспотела всем телом, челка на ее лбу была мокрой, глаза были закрыты, брови плотно сдвинуты, руки крепко вцепились в простыню, и синие вены на тыльной стороне ее ладоней проступали одна за другой.

Она выглядела болезненной, и сердце Шан Цзиньяня болело вместе с ней. Он сожалел о том, как он только что с ней обошелся. Несмотря ни на что, она была беременна, и он не должен был так грубо с ней обращаться.

Врач с помощью инструмента послушала сердцебиение и пощупала живот, все было в норме, и причину плохого состояния Гу Ли найти пока не удалось.

Она попросила налить Гу Ли стакан теплой воды и мысленно выдохнула. Похоже, сегодня операция проводиться не будет, нет необходимости спрашивать об этой ситуации. Ребенок должен принадлежать этому президенту Шану.

— Если вам есть что сказать беременной женщине, сделайте это правильно и не провоцируйте ее на эмоции.

После этого доктор вышел из кабинета, оставив Шан Цзиньяня и Гу Ли наедине. Мэн Инлэй и секретарь Чэнь, посмотрев друг на друга, также вышли, заботливо закрыв за собой дверь.

В комнате воцарилась тишина. Уголки рта Шан Цзиньяня сжались, на сердце у него было одновременно раздражение и сожаление. Головная боль Гу Ли постепенно ослабевала. Девушка открыла глаза, в ее взгляде читалось глубокое чувство усталости.

Боль прекратилась, потому что в мыслях она решила оставить ребенка. До того, как она решила сделать аборт, голова у нее не болела, но как только появился Шан Цзиньянь, началась головная боль. Это означает, что любое решение, которое она принимает, должно основываться на мнении Шан Цзиньяня, и если он хочет сохранить ребенка, она должна оставить его.

Она не понимала, в чем смысл этого мира. Разве Шан Цзиньянь не злодей в нем? Почему его мнение так важно?

Шан Цзиньянь молча смотрел на Гу Ли. Он хотел спросить ее, почему она не желает оставлять ребенка, но даже если она не скажет, он все равно поймет, что она имеет в виду.

Раньше они были вместе из-за контракта, и с самого начала это была игра в любовь. Он не очень-то заботился о ней. Почему она должна рожать ребенка?

Только после перерождения он понял, насколько ценны эти отношения, и захотел быть с ней всерьез, но он не сказал ей этих слов заранее, так что на самом деле у него не было права обвинять ее в чем-либо.

Она беременна, и ребенок должен быть сохранен. В своей прошлой жизни она умерла неожиданно и трагически. В этой жизни у нее действительно появилась кровная связь. Возможно, это был Божий способ компенсировать ей полную семью, она не хотела видеть себя одинокой.

Он подошел к койке для отдыха со стаканом воды и приподнял Гу Ли, чтобы она могла опереться на него и попить.

— Я был слишком взволнован, пожалуйста, прости меня за неосторожность.

Ему стало намного легче, когда он извинился, но Гу Ли была весьма удивлена, ведь только что он выглядел так, будто хотел съесть ее заживо.

— Я размышлял об этом. Ты сделала это потому, что я не обеспечил тебе достаточной безопасности. Что я хочу тебе сказать, так это то, что я уже считаю тебя очень важной женщиной в моей жизни. Я не говорил таких вещей раньше. Не то чтобы я просил тебя оставить ребенка. Я человек, который не умеет выражать свои чувства, и я думал, ты сможешь просто понять их.

То, что он считает хорошим, — это тратить на нее деньги и обеспечивать ей достаточно богатую материальную жизнь.

— Гу Ли, этот ребенок должен остаться. Я умоляю тебя. Хотя он появился неожиданно, и ты, возможно, морально не готова, но я очень рад его существованию.

Он взял руку Гу Ли и поднес ее ко рту, потирая и целуя, будто перед ним был изящный фарфоровый предмет.

— Пожалуйста, забудь этот контракт, я полюбил тебя от всего сердца задолго до него, и мне очень спокойно с тобой. Давай поженимся, ребенку нужна полная семья. С этого дня ты моя жена, и я готов делить с тобой все, что у меня есть.

Было бы ложью сказать, что она не была шокирована, услышав это. Ребенка она определенно собиралась оставить, не желая умирать от головной боли, но она никогда не хотела выходить замуж за этого мужчину!

Она — необъяснимым образом перенесенная в книгу, беременная, застрявшая в больнице девушка, а теперь другая сторона просит ее родить ребенка, и хорошо то, что он не позволяет ей родить его просто так, ведь знает, что ей также необходимы имя и социальное положение.

Но он находился в трудном положении, и ей не терпелось провести четкую грань между ними. Когда сюжет закончится, она все равно сможет уйти из жизни. Кто захочет выйти за него замуж как госпожа Шан? Он думает, что этот «титул» стоит так много!

— Вы должны были только что услышать, доктор сказала, что у меня есть риск выкидыша.

— Она сказала оставить ребенка, я найму лучшего акушера, с ним все будет хорошо, не волнуйся.

Гу Ли отдыхала лежа на кушетке и искоса поглядывала на него. Как этот человек мог разговаривать сам с собой, когда она беспокоилась, что с ее ребенком что-то не так? Она думала о том, что если ребенок был в плохом состоянии, операция как раз-таки и решила бы все проблемы.

— Я сейчас же сделаю звонок, чтобы связаться с лучшей больницей и лучшим врачом, и мы поженимся, когда состояние ребенка стабилизируется.

Гу Ли почувствовала стеснение в груди, и ей снова захотелось блевать.

— Господин Шан, я очень благодарна, что Вы готовы взять на себя ответственность, но моя карьера только начинается, и у меня много контрактов на представительство. Если я сейчас забеременею и заведу детей, мне грозят огромные убытки за нарушение договоров.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, я найму самого профессионального юриста, который поможет вести дела, и оплачу все штрафы за нарушение контрактов.

— Я еще молода, как я буду выходить в люди после рождения ребенка?

— У Shang Group есть кино- и телекомпания. Без оглядки на других мы сами вложим деньги в тот проект, в котором ты хочешь сняться.

Все проблемы решались Шан Цзиньянем одна за другой. Гу Ли чувствовала, что не может найти ни одной причины не заводить ребенка, но в глубине души она все еще была очень запутана. Она вообще не была готова иметь ребенка.

— Я не хочу быть матерью-одиночкой.

— Я не купил кольцо сегодня. Пойду и куплю его, как только ты устроишься в больнице. Сейчас я официально прошу тебя выйти за меня замуж, пожалуйста, позволь мне заботиться о тебе и нашем ребенке долгие годы, я всегда буду любить тебя и нашего ребенка, не бойся отдаться мне. Я, в самом деле, влюбился в тебя. Часто думал о тебе в Америке и, первое, что я хотел сделать, когда вернулся домой, — увидеть тебя.

Гу Ли посмотрела на Шан Цзиньяня. Он сидел рядом с ней со слабой улыбкой на лице. На самом деле, за последние два месяца общения с ним она почувствовала, что он не такой страшный, как описывали, но она все еще очень боялась его. Помимо скрытой в его характере паранойи, у него также был действительно плохой конец в жизни.

— Я немного наслышана об истории семьи Шан. Ваши родители были убиты Вашим дядей. Если я рожу ребенка, Ваш дядя может сделать что-то из недоброжелательности.

Поскольку она решила оставить ребенка, Гу Ли, естественно, надеялась, что финал Шан Цзиньяня можно изменить. Она не могла не напомнить ему об этом со стороны, надеясь привлечь его внимание к тому факту, что два алчных дяди были очень плохими.

Глаза Шан Цзиньяня потемнели. В этой жизни он бы точно устроил им хорошее представление и заставил бы пожалеть о том, что они пришли в этот мир, но он не хотел пугать Гу Ли, как и упоминать тех двух неуместных людей при ее нынешнем состоянии.

Он успокоил Гу Ли:

— Не волнуйся, я позабочусь об этих делах и никому не позволю причинить вред тебе и ребенку.

Шан Цзиньянь связался с лучшей больницей города Тунчжоу, созвонился с самым авторитетным акушером и договорился о госпитализации Гу Ли, чтобы сохранить жизнь ребенка. Что касается текущей работы Гу Ли, то она была отложена до тех пор, пока врач не разрешит Гу Ли выписаться из больницы.

Секретарь Чэнь посмотрел на Мэн Инлэя с недовольным выражением лица и похлопал его по плечу.

— Поторопитесь и разберитесь с этим, пока господин Шан не вспомнил, что вы скрыли и не доложили об этом.

Мозг Мэн Инлэя начал пульсировать, когда он подумал обо всей работе, при которой он должен договариваться, делая телефонные звонки один за другим.

Секретарь Чэнь вручил ему визитную карточку:

— Это лучший юрист в семье Шан. Если у Вас возникнут проблемы с контрактом, найдите меня, если нужно будет заплатить за нарушение контракта, позвоните мне. Господин Шан выделил сумму специально для этих целей.

Это не так много, всего 500 миллионов. Но ради потомков господина Шана эти деньги, конечно, стоят того.

Мэн Инлэй поблагодарил, взяв карточку. Секретарь Чэнь с улыбкой сказал:

— Как говорится, «если человек достиг совершенства, его петухи и собаки вознесутся до небес*». Возможно, в будущем мне придется просить господина Мэна о большей заботе.

П.п.: Родственники и друзья получившего высокий пост тоже получают должность; получить повышение, получить выгодную работу, сделать карьеру (идиома).

Мэн Инлэю хотелось использовать пару носков, чтобы заткнуть этот надоедливый рот.