Я везунчик!

– Пап… это просто нелепо.

– Рик, не порть нам все! – сердито сказал папа, – Это твой медовый месяц, и папа потратил кучу денег на вас двоих, так что просто иди в эту комнату и делай то, что делают подростки!

Я посмотрел на маму, но она кивнула.

– Послушай своего отца. Если ты сможешь сделать ее беременной, тогда наша жизнь наладиться. Разве это не замечательно? Мы сможем, наконец, изменить нашу судьбу с помощью единственной случайной встречи.

– Разве это не невозможно? – слабо спросил я.

– Довольно об этом! А теперь иди в свой номер для новобрачных и сделай свое дело! Пока мы не получим положительного результата, ни один из вас не выйдет!

– Номер для новобрачных, ты имеешь в виду номер в мотеле?

– Просто будь хорошим сыном. Сделай это ради мамы.

– Мама…

Вот так меня втолкнули в темную комнату. Я не совсем понимал, что происходит. Неделю назад я впервые услышал в разговоре имя Шарлотты. Затем, сегодня утром, меня провели к судье, велели наговорить кучу лжи о том, что я безмерно люблю женщину, которую никогда не встречал, а затем заполнили бумаги. После этого папа заявил, что я должен сделать ей ребенка. Разве это не слишком много, чтобы взвалить на плечи тринадцатилетнего ребенка?

Я только один раз взглянул на девушку, и она выглядела примерно того же возраста, что и я. На ней были темные очки и бандана, так что даже тогда я не смог разглядеть ее лица. Папа объяснил, что это наш билет из жизни, полной несчастий. Если бы это было правдой, то, зная нашу удачу, этот фиктивный брак потерпел бы неудачу. Я полагал, что если этот брак прошел через судью, то этот брак в любом случае должен быть в некотором роде несчастливым. К сожалению, моя семья не задумывалась так далеко вперед. Они видели только шанс на богатство.

Было странно, что чем тяжелее становились времена, тем больше они полагались на удачу, чтобы выйти из этих времен. Чем больше они это делали, тем хуже все становилось. Вот почему я выбрал другой маршрут. Я не зависел от лотерейных билетов и слепой удачи. Я уже привык к той паршивой жизни, которую вел. В большинстве областей я научился просто жить с этим. Какой бы странной ни была ситуация, я всегда сохранял спокойствие, потому что паника только все ухудшала. Кроме того, я всегда подходил к любой ситуации с определенной осторожностью.

А теперь меня бросили в темную комнату мотеля. Шарлотта сидела на кровати. Она подскочила, когда дверь открылась и меня втолкнули внутрь. Дверь за мной захлопнулась. Единственным источником света в комнате была тусклая лампа.

Она была бесспорно привлекательной девушкой с вьющимися рыжими локонами и глубокими зелеными глазами. Ее тело было стройным, а грудь уже набухла. На ней было летнее платье с белым отливом. Ее темные очки лежали на столе, а бандана болталась на шее.

– Твой отец… где он?

Конечно, я не собирался делать того, что сказали мои родители, и безрассудно набрасываться на нее. Это произошло из-за небольшого трюка, который я разработал под названием “наихудший сценарий”. Я предполагал, что независимо от того, какой я выбор совершу, я столкнусь с худшим сценарием. Поэтому, я делал свой выбор исходя из возможного худшего сценария. Если я не наброшусь на нее и буду говорить спокойно и собрано, то в худшем случае она не забеременеет от меня, и мои родители рассердятся, когда наш брак будет расторгнут. Если я наброшусь на нее, ее отец может ворваться с дробовиком и застрелить меня. Ну, я уверен, что были и другие возможности, но в моем тринадцатилетнем сознании это была разница между жизнью и смертью.

– Папа уехал сразу после свадьбы. Наверное, он сейчас едет к своему денежному парню.

– Денежному парню?

– Что-то по поводу отмывки. Я не разбираюсь в этом.

– Ох, мне жаль.

– Ему все равно на меня наплевать, так что это не имеет значения, – с горечью ответила она.

Это был первый разговор, который я когда-либо имел с Шарлоттой. Она выглядела как человек, который слишком много повидал на своем веку. Ее отношение ко всему было покрыто горечью и пессимизмом. Короче говоря, она была очень похожа на меня. Я сел на стул напротив нее.

– Мои родители однажды пытались оставить меня в цирке. Они сказали, что это был несчастный случай, но полицейский в конечном итоге привез меня домой, потому что они пропустили крайний срок, чтобы забрать меня из участка.

– Серьезно? – она секунду смотрела на меня, а потом прикусила губу, – Однажды отец оставил меня на месяц в гостиничном номере. Он пересек границу с Тихуаной. Затем он был пойман пограничным патрулем, когда пытался провезти ядовитый гриб обратно в страну.

– Мои родители не кормили меня в течении трех недель, потому что они пытались произвести впечатление на нашего богатого соседа, который заметил, что я выгляжу немного пухленьким.

– Да? Ну, мой отец однажды заставил меня притвориться, что мужчина схватил меня в каком-то неподходящем месте, чтобы он смог шантажировать его!

– Мои родители запирали меня в чулане, когда я капризничал.

– Значит твой шкаф был достаточно велик для метлы? – она издала легкий смешок.

Я хихикнул рядом с ней, – Насчет последней части я солгал.

Она улыбнулась в ответ, – Да, я тоже.

На самом деле я не лгал и по ее глазам было видно, что она тоже не лжет. Тем не менее, мы оба, казалось, достигли некоторого взаимопонимания в тот день. Мы проговорили остаток ночи, а на следующее утро я попытался выйти, но обнаружил, что дверь заклинили снаружи. Я быстро обнаружил, что единственное окно было наглухо закрыто, и даже если бы я разбил его, оно было слишком маленьким, чтобы выбраться наружу.

– Мои родители сказали, что мы не сможем уйти, пока не… э-э… не завершим наш брак?

– Ты имеешь в виду не трахнемся?

– Ш-Шарлотта!

У меня было плохое воспитание, но оно никогда не было вульгарным. Такие слова не входили в мой тринадцатилетний словарный запас. Конечно, мой пятнадцатилетний словарный запас был совершенно другой историей, но это не имело никакого отношения к мне, запертому в тот момент в той комнате.

Она хихикнула, – Ты такой милый, когда так волнуешься. Может быть, нам просто стоит это сделать.

– Я хочу заниматься этим только с той, кого люблю.

Она сжала губы, – Понимаю.

– Я не говорю, что ты мне не нравишься, но если мы сделаем это, то я хочу, чтобы это что-то значило. Только когда мы будем готовы остаться вместе на всю оставшуюся жизнь…

– Мы ведь женаты, верно?

– Гхе… ты же знаешь, что этот брак – это обман. Я имел в виду, когда мы поженимся по-настоящему.

Выражение ее лица стало сложным, – Брак по-настоящему… ты шутишь. Ты же не веришь в эту чушь, правда?

– Я не знаю… – ответил я, сжимая кулак, – Я просто верю… что найти кого-то, кого я смогу по-настоящему полюбить, – это своего рода удача. До сих пор моя жизнь всегда была наполнена невезением, поэтому я знаю, что в тот день, когда я найду кого-то такого, моя неудача превратиться в удачу!

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, а затем рассмеялась.

– Э-эй… не смейся надо мной!

Прошел еще один день, и Шарлотте удалось заказать еду с помощью поддельной кредитной карты, которую дал ей отец. Еда была передана через отверстие в двери. Мы пытались упросить первого парня, который пришел, освободить нас, но он испугался и убежал, и мы даже не получили нашу еду. Поэтому, вместо того чтобы голодать, мы просто молчали.

– Как это похоже на моих маму и папу, они просто забыли о том, что нас нужно кормить. Они сказали, что выпустят нас, как только ты забеременеешь, но они даже не оставили никаких тестов на беременность и никаких других способ узнать…если только… они не наблюдают за нами через какую-то скрытую камеру!

– Ты думаешь, они настолько ужасны?

– Ты не знаешь моих родителей! Папа – отчаянный человек. Он сделает все, что угодно!

Прошло еще немного времени, и теперь, когда мы были вдвоем, нам не оставалось ничего другого, как развлекать друг друга. Мы рассказывали истории, шутили и смеялись. Когда время подошло к концу недели, мы начали плакать друг у друга на плечах и по-настоящему раскрылись. Я узнал кое-что печальное из ее прошлого, о чем она никогда не собиралась рассказывать. Она тоже услышала кое-какие мои слезливые истории. Номер в мотеле был в полном хаусе в этот момент, и хотя у нас была ванная, мы были двумя подростками, так что мы вроде как просто оставили выброшенные коробки с пиццей и бутылки из под 2 литровой шипучки валяться повсюду Эти две недели оказались одновременно самыми короткими и самыми долгими в моей жизни.

– Ч-что ты делаешь? – воскликнул я, когда Шарлотта вышла из ванной.

Она была одета в черную ночную рубашку, которая скрывала немногим больше, чем нижнее белье. Более того, она была в сексуальном белье, которое было слишком эффектно для моего тринадцатилетнего мозга.

– Это было… для нашего медового месяца, но мне не хотелось его надевать… – она покраснела и отвела взгляд, – До сих пор…

– Шарлотта…

– Х-хорошенько запомни этот вид! Потому что это максимум того, что ты получишь! – она развернулась и бросилась обратно в ванную, хлопнув дверью.

Когда она вернулась, то была уже в другой одежде. Я встал с кровати, готовясь уснуть на диване уже четырнадцатую ночь подряд.

– В-все в порядке, – слабо прошептала она.

– Мм?

– Я сказала… Все в порядке! Ты можешь спать со мной в кровати! – сказав это, она по-прежнему не смотрела мне в глаза.

Обычно она была такой уверенной; я просто не мог понять, почему ее поведение вдруг так резко переменилось.

– Окей…

В ту ночь мы оба спали в одной постели. Всю ночь я чувствовал, как быстро бьется мое сердце. В конце концов, я обнял Шарлотту и заснул. Я проснулся оттого, что Шарлотту выдернули из моих рук.

– Рик! – крик заставил меня открыть глаза.

Там были мои родители и отец Шарлотты, который держал ее на руках и тащил прочь. Она потянулась ко мне, ее глаза все еще были сонными и растерянными.

– Ничего! Вы ничего не унаследовали! – взревел ее отец.

– Я не понимаю, Бернард, почему ты вдруг ворвался к нашей воркующей парочке? – вежливо спросил папа, но было видно, что он с несчастным видом размахивает руками.

– Свадьбы не будет! Твоя семья бедна, как грязь, – сказал Бернард.

– Э-это… даже так… теперь, когда наши дети поженились, наш долг – это твой долг! – с вызовом ответил папа.

– У меня нет денег, идиоты.

Папина заискивающая улыбка исчезла: – Что?

– Я просто обманул тебя. Какой-то твой родственник должен был оставить тебе состояние! Последние две недели, пока вы играли в невестку с моей бесполезной дочерью, я пыталась завладеть им! Однако вы даже не можете унаследовать деньги, не облажавшись!

– Ах ты гавнюк! – выражение лица отца быстро сменилось яростью, и он сделал шаг вперед.

– Быстренькой сделай шаг назад, парнишка! – мужчина вытащил пистолет, и мама закричала.

– Рик, прости меня! – крикнула Шарлота, пока ее тащили к двери.

– Ш-Шарлотта… – только тогда я окончательно проснулся.

Но я не сделал ни шагу вперед, потому что ее отец пятился к двери, держа ее в одной руке и направив на нас пистолет другой.

– Я найду тебя, – я произнес эти слова одними губами.

Она мягко улыбнулась, но свет в ее глазах, казалось, потускнел. Ее вытащили наружу, и отец захлопнул дверь, заперев нас троих внутри.

– Какой же гадкий человек! – выругался папа.

Чтобы дать себе время убежать, Бернард заблокировал дверь, заперев нас так же, как я был заперт с ней. Мы проторчали там полдня, прежде чем папа выбил дверь ногой. Конечно, нам выставили счет за весь ущерб, и меня обвинили в том, что я хотя бы мог сделать ее беременной, что могло бы оставить нас с алиментами.

Только через неделю папа понял, что в мое отсутствие ему везло больше, чем на прошлой неделе. Он понял, что я был талисманом, притягивающим неудачи. В конце концов, разве его соглашение с мошенником не было идеальным, пока я не вмешался? Он хотел бросить меня навсегда и пытался уговорить маму уйти с ним. Она отказалась, хотя считала меня ответственным за то, что он бросил нас обоих. Достаточно сказать, что с тех пор моя жизнь только усложнилась, и обещание, которое я дал ей, так и не стало возможным даже через пять лет. С тех пор, это был первый раз, когда я ее видел.