Игра Престолов: Каталог Вайфу: Кошмарный Режим

С точки зрения Роберта Баратеона

Девица сидела на его коленях, в руке у него был кубок вина, а верный боевой молот находился наготове. В Большом зале Сигарда его люди ликовали и праздновали очередную победу над Железнорожденными.

Что еще вообще может пожелать мужчина.

– Ваша милость, налить ли вам еще вина? – спросил мужчина рядом с ним, и тут же его хорошее настроение было испорчено.

– Нет. – ответил он немного резко, глядя на лицо сира Джареда Фрея с мелким подбородком.

Теперь, когда опасность миновала, лорд Уолдер Фрей наконец решил подняться со своего места и осчастливить их своим присутствием.

А вместе с Уолдером Фреем и его армией прибыл сир Джаред Фрей, чья прабабка была из рода Маллистеров.

Этот человек хотел править Сигардом, поскольку основная линия рода Маллистеров, к сожалению, прервалась при попытке защитить Речные земли от Железнорожденных мерзавцев.

Но, чёрт бы его побрал, если он отдаст этот прекрасный замок какому-то трусливому Фрею. Он скорее разрушит его и сотрет в пыль, прежде чем отдаст его Фреям.

Он отпил из своего кубка и прижался к груди девицы, сидящей на его коленях. Его настроение немного поднялось, когда он стал ласкать ее грудь, а она в свою очередь принялась ласкать его член.

Ей-богу, у этой девчонки были отличные сиськи. И красивое северное лицо. Но не такое красивое, как у Лианны. В его глазах никто и никогда не был бы так красив, как Лианна.

Он закрыл глаза и представил, как разбивает грудь Рейегара своим молотом в Рубиновом броде. Его губы озарились злобной улыбкой, когда он представил, как снова убивает этого ублюдка.

Затем он услышал торопливые шаги и увидел молодого оруженосца, спешившего к Диасу с пергаментом в руке.

– Ваша милость. Еще новости из Солеварен. – сказал оруженосец и он жестом велел юноше продолжать.

– Сир Барристан оправился от ран и выживет. – объявил мальчик, и зал разразился одобрительными возгласами.

Он тоже улыбнулся. Он не любил сира Барристана так же сильно, как остальные. Этот человек был сторонником Дракона во время его восстания, но он относился к нему с большим уважением.

– Что еще? – спросил он.

Мальчик снова посмотрел на пергамент и прочитал его содержание, прежде чем ответил.

– Железнорожденные, разбитые сиром Барристаном, попали в засаду и были уничтожены лордом Джоном Ройсом возле Девичьего пруда. Марон Грейджой был с ними и попал в плен.

Мужчины в зале разразились очередными аплодисментами, скандируя имя Джона Ройса.

И не без причины.

Объединенные силы всех их армий в течение последних нескольких лун уничтожали армии Железнорожденных одну за другой.

Это была жестокая игра в кошки-мышки, и в большинстве случаев Железнорожденным едва удавалось спастись.

В конце концов, их подавляющее число перевесило, и силы Железнорожденных сократились до нескольких кораблей.

Видя, что все уже потеряно, Родрик Грейджой собрал последних Железнорожденных и решил атаковать и прорвать баррикаду, установленную у Солеварен. Баррикадой руководил сир Барристан со своей армией.

Сир Барристан, к счастью, узнал о готовящейся атаке Железнорожденных от Девичьего Пруда, где заметили, как Железнорожденные плывут по реке, и он и его армия были хорошо подготовлены, когда Железнорожденные начали атаку.

Битва началась на рассвете и продолжалась два часа, прежде чем сиру Барристану удалось убить Родрика Грейджоя, получив при этом несколько ран.

Смерть командира сломила боевой дух Железнорожденных, и они отступили назад вверх по реке с Мароном Грейджоем в качестве нового командира.

И теперь, когда стало известно, что Марон Грейджой и его отряд попали в засаду и были уничтожены, Речные земли наконец-то избавились от последних Железнорожденных.

– Это хорошая новость, да. – С улыбкой сказал он, поднимая кубок с вином и крича. – Принесите еще вина! И давайте отпразднуем смерть последнего Железнорожденного, осмелившегося высадиться на наших берегах!

Мужчины зааплодировали, и он снова уселся на свой стул, а девица вернулась к нему на колени.

Он смотрел, как шумные мужчины пьют вино и празднуют смерть последнего из Грейджоев, посчитавшего хорошей идеей напасть на материк.

Теперь им оставалось только привести королевский флот на эту сторону моря, отплыть к Железным островам и разобраться с чертовыми Железнорожденными раз и навсегда.

Он обернулся в ту сторону, где сидел Хостер Талли со стоическим выражением лица и задумчивым взглядом в глазах. Он, несомненно, размышлял о том, какой ущерб понесли Речные земли в этой войне. И о том, как устранить этот ущерб. Или не устранять его, если речь идет о его соперниках.

– Хостер! – крикнул он, и старый бастард повернулся, чтобы окинуть его вопросительным взглядом. – Когда Королевский флот достигнет Сигарда?

– Королевский флот сейчас занимается остатками Железнорожденных, которые спаслись в битве за Королевскую Гавань, ваша милость. – ответил Хостер. – Лорд Станнис взял под контроль Глотку(пролив), чтобы ни одному из этих кораблей не удалось покинуть Черноводный залив, и захватывает все эти корабли, один за другим присоединяя их к Королевскому флоту. В его последнем отчете говорилось, что он захватил почти все сбежавшие военные корабли, так что ждать осталось недолго.

(Глотка и Черноводный залив.)

– Наконец-то хорошие новости от моего угрюмого брата. – подумал он вслух, отпивая еще вина.

Он не будет лгать о том, что был безмерно разочарован успехами Станниса в этой войне.

Он опоздал на битву при Арборе и позволил уничтожить флот Редвинов. Затем он опоздал на битву за Королевскую Гавань, в которой его собственная семья наверняка бы погибла, если бы им не удалось вырвать тяжелую победу из пасти поражения.

Правда, заслуга в этой победе принадлежит сыну Станниса. И если бы это было не так, то он непременно наказал бы Станниса за его очевидные неудачи в этой войне.

Мысли о битве за Королевскую Гавань вернули его к слухам, которые он слышал о сыне Станниса.

Когда он впервые получил от Джона новость о том, что мальчик повел армию спасать Королевскую Гавань, он был горд. Гордился тем, что в их семье есть еще один Баратеон с такой же страстью к войне, как и он сам в юности.

Но со временем из Королевской Гавани стало поступать все больше и больше новостей. И чем больше он узнавал о битве, тем более необычной она казалась.

Несколько писем, которыми он обменялся с Джоном, немного прояснили ситуацию. Хотя итоговая картина все еще казалась ему невероятной.

Использовать Дикий огонь, чтобы уничтожить флот Железнорожденных? С помощью светящегося меча разрубить сотни Железнорожденных? Победить Эурона Грейджоя в поединке один на один?

Он задавался вопросом, не стало ли бремя правления слишком тяжелым для его приемного отца, и не впал ли старый Джон в старческий маразм.

Неважно, как только он разберется с этими чертовыми Железнорожденными, он вернется в Королевскую Гавань и сам во всем разберется.

– Ваша милость. – Он услышал знакомый голос и повернулся, чтобы увидеть пухлое лицо Ланселя, мать его, Ланнистера. Его оруженосца. Слабый мальчик, который, без сомнения, вырастет слабым мужчиной.

Он нахмурился, глядя на мальчика. – В чем дело, мальчик? Выкладывай!

Мальчик затрясся в своих сапогах, заслужив его неудовольствие, но собрался с духом и протянул ему письмо.

– Я похож на человека, который хочет читать письма? – спросил он, отпивая из своего кубка и проливая вино на девушку, сидящую у него на коленях. – Читай! И скажи мне, о чем оно.

Лансель кивнул и начал читать письмо. И настроение его становилось все хуже и хуже, чем больше мальчик читал.

Суть письма заключалась в том, что Стефану Баратеону удалось заполучить меч из валирийской стали “Сумрак” во время битвы за Королевскую Гавань.

Умный мальчик поменял рукоять и эфес на более баратеоновские, а затем переименовал его в Оленью Песнь, после чего забрал клинок себе.

(Оленья песня)

Поскольку он был главой дома Баратеонов, лорд Тайвин Ланнистер спросил, не мог бы он выкупить этот меч для себя. Или, в ином случае, он мог бы отобрать Валирийский меч у Стефана и отдать его своему собственному сыну Джоффри.

Он с насмешкой отнесся к письму. И над самонадеянностью Тайвина.

Даже если бы он мог отобрать валирийский меч у Стефана, а он не может, он не стал бы этого делать.

Обычно он не интересовался политикой. Но даже он понимал, что изъятие такого ценного меча у мальчика, который добыл его в битве (битве, которая в итоге спасла жизни его собственных детей), приведет к тому, что он станет тираном.

И это в том случае, если мальчик согласится отдать меч ему, а не взбунтуется прямо там.

Он знал, что если бы он в юности добыл такой клинок, а безумный король попросил бы его отдать этот клинок, то он не отдал бы его, несмотря ни на что.

Так что нет, он не станет рушить свою семью только ради того, чтобы отдать столь ценное сокровище Тайвину, мать его, Ланнистеру.

– Пошлите письмо в Кастерли Рок и скажите лорду Ланнистеру, что он не получит меч, – сказал он дрожащему мальчику, прежде чем отпустил его, получив наконец столь необходимый покой и зарылся лицом в большую грудь девицы.

Девица на коленях, кубок вина в руке, его верный боевой молот рядом с ним, и сам он в окружении своих верных и храбрых людей.

Воистину, что еще может быть нужно мужчине?

—–