Хозяин в доме

Я понятия не имел, как одеться в свой первый день. Я никогда раньше не задумался об этом настолько глубоко. Дело было не в том, что я перенимал отношение этого мира к тому, как ведут себя мальчики, а в том, что я не хотел выделиться. Люди могут начать замечать мои личностные изменения или тот факт, что я не помню ключевых деталей. То, как кто-то ведет себя дома, и то, как он ведет себя в школе, – две совершенно разные вещи. Мне нужно было максимально снизить количество переменных, и хорошая одежда была лишь одной из них.

– Ты готов, милый? – спросила мама.

Я схватил рубашку и накинул ее на себя. Я понятия не имел, хорошо она выглядит или нет. Схватив рюкзак, я направился в гостиную.

– Пойдем.

Выйдя, мы уселись в машину. Времени еще хватало, и поскольку я ехал прямым маршрутом, то, вероятно, окажусь там раньше своих сестер. В моей прежней жизни сестры почти не обращали на меня внимания в школе. В этой жизни я задавался вопросом, будет ли меня ждать то же самое.

– Ной … я хотела немного поговорить с тобой, – неуверенно заговорила мама, заводя машину.

Я взглянул на нее, – Что такое, мам?

– О прошлой ночи… когда я ворвалась в твою комнату.…

– О, все в порядке. Ты просто была пьяна.

Она покачала головой, – Это не нормально. Я твоя мать, и чтобы войти в твою комнату и… я не знаю, о чем я думала.

– Я же сказал, что все в порядке.

– Я… сделала тебе что-нибудь?

Я приподнял бровь, – Сделала что-нибудь?

Она вздрогнула от моего взгляда, выглядя смущенной, – Я имею в виду … я не очень хорошо помню так что… что-то вроде…

– Вроде, секса?

– Н-Ной! – она резко ударила по тормозам и съехала на обочину.

Мы не были на центральной дороге, так что поблизости не было никого, кто мог бы увидеть нас, когда мама повернулась ко мне с немного испуганным выражением на лице.

– Мама! – я вскрикнул от удивления, когда она схватила меня и посмотрела на меня мертвенно-серьезным взглядом.

– Малыш, пожалуйста, скажи мне, что я тебя не трогала, хорошо? Я была пьяна, но это невозможно, верно?

– Ничего не случилось! – воскликнул я.

– Уфф… – Она перевела дыхание, а затем отодвинулась, – Тогда хорошо…

Внезапно во мне загорелся темный огонек, и мне захотелось посмотреть, как далеко я смогу зайти с мамой. Я не хотел портить отношения с ней, но в то же время она вынудила меня встать с постели прошлой ночью, так что я был готов немного отомстить ей.

– Ты же сама попросила меня съесть твою киску.

– Угх! – она издала такой звук, словно ее ударили, – Т-ты такой шутник…

– А потом ты обвинила меня в том, что я сплю с другими женщинами, и назвала меня своей маленькой шлюшкой.

Биииииип! Ее голова упала на руль, вызвав громкий сигнал клаксона автомобиля. Я думал, что она отодвинется, но она просто оставила свою голову там, казалось, совершенно не реагируя. Немного испугавшись, я оттянул ее голову.

– Мама?

Когда гудение прекратилось, я услышал, как она бормочет себе под нос, – Все кончено … все кончено … мой сын бросит меня. Я отправляюсь в тюрьму. Моя жизнь кончена. Все мои дети…

Ее мрачные слова звучали низким голосом, словно смертельные проклятия, и сломленная мама была намного страшнее, чем перевозбужденная мама. Я наклонился и схватил ее лицо, но ее взгляд, казалось, был потерян, глядя в никуда, и она все еще бормотала мрачные слова. Возможно, хорошее потрясение выбьет ее из этого состояния.

Выглянув в оба окна и убедившись, что ее гудки не привлекли внимания, я схватил ее и поцеловал прямо в губы. Мой язык почти инстинктивно проник ей в рот. Я не мог поверить, что целую маму с языком. Одно дело – бегать за сестрами, но это была моя мать.

– Ммм! – она, наконец, вырвалась из своего состояния и принялась отталкивать меня, пока мои губы не разъединились с ее, – С-сын, что ты делаешь?

– Мам … все в порядке. Если тебе нужен мужчина, я буду этим мужчиной! – объявил я с надутыми щеками.

Почему я так себя вел? Я представлял себе всех этих отцов, которые не позволяли своим дочерям ни с кем встречаться и были до неловкого близки со своими дочерями. Потом я поставил маму на их место, и я представил, какие слова от дочери сломают любящего отца. На выходе получалась дочь, или, я думаю, я должен сказать, сын, который хочет отдать всего себя, чтобы сделать маму счастливой. Это была вооруженная невинность, и она подействовала бы только на отца, который отказывался бы видеть в своей дочери что-либо, кроме невинности.

– М-малыш… – задыхаясь, выдохнула мама, но ее руки лежали на моей груди, и я почувствовал, как они внезапно сжались.

– Мама, я люблю тебя.…

Ее тело затряслось, и на мгновение она бросила на меня такой похотливый взгляд, что я чуть не отпрянул. Это выглядело так, будто она хотела съесть меня прямо здесь. Я подумал, что она собирается броситься на меня. Я понял, что мое сердце бьется невероятно быстро. Ее вид был крайне сексуален и на секунду я перестал видеть в ней свою мать и начал видеть в ней что-то другое. Мы оба с минуту смотрели друг на друга, ожидая, что что-то произойдет.

Однако, когда ни одна из сторон ничего не сделала, мы, казалось, одновременно вышли из этого состояния. Я покачал головой и отстранился, а она опустила руки и закусила губу. Как только мы оба откинулись на спинки сидений, мы уставились в окна в оцепенении. Я не знал, что происходит в голове у мамы, но я задумался, хочу ли я попробовать свою мать так же, как я попробовал Дон.

– Мы… эм … мне нужно отвезти тебя в школу, – сказала мама, понизив голос и делая вид, что ничего не произошло.

– Д-да… конечно … школа.

Она завела машину и тронулась. Она ехала немного быстро, но я ничего не сказал. Мы оба молчали до конца поездки. Пережитый нами момент был чем-то особенным, но был ли это тот момент, который мы могли похоронить и никогда больше не обсуждать, или это тот момент, который изменит все навсегда? У меня не было ответа на этот вопрос.