Гринд ради становления Святым Войном

В одной из комнат на третьем этаже павильона Минъюэ царила напряженная атмосфера. Цао Бинь, погруженный в свои мысли, наконец нарушил тишину:

— Действовать нужно быстро и решительно! Как только прибудет тот высокопоставленный чиновник, инспекционная управа станет небом над уездом Лошуй, и мы все временно окажемся связаны по рукам и ногам. Сфабрикуйте обвинение против Цзян Ли и бросьте всю его семью в тюрьму!

Сюй Юньфэн мгновенно склонился в почтительном поклоне:

— Слушаюсь!

— Какое обвинение прикажете выдвинуть? — осторожно поинтересовался он.

Цао Бинь поднял голову, окинув подчиненного холодным взглядом:

— Мне что, и этому тебя учить надо? Слышал о секте Поклонения духам?

— Подчиненный понял! — Сюй Юньфэн снова поклонился. — Благодарю господина Цао за мудрое указание!

— Хм! — Цао Бинь небрежно махнул рукой. — Иди и займись этим! Помни, у тебя неделя на исполнение.

— Есть! — отчеканил Сюй Юньфэн, но затем нерешительно добавил: — Господин Цао, а как быть с Цзян Нином? Он ведь ученик Ван Цзиня, может…

— Им тоже займись! — отрезал Цао Бинь. — Этот человек едва успел переступить порог боевой школы Цанлан, его еще рано считать учеником Ван Цзиня. Когда придет время, я лично возглавлю группу захвата. Уверен, Ван Цзинь — человек рассудительный, понимающий, когда нужно отступить ради общего блага. Траву нужно вырывать с корнем! К тому же, раз его приняли в школу, значит, у него неплохой талант к боевым искусствам — поэтому Ван Цзинь и проявляет к нему особую заботу. Такого человека нельзя оставлять в живых!

— Подчиненный все понял! — Сюй Юньфэн склонился в последнем поклоне и бесшумно покинул комнату.

В углу двора боевой школы Цанлан располагалась внушительная клетка из закаленного железа, занимавшая площадь около одного му. Искусно соединенные железные прутья образовывали надежную конструкцию, полностью окружавшую двор со всех сторон, включая потолок. Промежутки между прутьями в самом широком месте не превышали семи цуней — ровно столько, чтобы мог протиснуться человек. За пределами клетки возвышались смотровые площадки высотой в несколько чжанов.

На главной площадке стояли Ван Цзинь и Шэнь Цунъюнь, а на остальных разместились истинные ученики школы и Лю Чжисян из торговой компании Сыхэ.

— Начинайте! — скомандовал Ван Цзинь.

Время текло неумолимо. К вечеру солнце стремительно скрылось за горами, уступая место сгущающейся ночной мгле.

Во дворе Цзян Нина Чэн Жань с досадой сплюнул окровавленную слюну вместе с остатками только что выпитого целебного отвара:

— Тьфу! Вот же зверюга свирепая! — он поморщился, явно потревожив рану.

Цзян Нин протянул ему чашу с прохладной водой:

— Брат Чэн, вы слишком рискуете! Выходить на арену биться с тигром, когда раны еще не зажили…

Чэн Жань жадно осушил чашу и вытер уголки рта:

— Без риска никак! Мое кулачное искусство уже отстает от Сяо Пэна. Если не встретиться лицом к лицу с тигром, не сразиться с ним, не прочувствовать вблизи его дух и форму — моя техника формы тигра не достигнет совершенства. Что уж говорить об условиях учителя Вана — довести до совершенства два стиля. К тому же сегодня присутствовал сам глава павильона Шэнь. Был шанс показать себя и привлечь внимание этой важной персоны! Пусть шансов и немного, но это позволяло убить двух зайцев одним выстрелом, так что стоило рискнуть.

— Восхищаюсь вашей решимостью! — Цзян Нин сложил руки в почтительном жесте.

В этот момент он гораздо глубже осознал слова Чэн Жаня о том, что на пути боевых искусств воины должны бороться за каждую возможность добиться успеха. За несколько дней отношение Чэн Жаня изменилось разительно, и Цзян Нин видел тому две причины. Во-первых, появление соперника — Сяо Пэна. Во-вторых, открывшиеся новые возможности: инспекционная управа, новый орган власти Великой Ся, позволила Чэн Жаню увидеть иное будущее, подобно карпу, готовому прыгнуть через драконьи врата. Да и появление Шэнь Цунъюня придало ему дополнительной мотивации.

— Брат Чэн, были какие-нибудь успехи? — поинтересовался Цзян Нин, отгоняя задумчивость.

Чэн Жань неопределенно покачал головой, затем кивнул:

— Кое-что есть, но немного. Нужно хорошенько все обдумать, — он помолчал и добавил: — Не затруднит ли брата Цзяна принести мне еще одну чашу воды?

Цзян Нин с улыбкой взял пустую чашу, зачерпнул из бочки прохладной воды и передал Чэн Жаню. Тот залпом осушил ее и поднялся:

— Уже стемнело, мне пора идти.

— Я провожу вас! — Цзян Нин тоже встал.

— Хорошо, — кивнул Чэн Жань. — Завтра вечером на банкет в торговой компании Сыхэ я зайду за тобой, но днем в школу не приду. Нужно хорошенько обдумать сегодняшний бой с этим зверем. Может, удастся поймать то мимолетное озарение, которое позволит моей технике формы тигра достичь совершенства.

— Без проблем! — Цзян Нин сложил руки в благодарственном жесте. — Признателен брату Чэну за заботу.

Чэн Жань улыбнулся, и они вместе направились к выходу из школы.

Проводив Чэн Жаня, Цзян Нин вернулся в свой двор. Войдя в комнату, он увидел на столе десять шкатулок из парчи, в каждой из которых находился корень женьшеня. После обеда люди Чжоу Сина уже доставили драгоценное лекарство в школу, и Цзян Нин наконец получил столь желанное средство для развития.

«Десять корней женьшеня должно хватить на какое-то время!» — подумал он, открывая одну из шкатулок. Глядя на лежащий в ней корень, он не мог сдержать радостного блеска в глазах. С тех пор как он перестал принимать женьшень, количество ежедневных тренировок кулачного искусства сократилось почти на треть. Это не только замедлило скорость накопления опыта от ферментации печени, но и снизило темпы роста ци и крови. Одновременно значительно упала и скорость получения очков энергии. Раньше, в тот день, когда он съел треть корня женьшеня, его очки энергии увеличились на 0,6. Теперь же, без поддержки женьшеня, даже при увеличении целебного отвара до трех чаш в день и хорошем питании с мясом на каждый прием пищи, ежедневный прирост составлял всего 0,4 очка.

«Теперь все изменится! С этими десятью корнями женьшеня в ближайшее время результаты будут совершенно другими. Скорость моего прогресса обязательно возрастет!»

Взяв шкатулку с женьшенем, Цзян Нин вышел во внутренний двор. В лучах заходящего солнца он застыл неподвижно, погрузившись в воспоминания об увиденных сегодня схватках людей с тигром. После обеда, помимо Чэн Жаня, в клетку спускались Ли Цин, Чжоу Син, Чжао Ху и Чжан Тешэн — четверо истинных учеников. Цзян Нин внимательно наблюдал за всеми сражениями, впервые в жизни став свидетелем противостояния человека и тигра. Благодаря его способности фотографической памяти каждая сцена боя, словно кадры фильма, глубоко отпечаталась в сознании.

Тигр являлся лучшим учителем для постижения техники формы тигра. После серии этих боев Цзян Нин многое осознал и теперь продолжал углублять свое понимание духа и формы этого величественного зверя. Только когда дух и форма соединятся воедино, можно будет довести технику формы тигра из Кулака пяти зверей до совершенства. Он уже проверил на практике: как только одна техника кулачного боя овладеет совершенством духа и формы, каждая тренировка Кулака пяти зверей будет приносить как минимум два очка опыта.

(Конец главы)