Голубое ядро

На самом деле, она уже подозревала, что Шайма заключила контракт с Силой, когда та упомянула, как оно способно излечивать Истощение. Никто не может излечить истощения — даже лучшие маги, потому что нечего излечивать. Это не болезнь, оно просто отнимает часть тебя.

Потом это подземелье отыскало их, несмотря на всю присутствующую защиту от слежения, которая даже агентам Вок Нала не давала их обнаружить, вопреки колоссальным вспышкам маны, которыми они дождём сыпали повсюду. И вдобавок оно без труда прогнало или убило какое бы то ни было преследование. Она замечала, как за ними по пути закрывались двери, даже если этого не замечал никто другой. Но кроме этого не было ничего. Учитывая, какой мощью обладают прислужники короля-мага, это вселяло беспокойство.

Она пыталась предостеречь Шайму насчёт того, с чем она игралась, хотя даже она сама не представляла, какие ещё варианты у них были. После возвращения Шаймы слежение короля-мага существенно усилилось. Ещё одной визитной карточкой Сил является то, как все альтернативы исполнения Договора закрываются перед людьми из-за случайности и стечения обстоятельств. Так удобно появившийся проход в подземелье? Лишь очередное доказательство того, как Силы подчиняют себе вероятность и саму реальность.

А теперь она озадаченно смотрела за тем, как сама трава и деревья внезапно наполнились жизнью. Они и до этого были пышными, но теперь вели себя так, будто за раз выросли на десяток лет, деревья скрипя росли на глазах. И всё это прошло без следа для её манавидения. Это явление явно было магическим, однако это, должно быть, был тип маны, находящийся за пределами нормы. Нечто свойственное подземельям и немногочисленным вознёсшимся созданиям. Тем, кто превзошли ограничения собственного вида.

— Ээ, Блю? — произнесла Шайма, отвлечённая от тренировки с [Иллюзией]. — Что происходит?

Инири наблюдала за тем, как подрагивают уши Шаймы. Ей до сих пор было трудно принять, что она была способна слышать подземелье. Всё, что она знала о подземельях, твердило ей о том, что они разумны в лучшем случае до той степени, дабы отличить угрозу от возможности. Могущественные, иногда неимоверно могущественны, но легко поддающиеся контролю магов, знающих своё дело. Вроде королей-магов. С этим подземельем… Инири не испытывала соблазна даже пытаться.

— Он говорит, что проводит редекорацию? — Шаймино лицо скривилось в выражение, напоминающем одновременно растерянность и изумление. — И сейчас будет ещё.

Момент спустя стены начали расходиться. Шайма уставилась. Инири уставилась. Больше нечего было делать в ситуации, когда комната стала больше. Затем ещё больше. Они находились внутри величайшего действа, слышать про которое только доводилось Инири. Она признала в нём пространственную магию, разумеется, это не было просто изменение структуры подземелья, но при такой огромной территории для её поддержания, скорее всего, требовались сотни единиц маны каждую секунду. И оно всё продолжало расширяться. Даже если бы она объединила силы со всеми магами под её командованием, все вместе они, может быть, смогли бы выдержать всего три-четыре секунды такого, и это при учёте большого количества приготовлений и осторожного создания необходимых рунных кругов.  

При всём этом она лично не почувствовала ни малейшего влияния на себе. Она никогда сама не работала с пространством, но знала: это не то, что делается с чем-то живым внутри. Обычно такой процесс заканчивается беспорядком на внутренней стороне, поскольку внутреннее пространство расширяется вместе с его границами. Но не в случае этого подземелья, которое идеально выключило их из этого эффекта. Это вызовет неподдельный ужас у любого, кто сумеет определить непринуждённость силы и исполнения за красочным представлением. Редекорация, ну конечно.

И тем не менее ни грамма этой силы ему не требовалось для того, чтобы держать при себе Шайму. Инири не была уверена, понимала ли вообще девочка, что означал её Статус. Её тело и душа принадлежали подземелью. Всё имеющее дело с душами обычно запрещено, но Инири немного изучила эту тему раз, когда занимавшийся манипуляцией душами человек создал монстра в соседнем королевстве. Насколько было известно Инири, всё существование Шаймы — каждая её мысль и действие — поддерживаются волей подземелья. Само то, что она сохранила свою жизнь, сознание и волю было только потому, что подземелье активно того желало. Этот Блю активно желал того, чтобы это было так. Неважно, насколько могущественным он казался остальным, потому что для неё он был настоящим богом.

Богом, который дарит ей из ниоткуда цветы, по-видимому. Волшебные цветы — смесь из разных стихийных близостей, сверкающая подобно радужной звезде. Инири сама видела, как она занималась этим с подземелье — впрочем, таки не видела, потому что подземелье застенчиво прикрыло их акт простынёй. Происходящее в подземельях королей-магов слишком жестоко и болезненно, чтобы называть это даже плотским, но, судя по звукам, которые издавала Шайма, ласки Блю не были… неприятными. На самом деле, она даже немножко завидовала. Королевам непозволительно свободно безобразничать, и она могла только надеяться, что насладится своим первым разом так же, как наслаждалась этим Шайма вместе с Блю.

Но, несмотря на всю странность и стресс, ей было радостно видеть, как улыбается Шайма.

Девушка показалась практически буквально у неё на пороге, бесклассовая и одинокая, возможно, одна из дюжины человек, сбежавших от напасти короля-мага. Ещё тогда она обладала непоколебимой и незаслуженностью верностью перед Инири конкретно и перед королевством Тарнил в целом. Даже сейчас Инири не была уверена почему. Какая она [Королева-защитница], если не в состоянии защитить своих собственных подданных?

Но Шайма осталась, и в ней Инири нашла ядро светлой надежды, отгоняющей прочь тьму перед захватываемыми один за другим городами, перед безнадёжностью дипломатии, перед бессилием её класса, перед подавляющей силой королей-магов и их подчинённых. Не говоря уже о том, что Шайме ставало ума и проницательности, чтобы, несмотря на посредственное образование, того стоило включить девушку в её внутренний круг, пускай и на неофициальном основании. Самое важное, Шайма видела Инири и как человека, и как правителя, легко балансируя между двумя, в состоянии в один момент смеяться и шутить, а уже в следующий — принять приказ как срочную команду.

А потом она вышла из руин столицы, став [Искателем] и неся при себе городской куб — предание, которое Инири считала всего-навсего легендой. Переносная крепость, которая, если той самой легенде можно верить, будет достаточно, чтобы заставить даже королей-магов опешить. Разумеется, та самая легенда этот же артефакт выставляла первопричиной Великой северной пустоши, что объясняет, почему тот оказался разобран и запрятан, из-за чего его части затерялись в веках.

И всё равно это была надежда, краеугольным камнем которой была Шайма. В конце концов, кто добровольно выберет себе Класс, насколько бы невероятно редким он ни был, блокирующий все боевые навыки? Который обречён навечно остаться в низком уровне, потому что единственным способом поднимать его будет присвоение того, что удалось найти [Искателю]? Но Шайма могла найти исчезнувшие и разбросанные кубы, а её классеры добудут те, о которых им было известно, что они находятся в городах, захваченных врагом. Ну, таков был замысел. Реальность и прибытие Вок Нала перевернули ситуацию.

Но теперь Шайма нашла нечто ещё лучше, хотя и в обмен на кое-что гораздо большее, чем [Удача]. 

— Ах, — произнесла она. — Он говорит, что я нужна ему в роли его представителя? Я скоро буду.

— Будь осторожна, — сказала ей Инири, положив руку Шайме на плечо, возле них просто так появилась лестница, ведущая вниз — в неизвестность.

— Я буду в порядке. — Шайма снова улыбнулась, затем размылась, активировав свой новый [Призрачный шаг], исчезнув вниз по лестнице.

Инири смотрела ей в след, а когда ступени исчезли, как будто их там никогда и не было, у неё дёрнулся хвост. Блю вселял ужас, несомненно, но, быть может, если он продолжит демонстрировать свою порядочность в отношении Шаймы… в общем, ей нужно будет рискнуть. Возможно, это единственный способ для неё защитить своё королевство.