Голубое ядро

Маленькая сфера света, нависающая над верхушкой невидимого купола Крепости, расцвела в нечто, своим сиянием пропитавшее каждую точку, каждую долю, каждую йоту пространства, дыхания и тела. Он пролетел сквозь барьеры стен Крепости, и всеохватывающая белизна заменила собой всю оставшуюся реальность — мягкая и нежная, но вместе с тем жгучая для её глаз. Всё вокруг как будто замедлилось, а нить времени начала распутываться и ускользать.

Тяжесть конца истории рухнула на неё: земля рассталась со своей жизненной сущностью, а принадлежавшие ей прошлое, настоящее и будущее охватив свет, снова затянув всё вокруг необратимостью. За пределами стен Крепости всё, до чего касался свет, просто исчезало. Камень, трава и дерьвья, монстры и оружие, магия, вода и облака. Всем им положил конец мандат судьбы, перед которым ничто не стояло преградой.

Секунды поплелись одна за одной, минуты и часы потеряли значение, захваченные Светом эсхатона, и будущее прибывало только в разбитых фрагментах. Она видела и ощущала исчезновение — тихое, малозаметное и неспешное. Всё неизбежно, так смысл беспокоиться о времени? Момент растянулся сильнее и сильнее, секунды и часы проходили абсолютно одинаково, пока свет, довольный своей работой, всё-таки не исчез.

Время продолжило свой ход, а Крепость дрогнула, лишившаяся всей маны. Инири даже думать удавалось с трудом: настолько подавляющий эффект был от того, что только что произошло. В её голове просто не осталось места ни для чего другого — только вид и чувство от света, а также принесённое в жертву будущее Тарнила. И именно судьба это была — мана судьбы, отобранная у земли и помещённая в это отвратительное, ужасное оружие. Любое будущее, которое могло быть, было потеряно в обмен на спасение. 

Крепость развалилась, и все внутри неё рухнули в новообразовавшийся кратер — углубление, растянувшееся на много-много километров. Ничего не осталось от армии Тор Кота. Ничего не осталось от построек Блю. Высоко над горизонтом сияло солнце — внутри странной и подавленной ауре света прошло множество часов — и сиянием умывало истощённую и побледневшую свору Классеров. Все были сломлены и подавлены [Светом эсхатона], каждый необратимо травмированный, увидев конец своей судьбы.

Инири пребывала в полубеспамятстве — всё ещё как в тумане, максимум способная только сесть на совсем недавно показавшиеся камень с землёй и смотреть. Слишком многое случилось, слишком многое надо было переварить. Она даже не обратила внимания на распластавшихся Классеров вокруг, пока внезапное движение не заставило её одёрнуться, настолько этот опыт ослабил её инстинкты в Навыках.

Огромный меч из света — сильнейший навык Гарольда — отмахнул бело-голубой клубок огня в сторону, и тот пролетел в сантиметрах от её лица. Она покачалась, всё ещё пытаясь осознать происходящее, а тем временем Гарольд рванул в сторону Кила. Её маг начал готовить ману — намного больше маны, чем требовалось бы для простого прорицания или призыва, ведь теперь всё в радиусе умерло. Начали воплощаться остальные Навыки Кила, в сторону которого до сих пор нёсся Гарольд, и до того, как он успел до него добежать, перед [Святым меча] образовалась огненная преграда. Чейя метнулась к нему на помощь, всё ещё растерянная после финальной атаки, поэтому её тени вышли размытыми и недоделанными.

— Ваше величество, бегите! — прокричал Гарольд, махнув окаймлённым светом мечом, чтобы перехватить растущий пожар. Инири только моргнула — наполовину удивлённая, наполовину неспособная поверить в происходящее. Из всех людей, из всех советников и стражей на неё напал Кил? Кил, который был у неё при дворе с тех пор, как она помнила, который поклялся в верности её отцу, когда она ещё даже не родилась?

Но нельзя было отрицать вихрь маны вокруг Кила, защищающий его и атакующий её, когда у неё не осталось маны — вообще, даже на то, чтобы призвать кусочек [Щита Тарнила] шириной с ладонь. Чейя доковыляла до неё и встала впереди, вялая и пошатывающаяся, но делающая всё возможное, чтобы защитить Инири. Мана, идущая из Кила, подскочила, а его огни стали почти что белыми, и десятки крошечных искр вылетели из его щита. Маленькие, но она не понаслышке знала, насколько они были смертоносны.

Гарольд издал журчащий вопль, когда несколько таких прожгли его насквозь, уже и так истощённого первым, отчаянным использованием Навыка для того, чтобы спасти её, а тем временем тень Чейи дрогнула — лопнула одна, вторая, за ней третья, уничтоженные искрами в воздухе. Этого оказалось недостаточно, так как все остальные полетели в её сторону, а она могла только тупиться на них, всё ещё обездвиженная неизбежностью конца.

Как вдруг мир вокруг неё схлопнулся, и она уже смотрела на ядро Блю, безопасно расположившаяся внутри стен домика. Не было ни Кила, ни кого бы то другого пытающегося её убить. Не было и Крепости, как не было советников и стражей. Она осталась одна, встретившись лицом к лицу с концом всего, во что она до этого верила. Всё резко стало таким пустым — даже тёплая и уютная обстановка домика показалась ей холодной и отчуждённой. Там она — одна, потерявшая всё, кроме себя — зарылась лицом в руки.

Инири заплакала.