Гарри Поттер: Клятва ведьмы

Проснувшись на следующее утро, Гермиона почувствовала… боль.

Не очень сильную, надо сказать. Ягодицы немного побаливали, но это, скорее, было связано с воспоминаниями о случившемся, чем с какими-либо повреждениями во время вчерашнего.

Чем бы Эдвард не обработал ее задницу, оно сотворило свое чудо.

Руки Эдварда успокаивающе лежали на ее спине и боку. Он обхватывал ее, когда она прижималась к нему в ответ. Его грудь тоже была теплой, несмотря на то, что подушка из Эдварда получилась не самая мягкая.

Она еще не была готова проснуться, поэтому Гермиона позволила себе расслабиться и прижаться к любимому.

Любимый — какое интересное слово. Если бы перед поступлением в Хогвартс ей сказали, что не пройдет и года, как она окажется в одной постели с мальчиком, а потом еще и с девочкой, она бы сказала, что они сошли с ума.

Но теперь это стало правдой — она была практически замужем. Гермиона честно отказалась от романтики до приезда в Хогвартс, но, похоже, романтика не отказалась от нее.

Судя по звукам, Гарриет еще спала и даже тихонько посапывала. Гермиона слегка приоткрыла глаза и увидела, что девушка действительно крепко спала, прижавшись щекой к груди Эдварда. Девушка пошевелилась во сне, и ее рука, лежавшая на груди Эдварда, немного вытянулась вверх, задевая руку Гермионы, которая обхватывала живот Эдварда.

Сколько было времени?

Снаружи было не слишком светло. Но шторы были задернуты, а Гермионе не хотелось вставать и проверять. Да и вряд ли она сможет встать так, чтобы не разбудить Эдварда или Гарриет.

Словно отвечая на ее мысли, Эдвард что-то прошептал над ней. Его рука на мгновение сжалась. Она почувствовала, как ткань ее ночнушки натянулась в его кулаке, когда он сжал ее, а затем отпустил. Но ткань осталась в его легкой хватке.

Даже когда он спал, казалось, что Эдвард был главным и не позволял ей уйти без разрешения. Гермиона мысленно хихикнула.

Прошлым вечером произошло все, чего она хотела. Эдвард увидел ту глупую фантазию, которую она написала первым делом. Как он прочитал ее дневник, так он и прочитал ее, как книгу.

Она чувствовала себя глупой, смущалась и нервничала из-за прошлого вечера. Это была такая глупая идея, основанная на дурацкой сцене из комедии, но Эдвард пробился сквозь ее тревогу, и Гермиона почувствовала, как ее нервы расслабились под уверенностью Эдварда, который говорил о том, что они должны были попробовать. И что Гарриет могла присоединиться к ним.

Гермиона тогда подумала, что если он все ей расскажет, то это может испортить ей удовольствие от того, чем они будут заниматься. Но когда Эдвард рассказал ей, почему они делали то, что делали прошлым вечером, в неопределенных выражениях, она с трудом удержалась на ногах, когда осознание нахлынуло на нее.

Каждое слово звучало правдиво и вызывало у нее еще большее желание. Она стала лучше понимать, почему описала некоторые из своих фантазий.

И вчера он был таким агрессивным. Она ничего не могла поделать, кроме как принимать то, что он делал, подчиняться его приказам отсчитывать каждый удар, терпеть его изучающие пальцы, когда он прикасался к ее влажному влагалищу, успокаивая между ударами.

Это было… странно.

Странно в хорошем смысле этого слова, словно она видела сон, только ощущения были реальными. Боль, наслаждение — все это было таким сильным. И только когда Гарриет появилась в их игре и Эдвард остановился, чтобы удовлетворить другую девушку и довести ту до оргазма, Гермиона почувствовала, что проснулась от этого странного ощущения.

Она не могла полностью восстановить это странное ощущение, но когда Эдвард подошел к ней и силой взял ее без единого слова, это действие вернуло все ее мысли к реальности.

Однако она так и не смогла снова испытать то особое чувство. Гермиона могла только гадать, каково ей было бы, когда Эдвард занимался бы с ней любовью, а она испытывала бы то странное, успокаивающее чувство.

Сила и власть Эдварда над ней были прекрасны, но именно после этого вечера Гермиона по-настоящему ощутила его любовь, а также контроль над ней. Его руки поглаживали её ноющие ягодицы, снимая жжение и превращая его в тупую боль. Он заботился о ней. Прошлым вечером она заснула, чувствуя ту заботу, которую не чувствовала с тех пор, как была маленькой девочкой.

Она не хотела бы, чтобы прошлый вечер прошел иначе, но Гермиона не могла не думать о том, что случится в следующий раз и как сделать этот следующий раз более захватывающим. Конечно, им нужно будет купить нормальные веревки — это было обязательным условием. Она также хотела научиться доставлять ему удовольствие ртом, потому что, хотя в тот момент это, вероятно, не имело значения, но оглядываясь назад, Гермиона понимала, что выставила себя новичком.

Да и положение было довольно неудобным, что еще больше усложняло задачу. Может быть, в следующий раз у нее будут свободны руки? Хотя это будет означать, что она не будет связана. Это будет очень интересно.

Но потом она поняла. Они ведь не станут делать подобное снова, правда?

Прочитает ли Эдвард дневник до конца? Гермиона не видела причин, по которым он бы не стал читать.