Целитель, изгнанный из группы, по сути, сильнейший!

-Нарсена-

В тот момент, когда она сказала, что Братишка обладает силой, сравнимой с искателями приключений мирового уровня, я увидела счастливую улыбку на лице Лальмы-самы. Она безумно этому радовалась.

Эта была улыбка учителя, радующегося тому, что его ученик добился так много, стал так силен. Также по этой улыбке можно было понять, что Лальма-сама действительно верит в то, что Братишка обладает силой авантюриста мирового уровня.

Именно потому что, она верила в это, Лальма-сама и улыбалась.

— Ни за что…

“… Но хоть я понимала это, но никак не могла принять слов сказанных его наставницей.”

Сначала она говорит, что у Братишки нет никакого таланта, а затем добавляет, что его навыки сопоставимы с авантюристами её уровня. Для меня отсутствие таланта означает слабость, а наличие навыков есть талант, поэтому я не могла поверить, что может существовать подобное сочетание несочетание.

“Я убеждена в этом. И также я не могу поверить, что Братишка обладает навыками искателя приключений мирового уровня.”

Дело не в том, что я думаю, что Братишка слаб. Я знаю, насколько он сильный. Я верю в то, что он такой же сильный, как обычный первоклассный авантюрист.

“Но искатели приключений, как Лальма-сам – это другое дело. Они особенные.”

Большинство ошибочно считают, что авантюристы мирового уровня просто сильнее первоклассных искателей приключений – однако на деле все совершенно не так: разница между ними колоссальна, будто между небом и землей. И эта разница несопоставима по сравнению с мощью низкоуровневых искателей приключений с первоклассными.

Вот, кто такие авантюристы, подобные Лальме-саме. Вот какой они обладают мощью. И его наставница считает, что он такой же сильный, как она. Да одно их существование выходит за рамки разумного – но они есть. Они чуть ли не стоят во главе гильдии искателей приключений, куда приходят другие ради заработка.

— Н-но даже если Братишка…

“… Инстинктивно я блокировала все слова Лальмы-самы об этом. Всякую мысль, пытающуюся как-то переварить это.”

— Вы действительно так считаете?

— … А?

Однако, услышав мой вопрос Лальма-сама удивленно склонила голову. Она внимательно изучала мое опешившее лицо, пытаясь что-то для себя понять и все это время молчала. Я не решалась продолжить её спрашивать и потому смиренно дожидалась то, что скажет Лальма-сма.

— Неужели ты считаешь, что защищаться от атак гидры одному человеку – это какой-то подвиг? – И как только она сказала первое слово, Лальма-сам, больше не обращая внимания на мое выражение лица продолжила. – На самом деле нет. Защита от атак гидры, означает что ты уходишь в оборону. Притом в одностороннюю. Нарсена, ты вообще об этом думала? А теперь-ка напомни мне в каком состоянии он все это проворачивал.

— Ах!

И вдруг я поняла, что имела ввиду Лальма-сама.

Меня обучал друг Лальмы-самы, еще один авантюрист мирового уровня и из его уроков я поняла, что играть за сторону защиты изначально ставит тебя в невыгодное положение. То есть от начала и до конца боя на тебя будет оказываться давление.

— Но… но Братишка сдерживал их, контролировал каждый шаг. Все шло будто по его плану.

— Да, правильно. Кроме того, похоже, что держать под контролем своих врагов – это единственное, что он способен делать в своем режиме ведения боя… Теперь-то ты, наконец, понимаешь насколько ненормально контролировать гидру в таком положение?

— … Ох!..

“… И наконец я поняла всю ненормальность Братишки.”

Лальма-сама прочитала по моему лицу, что до меня дошел нужный ей факт, и глубоко вздохнула. После отпила из кружки заваренного чая, чтобы увлажнить сухое горло, а затем не прерываясь продолжила говорить.

— Ну, проигрывать своему ученику я не собираюсь, поэтому убежусь в том, что не оставлю ему и шанса победить меня или приблизиться на опасную дистанцию… Однако, не думаю, что победа над моим глупым учеником достанется мне с легкостью. Единственный мой шанс победить его – это положится на мою дальнобойную атаку, которая в моем арсенале лучшая, но он мог отражать нападки Гидры на средней и близкой дистанции… Да его физическая сила не лезет в никакие рамки…

— Серьезно?

Благодаря объяснениям Лальмы-самы, я была теперь убеждена, что у Братишки были навыки авантюриста мирового класса.

Только сейчас я заметила, насколько ненормальной была его способноть обороняться.

Обычно люди ограничивают действия своего противника, что напасть или контратаковать противника. Но Братишка только защищался.

Другими словами, его противник был свободен в атаке. Несмотря на это, он не нападал на эту агрессивную и жестокую гидру, все еще контролируя ее.

Это было доказательством того, что его навыки можно считать одноуровневыми с способностями той же Лальмы-самы и её друга, авантюриста мирового уровня.

— Но тогда почему вы говорите, что у него нет таланта?! – Я до сих пор не понимал, почему она называла его бесталантным.

— Нет, я права, когда сказала, что у него нет таланта целителя. Но он способен сражаться в ближнем бою, и даже может использовать магию… – И теперь четко и точно Лальма-сама объяснила сказанные собой раньше слова, почему Братишка одновременно и бесталантный и сверхсильный. – Именно поэтому я говорю, что у него нет таланта.

— Вот… оно как, да?

… Однако Лальма сама оборвала мои слова своей речью неимеющей конца.

— Однако, эта его магия… Да, у него нет таланта, а навыки на слишком высоком уровне, но я четко уверена в том, что… у моего глупого ученика не было таланта стать хорошим искателем приключений.

* * *

Пока я отходила от шока утверждаемых её слов, Лальма-сама закинула себе в рот конфету со стола и после небольшой паузы, потраченной на разжевывание конфеты, она продолжила:

— Когда Рауст рассказал мне, что у него нет таланта к целительной магии, я решила научить своего глупого ученика новому навыку… Нет, не так… новым техникам.

— Эээ… я уже слышала об этом… – Я напрягла память, так как её слова зацепились за какой-то осколок воспоминаний.

“Точно. Когда я спрашивала Братишку о том, как он, будучи целителем научился использовать магию, он рассказал, что его обучили этим техникам отдельно от других.

— Вы ведь о магии и ки, так ведь?

— Тебе это Рауст сказал? – Лальма-сама удивилась, когда услышала об этом от меня. – Ладно, это не столь важно. – Однако она тут же вернулась к исходной теме разговора. – Магическая сила или еже просто магия и ки являются исчтониками навыков, а также тем, откуда человек черпает энергию, чтобы совершать “чудеса”, не поддающиеся обычному объяснению. Говорят, что частицы магии(мана) витает вокруг нас, в воздухе, земле, воде, в то время как ки – это энергия внутри тел живых существ. Иногда, эти силы использует ради замены друг друга: то есть, тело можно укрепить с помощью магии, а для воздействия на другие предметы используют ки. Я вот например в ближнем бою для укрепления тела испольщую магическую силу…

“Это объяснение я уже слышала от Братишки, потому оно было мне частично понятно.”

— Конечно, использование магической силы и ки напрямую уступает использованию навыков. В конце концов, навык удваивает эффект магической силы и ки. Однако в случае с Раустом, с его “поломанной” магией исцеления, я решила, что техника использования магической силы и ки без навыков будет более полезной для него. – На её лице появалась грусть. Она окунулась с головой в ностальгические мысли, но не прекратили объяснять. – Однако… даже после того, как он узнал о магической силе и ки, он все еще не мог пользоваться её в бою. Он просто не смог достичь нужного уровня понимания их сути.

— Ау!

По словам, которые она произнесла в следующий момент, я теперь понял, почему Лальма-сама продолжала утверждать, что у Братишки нет таланта.

Чтобы жить как искатель приключений, он отказался от магии исцеления, которую он не мог удовлетворительно использовать, чтобы получить новый навык.

… Однако, несмотря на то, что он ухватился за соломинку, чтобы получить технику, которую  мог использовать, чтобы дополнить свою магию исцеления, все, что он получил по итогу – было совершенно другой силой, идущей вразрез с известным всем понятием таланта.