Больше, чем Воин Дракона

— Что-нибудь веселое. Например, обойти деревню или купить что-нибудь на рынке.

— Жители деревни меня ненавидят, — сказал я. Хотя единственное преступление, которое я совершил против них — это разгромил деревню двадцать лет назад, люди во всем Китае ненавидели меня.

Потому что, каким бы мелким ни казалось мое преступление, когда вокруг в буквальном смысле разбойники и убийцы, превратившиеся в мастеров, которых потом полюбили. Это был совсем другой случай.

Причиной тому была моя беспрецедентная сила, а также то, что Угвэй считал меня злом. Угвэй был для них кем-то вроде Будды — обладателем огромной силы, прожившим тысячу лет и обладавшим мудростью, достойной его возраста.

Некоторые даже поклонялись ему. Пройдет еще несколько сотен лет, и они смогут создать для него законную религию.

Как создатель Кунг-фу и мастер Ци, достигший невозможного и спасший мир от демонов, он вызывал восхищение среди людей этого мира.

Поэтому, когда такой человек говорил, что видит во мне тьму, весь Китай верил ему. Они считали меня более зловещим, чем даже настоящие злодеи.

Его влияние можно увидеть в том, как весь Китай поверил в пророческого воина, Воина Дракона, хотя такого на самом деле никогда не существовало. Когда он выбрал По, они просто поверили в это, даже не задаваясь вопросом.

Его слова даже смогли настроить моего собственного отца против меня.

Проще говоря, они были кучкой доверчивых животных.

— Они не ненавидят тебя, сынок, — сказал Шифу, его глаза были печальны, — Они просто боятся.

— В чем разница, Шифу? — спросил я, — Страх порождает презрение. Люди, естественно, ненавидят то, чего боятся.

Он замолчал и больше не спорил со мной.

Я много раз ходил в деревню, и каждый раз реакция была одинаковой. Если я не спасу мир или что-то в этом роде, моя репутация и восприятие меня людьми не улучшатся.

Я перестал пытаться.

Пусть ненавидят меня, если хотят.

По крайней мере, теперь у меня есть отец и младшие, которые воспринимают меня таким, какой я есть.

Когда я стану сильнейшим и создам наследие, превосходящее наследие Угвэя, они быстро сменят тон. Не похоже, чтобы у меня не было недостатка в возможностях спасти мир, пока я остаюсь с По.

Между отцом и сыном повисло долгое молчание, которое нарушило движение Шифу. Он подпрыгнул в воздух и медленно опустился ко мне, оседлав падающий лист.

«Хинг Кунг», — подумал я о Кунг-фу, которое Шифу использовал, чтобы стать невесомым.

Овладеть этим Кунг-фу было очень сложно, но когда овладеешь, то сможешь облегчить себя до такой степени, что станешь легким, как перышко, и даже сможешь ходить по листьям.

— Помнишь? — спросил меня Шифу, мягко приземляясь на землю, словно перышко.

— Искусство равновесия, — ответил я, и когда он нагло улыбнулся, я почувствовал себя раздосадованным.

— Вот именно, искусство равновесия. Ты, сын мой, никогда не был сбалансированным. Ты всегда находился по обе стороны от крайностей, — сказал Шифу, — Даже при всей твоей гениальности тебе потребовалось пять лет, чтобы освоить эту Кунг-фу.

Я отвел взгляд, немного смущенный этим фактом. Было действительно стыдно, что мне потребовалось столько времени, когда сам Шифу освоил его за несколько недель, а я помнил, что По освоил его за считанные дни.

Такое пятно на моей репутации несравненного гения.

— Пойдем, прогуляемся со мной, сын. Я покажу тебе, как отпустить дух и повеселиться, — сказал Шифу и подпрыгнул в воздух. Мягкий и нежный толчок унес его в небо.

Он приземлился на верхушку дерева, и весь его вес удерживался листьями, пока он ждал меня.

Я вздохнул. Мне никогда не нравился Хинг Кунг, даже после того, как я его освоил.

«Не позволяй весу мира управлять тобой, вместо этого стань невесомым и возьми мир под контроль» — такова была концепция Хинг Кунга.

Нужно иметь абсолютное равновесие ума и духа и идти по пути искусства равновесия.

Я никогда не использовал эту Кунг-фу, потому что, по моему мнению, мои атаки должны были иметь вес горы, а не быть невесомыми. Мне казалось, что я должен быть разрушительным, как вулкан, а не как перышко.

Это не подходило для моего Кунг-фу, которое подчеркивало разрушение.

Но это не значит, что я не могу использовать этот тип Кунг-фу. Я отверг вес мира, с любопытством наблюдал, как Ци внутри моего тела меняет мой вес.

Это любопытно. Я сумел настолько чувствовать своё Ци только после месяцев медитации и Внутреннего покоя.

Ци в вашем теле способно творить чудеса, если речь идет только о вашем теле. Внутренний покой делает это намного проще и позволяет творить чудеса только с помощью вашей воли. Кроме того, вы получаете возможность влиять на другие объекты, кроме собственного тела.

Это объясняет, как я смог сделать себя невесомым, как Богомол мог быть таким сильным или как тело По было похоже на резиновый шарик. Все это благодаря Ци.

«Топливо чудес», как я стал его называть.

Я понял это после всех своих тренировок и исследований. Разница лишь в том, что таким, как я, достигшим внутреннего покоя, было гораздо легче это сделать.

Каждому в этом мире было дано творить чудеса. Но люди об этом не знали, потому что у них не было внешних знаний, как у меня. Они не могут взглянуть на свою жизнь с точки зрения постороннего.

Для них некоторые вещи просто имеют смысл. Например, как маленькое тело Богомола может быть таким сильным, как утки могут летать в одежде или с маленькими крыльями и т. д.

Ци являлась такой интересной энергией, которая оставляла у меня все больше вопросов, чем больше я о ней узнавал. Она была очень узкой, но в то же время обширной в том, что она могла делать.

***

Я отмахнулся от своих мыслей, почувствовав, как мое тело стало невесомым, и прыгнул в сторону Шифу.

День отдыха не должен повредить или сильно замедлить мой прогресс.

— Пойдем, — с улыбкой сказал Шифу, когда мы перепрыгнули с места на место. Весом с перышко, нас нес ветер.

Мы взмыли в небо, не приковывая к себе внимание окружающего мира. Мы контролировали вес мира, а не позволяли ему контролировать нас.

Это дало мне ощущение, что моя судьба находится в моих руках. Моя судьба, которую я могу формировать.

Я смотрел на улыбающееся лицо отца, когда мы плавно поднимались и опускались, преодолевая всю долину, и не мог не вспоминать прошлое, когда мы впервые летали вот так, когда я освоил Хинг-Кунг.

День прошел быстро, пока я проводил время с отцом.

В конце концов… Думаю, мне было «весело».

.

.

.

[Изображение]