Бессмертие: Начав путь с мясника, прокачиваюсь в культивации!

— Ну надо же, этот парень умудрился насолить не абы кому, а самому военному господину! Теперь его, видать, насильно забирают в пушечное мясо, — донеслось из толпы.

— Цок-цок-цок, бедолага! Если между ними вражда, то стоит только попасть в военный лагерь, и от него мокрого места не останется!

— Тише вы! Потише, а то разозлим господина военного, и он нас тоже под ружьё поставит. Что тогда делать будем?

Толпа злорадно перешёптывалась, и множество любопытных взглядов из разных уголков чайной устремилось в их сторону.

Вэй Хун приподнял бровь, внутренне опешив от неожиданности. Он никак не ожидал сегодня столкнуться с Мэн Кайшанем, да ещё и выяснить, что эта собака настолько злопамятна, что хочет силой забрать его в солдаты и отправить на верную смерть.

— Прошу прощения, господин военный! — с холодной усмешкой начал Вэй Хун. — У меня дома престарелый дедушка, которого нужно содержать, так что пока у меня нет никакого желания идти в армию.

— Хе-хе! — Мэн Кайшань рассмеялся ещё громче, с нескрываемой издёвкой на лице. — Какое мне дело до твоих желаний? Я представитель Военного управления по подавлению мятежа и призываю тебя на службу. Вэй Хун, ты что, собираешься нарушить военный приказ?

— Вжух!

Двое стоявших рядом солдат синхронно выхватили мечи, недвусмысленно намекая, что при малейшей попытке отказаться или сопротивляться они без колебаний разрубят его на месте.

Вэй Хун бессознательно постукивал пальцами по столу, его ледяной взгляд встретился с глазами Мэн Кайшаня. Ему было предельно ясно, что тот хочет воспользоваться случаем, чтобы погубить его, и ждёт не дождётся, когда Вэй Хун вспылит и начнёт драку. И тогда, каким бы талантливым ни был Вэй Хун, в этой столице, полной мастеров и охраняемой сильным гарнизоном, ему не избежать ареста и сурового наказания.

Но и идти в армию он категорически не хотел! Быть пушечным мясом на поле боя слишком опасно, он ни за что не хотел туда идти.

Пока Вэй Хун мучительно размышлял, как же выкрутиться из этой ситуации, Дэн Хайшэн неожиданно подал голос:

— Прошу прощения, господин военный, но мой ученик не хочет идти в армию. Не могли бы вы проявить снисхождение?

— Снисхождение? — презрительно фыркнул Мэн Кайшань. — Да кто ты такой, чтобы просить у меня снисхождения? Страна в беде — долг каждого мужчины встать на её защиту. Неужели вы действительно намерены нарушить военный приказ?

— Нет-нет-нет! — с невозмутимой улыбкой возразил Дэн Хайшэн. — Я — палач, официально зарегистрированный в списках Министерства наказаний, а Вэй Хун — мой ученик, также внесённый в эти списки. Согласно закону, он имеет полное право отказаться от призыва.

— Вот как?

Глаза Вэй Хуна мгновенно загорелись надеждой, а лицо Мэн Кайшаня в то же мгновение посинело от едва сдерживаемой ярости. Толпа тоже не ожидала такого поворота событий и зашепталась с новой силой.

— Эх! — Вэй Хун нарочито тяжко вздохнул. — Вот видите, господин военный, какое удивительное совпадение? Сегодня я как раз устроился на работу палачом и даже успел зарегистрироваться в Министерстве наказаний. Я вовсе не хочу нарушать военный приказ, просто обстоятельства складываются так, что я абсолютно бессилен что-либо сделать!

— Пфф!

В толпе послышались плохо скрываемые смешки. Лицо Мэн Кайшаня стало ещё мрачнее тучи, однако он больше не произнёс ни слова, лишь окинул Дэн Хайшэна ледяным взглядом. Затем он резко развернулся и удалился вместе со своими людьми, вернувшись на улицу продолжать набор рекрутов.

Только Вэй Хун отчётливо понимал, что этот мстительный ублюдок не оставил мысли доставить ему проблемы. Если представится возможность, лучше всего прикончить его навсегда, иначе в будущем неприятностей не оберёшься.

— Спасибо, мастер Дэн! — Вэй Хун молча налил чашку вина и с серьёзным видом произнёс. — Если бы не ваше справедливое заступничество, сегодня у меня могли бы возникнуть серьёзные проблемы. Считайте, что я у вас в долгу.

— Не стоит благодарности, я просто сказал правду, — великодушно отмахнулся Дэн Хайшэн. — К тому же я человек одинокий — наелся, и вся семья сыта. За эти годы я отрубил столько голов, что такого сопляка уж точно не испугаюсь. Но ты всё же будь осторожнее, не знаю, как ты умудрился перейти дорогу такому человеку.

Вэй Хун лишь тихо усмехнулся, не сказав больше ни слова. Он поднял чашку и выпил вино, пряча глаза, полные убийственного намерения. Если бы сегодня Дэн Хайшэн внезапно не вмешался, он, скорее всего, согласился бы пойти в армию, затем нашёл бы способ вывезти деда из столицы и, бросив всё нажитое, устроил бы с Мэн Кайшанем смертельную игру, где или умрёт сам, или утащит врага за собой.

Поэтому этот долг нужно крепко запомнить! И вражду с Мэн Кайшанем — тоже.

Вэй Хун всегда был человеком, чётко различающим добро и зло, и его совершенно не волновало, что противник, по слухам, был родственником из побочной ветви влиятельного клана Мэн. Он смотрел на Мэн Кайшаня исключительно как на мертвеца, чьи дни уже сочтены.

……

Ближе к вечеру, после сытной трапезы, Вэй Хун проводил Дэн Хайшэна и вернулся в переулок Тяньбао. Едва переступив порог дома, он увидел, что его дед, бабушка Ван, Чуньлань и Цюцзюэ озабоченно смотрят на него. Очевидно, новости с улицы уже долетели до их ушей.

— Паршивец, ты действительно пошёл в палачи? И отрубил несколько десятков голов? — Старик Вэй в ярости ударил кулаком по столу. — Как ты мог не посоветоваться с семьёй о таком важном деле? Занимаясь такой грязной работой, как ты вообще надеешься когда-нибудь жениться? Кто в здравом уме осмелится отдать свою дочь за палача!

— Шестнадцать! — поправил Вэй Хун, наливая ему чашку чая. — В нынешние времена просто выжить уже непросто. Я лишь хочу быстрее стать сильнее, какая мне разница, смогу ли я в будущем найти жену?

— Ты… — У старика Вэя от злости разболелась голова.

— Хунэр, не серди дедушку, — поспешила вмешаться бабушка Ван. — Работа палача действительно не для обычных людей, он ведь только о твоём благе беспокоится.

— Я знаю! — спокойно улыбнулся Вэй Хун. — Но в нынешнем мире слишком трудно стать по-настоящему сильным. У меня нет семейной поддержки, поэтому я должен отбросить всё ради погони за силой. Что значит женитьба? Жена, дети, тёплая постель — всего этого нет в моих жизненных планах.

Все с непониманием уставились на него, не вполне осознавая, что он имеет в виду. Вэй Хуну тоже было лень объяснять дальше, и он просто успокоил деда:

— Дедушка, не волнуйся. У меня есть свои планы на жизнь. Когда я стану достаточно сильным, разве будет проблемой найти женщину? В будущем приведу домой несколько десятков жён и наложниц, нарожаю тебе несколько сотен внуков, чтобы было кого нянчить на старости лет.

— Что за чушь несёшь, паршивец!

Старик Вэй горько усмехнулся, но всё же его сердце немного успокоилось. Вэй Хун всегда был парнем с характером, с детства имел собственное мнение. Хотя старик Вэй и не одобрял его работу палачом, но раз всё уже решено, что он мог поделать? Пришлось скрепя сердце смириться с этим.

— Дедушка, ты ещё не знаешь! — продолжил Вэй Хун. — Сегодня, если бы я не был зарегистрирован в Министерстве наказаний, меня бы, скорее всего, насильно забрали служить пушечным мясом!

Затем он подробно рассказал о столкновении с Мэн Кайшанем. Все слушали с нескрываемой тревогой, а Цюцзюэ, прижав руку к сердцу, всё повторяла:

— Какое счастье, какое счастье! Если бы старшего брата Вэя забрали в военный лагерь, его бы точно там погубили.

— Эх, счастье и несчастье ходят рядом, тяжело предугадать судьбу. Ладно, ладно!

Старик Вэй больше не развивал эту тему, лишь несколько раз настойчиво напомнил внуку быть крайне осторожным.

— Сейчас времена неспокойные, уже хорошо, что удаётся как-то выживать, — тяжело вздохнула бабушка Ван. — Сегодня люди из ассоциации Тигриная Голова снова приходили собирать плату. Помимо всех этих бесчисленных поборов, теперь ещё добавили сбор на подавление мятежа — целых пять фэней серебра с каждого! Если бы наша жизнь в последнее время не стала чуть полегче, где бы мы вообще взяли такие деньги?

Услышав это, Чуньлань и Цюцзюэ тоже невольно вздрогнули от страха. Только благодаря защите Вэй Хуна им удалось выбраться из трущоб и спокойно зарабатывать на швейной фабрике, обеспечивая семью. Не будь его, одна только плата за “защиту” ассоциации Тигриная Голова давно довела бы их до могилы.

Воистину, времена суровые — выжить непросто!

Примечание переводчика: Мэн Кайшань хочет насильно забрать Вэй Хуна в армию, но тот отмазывается тем, что он палач. Это как говорить военкому: “Извините, я не могу в армию, у меня дома коллекция человеческих голов в формалине, которую некому поливать”. Самая охуительная отмазка от армии: “Я не убиваю на поле боя, я убиваю по закону, и мне это, блядь, нравится!”

(Конец главы)