Бессмертие: Начав путь с мясника, прокачиваюсь в культивации!

— Бабушка, бабушка, ты в порядке? Очнись, пожалуйста, бабушка…

Чуньлань и Цюцзюэ, две маленькие девочки, никогда прежде не видевшие подобного, могли лишь беспомощно рыдать от ужаса. Они не знали, что делать, пока паника сковывала их движения.

Вэй Хун, быстро разобравшись с трупами, вернулся и обнаружил, что старушку до сих пор не перенесли в дом. Он лишь покачал головой, чувствуя досаду. Ему пришлось самому отнести бабушку Ван внутрь, принести воды и тщательно промыть её раны. После всех этих хлопот старушка наконец медленно пришла в сознание.

— Бабушка, ты наконец очнулась! — со слезами радости воскликнули Чуньлань и Цюцзюэ.

— Вы? — когда мутный взгляд бабушки Ван остановился на Вэй Хуне, она сразу поняла, что произошло, и, запинаясь, произнесла: — Брат Хун, хорошо, что ты был рядом…

— Это просто случайная беда, — небрежно успокоил её Вэй Хун. — Всех трёх бандитов я уже обезвредил, с вами всё будет в порядке. Бабушка Ван, у вас на голове рана от удара, нам лучше как можно скорее отправиться в лечебницу, чтобы её перевязали.

— Не нужно, не нужно! — бабушка Ван явно смутилась.

Очевидно, что нехватка денег не позволяла ей тратиться на лечение. Вэй Хун только хотел убедить её, как старушка, широко распахнув глаза, воскликнула:

— Брат Хун, ты убил их? А где трупы?

— Оставил в переулке, — беззаботно улыбнулся Вэй Хун. — Ямэнь специально отправляет людей собирать такие трупы. Чтобы в городе не было эпидемий, как только находят тела, их сразу же оттаскивают на свалку или сжигают в печах. Им вообще лень заводить дело и расследовать.

— Нет, не в этом дело! — бабушка Ван явно знала об этих порядках, но на её лице отразился неподдельный ужас. — Этих мерзавцев я раньше видела в лагере беженцев за городом, они наверняка из какой-то деревни, и если их земляки придут искать…

Вэй Хун, услышав эти слова, сразу понял её беспокойство. Трое бандитов наверняка имели земляков и родственников. В эти тяжёлые времена кровные узы были особенно сильны, а беженцы тем более держались вместе, чтобы выжить. Если найдут трупы этих троих в трущобах, обязательно поднимут шум. Сегодня в доме бабушки Ван такой переполох, любой внимательный человек легко сможет связать эти события.

«Старая имбирь всегда острее!» — невольно подумал Вэй Хун с восхищением. Бабушка Ван, простая женщина, даже в полубессознательном состоянии заметила то, что он в своей небрежности упустил. Действительно, чем дольше живёшь, тем мудрее становишься.

— В городе немало заброшенных домов богачей, — подумав, сказал Вэй Хун. — Ночью я сделаю ещё один обход, найду какой-нибудь двор, выкопаю яму и похороню их там. Гарантирую, что три-пять лет никто ничего не узнает. Даже если через несколько лет кто-то и обнаружит трупы, уже никто не станет расследовать. Этих беженцев всё равно весной выгонят из города, чужаки не смогут поднять большой шум.

— Хорошо, хорошо! — бабушка Ван наконец с облегчением вздохнула.

Она знала, что такой план — лучший выход. И хорошо, что рядом был Вэй Хун, иначе как убить, так и похоронить тела было бы проблемой. Они, несколько женщин и детей, точно не смогли бы даже сдвинуть трупы с места.

— Повезло, что ты рядом! — с искренней благодарностью произнесла бабушка Ван. — Чуньлань, Цюцзюэ, живо кланяйтесь брату Вэю!

Две маленькие девочки тут же опустились на колени, готовясь отбить поклоны. Вэй Хун, увидев это, поспешил их поддержать и с тёплой улыбкой сказал:

— Не нужно этого. Не говоря уже о том, что соседи должны помогать друг другу, так ведь и в прошлые годы вы, бабушка Ван, немало помогали нашей семье, и эту доброту я никогда не забуду.

— Ты всегда был честным человеком, — со сложным выражением лица произнесла бабушка Ван.

В этих трущобах, где смешались все сорта людей, мало кто сохранил человеческий облик. Такой человечный характер, как у Вэй Хуна, действительно был редкостью и ценностью.

— Давайте не будем об этом, — заботливо продолжил Вэй Хун. — Ваши раны всё-таки нужно обработать в лечебнице. К тому же, в этой лачуге, где только что умерли люди, вряд ли стоит оставаться, да и в трущобах становится всё опаснее. Почему бы вам не переехать в переулок Тяньбао и не пожить с нами вместе?

— Как… как это возможно? — бабушка Ван поспешно отказалась с горькой улыбкой. — Сегодня я уже получила от тебя такую огромную помощь, как я могу просить ещё больше? К тому же, мы не сможем заплатить за жильё в переулке Тяньбао.

— Не нужно платить за аренду, — начал объяснять Вэй Хун. — Этот дом дядя Линь сдаёт мне по дешёвке, и он как раз слишком большой — целых три основных комнаты и четыре боковых. Мой дедушка привык к бедной жизни и теперь каждый день не знает, что делать в таком просторном доме. Как раз хорошо будет, если вы втроём переедете к нам. Не только будет веселее, когда людей больше, но и вы сможете помогать мне стирать одежду и готовить еду. Как вам такое предложение?

На лице бабушки Ван отразилось явное искушение! Она понимала, что Вэй Хун специально заботится о её гордости. Изначально она не должна была соглашаться, но, глядя на жалкий, испуганный вид Чуньлань и Цюцзюэ, бабушка Ван в конце концов с горьким вздохом согласилась:

— Хорошо! Я, старуха, буду тебе, брат Хун, как мама родная. Всю домашнюю работу возьмём на себя, а Чуньлань и Цюцзюэ можешь использовать как маленьких служанок.

— Отлично!

Вэй Хун больше не стал ничего говорить. Он знал, что у бедняков тоже есть своя гордость. Бабушка Ван не хотела жить на чужую милость. Обменять своё жильё на работу было лучшим решением, которое она могла придумать.

— Маленькая Лань, маленькая Цзюэ, сначала дайте бабушке Ван попить воды, потом приберитесь в комнате, — встав, дал указания Вэй Хун. — Я сейчас пойду найду одноколёсную тележку, потом отвезём вашу бабушку в лечебницу и заодно переедем.

— Хорошо, спасибо, брат Вэй.

— Брат Вэй, не беспокойся, мы сейчас всё приберём, — послушно ответили девочки, и страх в их глазах постепенно рассеялся.

Вэй Хун дал им чувство безопасности! Он собирался вытащить их из трясины нищеты, и можно было не сомневаться, что их будущая жизнь станет гораздо лучше. Естественно, это наполнило маленьких девочек радостью и светлыми надеждами.

После этого Вэй Хун начал заниматься насущными делами. Сначала он одолжил в мясной лавке одноколёсную тележку, отвёз бабушку Ван в лечебницу на лечение, а затем перенёс их немногочисленные пожитки к себе домой. После этого он вернулся в лачугу один и тщательно вычистил все следы крови внутри и снаружи. А с наступлением ночи отнёс трупы, брошенные в переулке, прямо в заброшенный особняк какого-то богача.

Вэй Хун вырос в квартале Аньлэ и, конечно, знал положение каждой семьи. Этот особняк принадлежал соляному торговцу из Цзяннани, который приезжал в столицу только летом, спасаясь от жары. В обычное время дом охранял и убирал лишь один пожилой слуга. В последнее время этот старый слуга болел и часто лежал в постели! Ночью он точно не выйдет на обход, и никто не узнает, что кто-то осмелился проникнуть в трёхзальный особняк и начать копать яму прямо в саду.

— Вот и служите теперь удобрением для цветов! — бросил Вэй Хун, глядя на три трупа с открытыми глазами на дне ямы.

Вдруг в его голове мелькнула странная мысль: а не станут ли они нечистью? Однако, подумав немного, Вэй Хун отбросил эту идею. Разве нечисть так легко образуется? За эти годы стихийных бедствий и войн умерло множество людей, и хотя количество нечисти резко возросло, всё же ещё не дошло до катастрофы. К тому же здесь столица, если появится нечисть, с ней разберётся Управление по борьбе со злом. Зачем ему трястись от страха и напрасно беспокоиться?

— При жизни я мог убить вас, а если после смерти у вас появится шанс стать нечистью и прийти за мной — я с той же лёгкостью уничтожу вас снова! — холодно фыркнул Вэй Хун, быстро засыпал яму землёй и скрылся в ночи.

От переводчика: “Они три раза заходили в лачугу и всё равно ничего не взяли” — история моих первых трёх попыток расстаться с девственностью. А вообще, отмазка “божественная сила” — это как “у меня болит голова”, только для парней, которые хотят понтоваться своими мускулами.

(Конец главы)