Бессмертие: Культивация без препятствий

Город Цзиньчжоу, перед чайным домом.

Двое констеблей внезапно обернулись и направились прямо к заносчивому торговцу, с которым они общались ранее,

— Ниу Бэнь, ты только что пытался силой захватить чужую чайную?

Выражение лица Ниу Бэня мгновенно изменилось, он понял, что что-то пошло не так. Он поспешно ответил низким голосом,

— Чиновник, я заранее уведомил шерифа Чжао из уездного управления. Я не прибегал к незаконным методам. Я просто вернул то, что было изначально…

Но не успел Ниу Бэнь договорить, как один из констеблей выхватил нож и тупым концом ударил его по руке.

— Я предупреждаю вас, чтобы вы были осторожны в своих словах. Мастер Лян Шэн — близкий друг шерифа Чжэна. Разве друг мастера Шэна станет присваивать себе не свои вещи?

Услышав от констебля имя Чжэн Ваньчуня, Ниу Бэнь мгновенно побледнел.

«Чжэн Ваньчунь?»

Он был неприкасаемой фигурой!

Ниу Бэнь был весьма влиятельным человеком в Цзиньчжоу и прекрасно знал, кто на самом деле обладает властью. Семьи Лян и У, возможно, еще сохраняли значительное влияние, но по сути они были слугами правительства.

Именно поэтому он был так почтителен и уважителен с двумя констеблями, стараясь ни в коем случае не обидеть их, а тем более главного шерифа уездного управления Чжэн Ваньчуня.

Они тут же поклонились и извинились перед Чжан Жунцзюнем и его сыном, предложив несколько серебряных купюр, а затем быстро повернулись и ушли, не сказав ни слова, не смея задерживаться.

У Чжан Жунцзюня не хватило смелости принять серебряные купюры. Как раз в тот момент, когда он собирался погнаться за ними, двое констеблей остановили его и окинули Чжан Жунцзюня и его сына многозначительным взглядом.

— Вы оба можете быть уверены. В Цзиньчжоу царит полный общественный порядок. Никакой незаконной деятельности здесь не будет.

— Когда откроется ваше предприятие, мы, братья, обязательно придем на чашку чая.

— У нас есть свои обязанности по патрулированию, так что мы сейчас уходим.

С этими словами они собрались уходить, но Чжан Жунцзюнь среагировал и быстро последовал за ними, снова предложив серебряные купюры, но двое констеблей упорно отказывались их принимать.

Чжан Жунцзюню ничего не оставалось, как выразить свою благодарность,

— Могу ли я узнать ваши почтенные имена? В будущем я непременно буду вам благодарен.

Оба констебля ответили на его слова лучезарными улыбками. Это было именно то признание, которого они ждали.

— Ван Чао.

— Ма Хань.

Особняк Лян Шэна.

Чжан Жунцзюнь смотрел на Лян Шэна с восхищением в глазах. Лян Шэна забавляло то, что его репутация оказалась полезной.

Он мог приписать это только тому, что долгие годы был добрым и отзывчивым к окружающим, и это наконец-то принесло свои плоды.

Однако он действительно был хорошим человеком.

Поэтому Лян Шэн не отказался от благодарности Чжан Жунцзюня и не стал углубляться в суть дела. Усмехнувшись, он сказал:

— Решение проблем — это всегда хорошо. Я желаю своему брату процветания и загляну в чайный домик на чашку чая, когда появится время.

— Конечно. Сегодня я в долгу перед тобой. Если бы не ты, мое желание вернуться домой осталось бы просто желанием.

По мере того как он говорил, атмосфера становилась все более сентиментальной. Желание вернуться домой означало ограниченность оставшегося времени и множество сожалений о прожитой жизни.

Лян Шэн не хотел предаваться печали, поэтому он быстро развеял мрачное настроение и приказал слугам приготовить еду и напитки, чтобы насладиться ими вместе с Чжан Жунцзюнем и его сыном.

Вероятно, в связи с труднотями этого дня Чжан Жунцзюнь и его сын выпили немало. В мгновение ока оба опьянели.

— В моей жизни самым лучшим решением было подружиться с тобой, брат Шэн. Все остальное — лишь мимолетные облака на ветру.

— Брат Жунцзюнь, ты слишком много выпил. Кто-нибудь, приведите слуг господина Чжана, чтобы они отвели его домой.

Как только опьяневшие отец и сын семьи Чжан были отосланы, Лян Шэн вернулся в свою комнату. Его глаза были ясными, без признаков опьянения.

Сегодняшние события показались ему довольно освежающими, несколько необычными, но в то же время они служили ему напоминанием о том, что, как бы он ни старался оставаться незаметным, его неизбежно втягивали в споры о человеческих отношениях.

Только если он перестанет «существовать», он сможет освободиться от всех этих связей, связанных с именем Лян Шэна. С этими мыслями его взгляд стал отрешенным.

Похоже, ему еще предстоит многое спланировать.

Храм Цзиньшань.

В то время как Лян Шэн размышлял о себе, Лян Ин поселился в гостевой комнате храма Цзиньшань. Возможно, это было связано с переписью буддийского писания, но он действительно чувствовал, что его разум успокоился.

Восемь лет подряд он ступал по тонкому льду, и каждый день ему казалось, что прошел год. Чем ближе он подходил к Ся Чжицю, тем больше страха испытывал.

Он не мог понять, как человек такого масштаба может оставаться в Цзиньчжоу в качестве простого уездного управленца?

Прошли годы, и много раз он размышлял над обстоятельствами того года, но вывод, к которому он пришел, заставил его криво усмехнуться.

Их предок заслужил свою судьбу, и было предначертано, что семьи Лян и У потерпят поражение. В конце концов, что делать, если человек становится пешкой, сам того не зная?

Чем больше истин он постигал, тем больше страха испытывал. Но сегодня, находясь в храме Цзиньшань, он чувствовал себя так, словно наконец-то освободился от оков, что позволило ему испытать момент спокойствия.

Однако ему все еще предстояло выполнить задание, данное ему Чжэн Ваньчунем. Даже если он знал только основные детали, он все равно был готов выложиться по полной.

Лян Ин немного поразмыслил над планами на следующий день, убедился в отсутствии ошибок и лег спать, надеясь на благополучный исход.

Рано утром Лян Ин встал, услышав слабые звуки песнопений, и не мог не потянуться.

Сон этой ночью был самым крепким сном за последнее время.

Словно бесцельно бродя по окрестностям, он вышел из своей комнаты, время от времени встречаясь с монахами-бхиккху, восхваляющими его как мирянина.

Вскоре он услышал отдаленные звуки людей, практикующих боевые искусства, и, из любопытствп, решил проследить за ними.

Неосознанно он подошел к Залу Дисциплины, но не успел войти внутрь, как кто-то окликнул его.

— Простите, мирянин, пожалуйста, остановитесь. Это место является важнейшим буддийским объектом. Посторонним вход сюда запрещен. Пожалуйста, поймите, — настаивал голос.

Лян Ин, конечно же, не стал протискиваться внутрь и последовал желанию собеседника. Но, повернув голову, он почувствовал, что голос ему странно знаком. Удивившись, он негромко произнес,

— Брат Ци!?

Это был не кто иной, как Лян Ци. Когда семьи Лян и У заключили брачный союз, Лян Ин женился на главной дочери семьи У, а Лян Ци был выбран для брака со второй дочерью У.

Позже, из-за связи с проституткой, Лян Ци отрекся от мирской жизни. После того как произошел инцидент с уничтожением семьи Гао, он был постепенно забыт семьей Лян.

Он никак не ожидал воссоединения, что напомнило Лян Ину о Лян Ци, который, к сожалению, проиграл ему и, в свою очередь, потерял шанс стать патриархом.

Что обрадовало Лян Ина, так это то, что Лян Ци совершил прорыв на Седьмой уровень Постврожденного царства, успешно перейдя в боевые искусства высокого уровня.

Если ему удастся уговорить его вернуться в семью Лян, это, несомненно, увеличит силу семьи. Подумав об этом, он почувствовал восторг.

Однако следующие слова из уст Лян Ци были равносильны ведру холодной воды. Семья Лян обидела его; как он мог легко отпустить свою обиду?

— Господин, в этом мире больше нет Лян Ци, только верный монах по имени Хунчжи, который почтительно приветствует вас. Это место — важная часть Зала Дисциплины, пожалуйста, не вторгайтесь в нее без разрешения, — сказал он.

Закончив фразу, Хунчжи прошел мимо Лян Ина и вошел в зал Дисциплины, не дав Лян Ину возможности ответить

Лян Ин открыл было рот, но в итоге ничего не сказал. Это было возмездие для семьи Лян? Иметь такого мастера, но не иметь возможности им воспользоваться.

Подумав об этом, Лян Ин лишь криво усмехнулся.

Все они были лишь песчинками в этом потоке судьбы!