Берегись этих братьев!

Застывший голос прорезал ночной воздух.

— Тётя тебя ударила?

Кэвелл был одет в халат, как будто его разбудила суматоха на улице, и когда он поднял голову, его пронзительные голубые глаза заставили миссис Леонору приостановиться.

— С чего вы…

— Я спрашиваю, вы ли ударили её?!

Миссис Леонора выглядела ошеломлённой и потерявшей дар речи от такого выпада Кэвелла. Но Кэвелл закричал ещё громче:

— Кто вы такая, как вы смеете бить Хари?!

Я была удивлена не меньше, чем она.

Ведь всегда знала, что он немного вздорный, но никогда раньше не видела, чтобы он так кричал на взрослого, вёл себя так, будто вот-вот набросится.

— Какая вы тётя!..

Нет, он действительно набросился. Внезапность удара заставила миссис Леонору, которая всё ещё держала меня за запястье, отшатнуться назад. Вместе с этим моя рука, которую покалывало в её крепком захвате, опустилась вниз.

— Зачем вы её ударили, тётя, зачем!..

Миссис Леонора отшатнулась назад с истошным криком, когда Кэвелл врезался в неё. Кэвеллу, может, и всего одиннадцать лет, но он — сила, с которой нужно считаться.

— Н-негодяй! — закричала она.

— Если я негодяй, то кто же тогда ты, дьявольская тётка!

И когда это его не удовлетворило, он набросился на неё с кулаками.

— Господин!

Если бы Хьюберт не остановил его, он мог бы и в самом деле ударить миссис Леонору.

— Отстань от меня… Иначе я и тебя ударю!

Даже когда Хьюберт сдерживал его, Кэвелл рвался вперёд, как необъезженный жеребёнок, и я открыла рот от изумления, не обращая внимания на боль в щеке, по которой меня ударили.

— Кто это позволяет посторонним входить в Эрнст?

Именно в этот момент голос, холоднее мороза, пронзил мои барабанные перепонки.

Это был Юджин, его каштановые волосы развевались на лёгком ветерке. Воздух вокруг него изменился в одно мгновение, хотя он только появился.

Даже с тростью он излучал ауру, превосходящее всех остальных в комнате.

Леди Леонора на мгновение поджала губы, словно не понимая, по какой причине Юджин находится в усадьбе, но затем непоколебимо потребовала.

— Что, ты назвал меня посторонней?

— Вы что, не знали? Я что, должен тратить время на то, чтобы объяснять вам, где ваше место, тётя?

Юджин резко бросил ледяной взгляд куда-то в сторону, оставив миссис Леонору барахтаться в оскорблении.

— Хьюберт, когда это Эрнст стал таким местом, где посторонние могут делать всё, что им заблагорассудится?

— Я прошу прощения, мой господин.

— Где же ваше обычное достоинство в этом легкомысленном поведении, тётя?

— Ну, как же…

— Если я вам спускал что-то с рук, это не означало разрешение выходить за грань. Вы же не думали, что я так просто закрою глаза на подобное?

Улыбка, мелькнувшая на его лице, была холодной и острой, режущей, как хорошо отточенное лезвие.

Он уже не был тем мальчиком, который совсем недавно лежал в постели, дрожа от беспомощности. Не был он и мальчиком, только что потерявшим родителей и пытавшимся заменить их, но чувствовавшим себя неуверенно и близким к провалу.

Юджин, сбросивший с себя все остатки слабости, которая мучила его до сих пор, повернулся ко мне.

— Хари, иди сюда.

Никто не осмелился сдвинуться с места.

Юджин просто ждал. Кэвелл, который перестал сопротивляться под давлением атмосферы, помог мне подняться с травы.

Когда мы подошли, Юджин повернулся к миссис Леоноре и снова заговорил:

— Думаю, вам придётся вежливо извиниться перед Хари прямо здесь и сейчас.

— А если я не извинюсь? — спросила женщина сквозь стиснутые зубы, словно не могла вынести того, что Юджин разговаривает с ней в такой манере.

Затем, не теряя ни секунды, он ответил:

— Ставлю свою жизнь на то, что я заставлю вас пожалеть о том, что вы сегодня сделали.

— Ха! — воскликнула миссис Леонора сразу после этого. Это была усмешка, как бы говорящая: «Как ты смеешь так поступать со мной». Но её улыбка быстро угасла.

Юджин по-прежнему молча смотрел на неё, его глаза были спокойны и без тени смеха, а лицо было холодным, как океан, застывший на глубине.

Миссис Леонора, казалось, поняла, что слова Юджина верны до мозга костей.

— Вы так обращаетесь со мной из-за этой маленькой девчонки? Не заблуждайтесь. Вы обращаетесь с такой девочкой, как будто она Арина, но она, как и ваши родители, мертва…

— Конечно, этот ребёнок не Арина.

Кончики моих пальцев дёрнулись, когда его твёрдый голос прорезал воздух. Но его холодность касалась не меня, а была направлена только на человека передо мной.

— Я думаю, это вы ошибаетесь.

— Что?..

— Хари уже сама по себе Эрнст.

В этот момент я перестала дышать, причём в несколько ином смысле, чем остальные.

Я невольно подняла глаза и посмотрела на Юджина, но он снова повернулся к миссис Леоноре с непоколебимым выражением лица и голосом.

— Думаю, тётя не понимает, поэтому я повторю ещё раз.

Миссис Леонора напряглась и поджала губы, словно не ожидала от Юджина такой реакции.

— Хари — член нашей семьи, и оскорбление её — это оскорбление Эрнстов, а я не намерен оставлять оскорбление Эрнстов без ответа.

— Это…

— Разве вы не знаете, что это значит?

Я не могла не знать, потому что это означало, что с сегодняшнего дня маркиза де Леонорд настроила Эрнста против себя.

— Поэтому я буду считать угрозы, которые тётя сейчас высказала Хари, угрозами в мой адрес и в адрес Эрнстов.

Ледяной голос прорезал темноту.

— Тёте придётся заплатить за свою неосторожность.

Миссис Леонора закусила губу, её лицо побледнело, весь её прежний импульс исчез.

— Немедленно убирайтесь. Пока мне не пришлось тащить вас собственными руками.

Ледяное выражение лица Юджина оставалось неизменным до самого конца. Миссис Леонора застыла на месте, её лицо было как чистый лист, и она отодвинулась только тогда, когда рыцари приблизились, чтобы утащить её.

— Ты ещё пожалеешь, что так со мной обошёлся, Юджин! — крикнула леди Леонора, прежде чем исчезнуть на моих глазах, но Юджин проигнорировал её и опустил голову ко мне.

Его взгляд прошёлся по моему телу, которое кровоточило от падения и было покрыто травой и грязью. Затем его взгляд остановился на моей щеке, которая наверняка была красной и опухшей.

— Ты выглядишь как дерьмо.

Я, потеряв дар речи, смотрела на его лицо, которое медленно начало искажаться.

— Почему тебя тащат, как идиотку, ты даже не можешь попросить о помощи, ты что, немая, ты должна была хотя бы закричать! — яростный голос Юджина пронзил мои уши.

Волосы Юджина были взъерошены, как будто он бежал в спешке, а ботинки смяты. Как и Кэвелл, он был одет в лёгкий халат.

Он выглядел растрёпанным, неузнаваемым, как человек, который всегда был пугающе безупречно ухожен и сложен.

— Не разговаривай так с ней, тётя тащила её как сумасшедшая! — крикнул Кэвелл, поворачиваясь лицом к Юджину, который с яростью смотрел на меня.

— Какого чёрта, что вы все там делаете?

В этот момент Эрих, выглядевший так, будто только что очнулся от сна, выскочил из особняка, протирая глаза с неразборчивым выражением лица, и остановился, увидев меня.

— Ах…

Увидев, как лицо Эриха напряглось от смущения, Юджин и Кэвелл перевели взгляд на меня, и их лица тут же последовали их примеру, застыв на месте.

Я не могла скрыть слёз, которые катились по моим щекам и стекали по лицу. Слёзы, которые я не смогла сдержать, когда погибли Эрнсты, на этот раз хлынули потоком.

— Т-ты плачешь, потому что тебе больно? Ох, к-конечно тебе больно.

Он назвал меня «семьёй».

— Что случилось, что с твоим лицом и ногами? Кэвелл ударил тебя?

Я боялась, что, как бы ни кричала о помощи, он просто закроет глаза, скажет, что это не его дело.

— Это был не я! Зачем мне её бить?

Но он назвал меня частью семьи.

— Эй, эй, хочешь, я дам пощёчину тёте? Ты не против? Да, я дам ей пощёчину!

Назвал меня семьёй…

— Не плачь.

Юджин склонился на колени передо мной, пока я плакала. Он выглядел таким же озадаченным, как и остальные его братья.

— Я не сержусь на тебя, я просто…

Но слёзы не останавливались, как будто мои слёзные каналы были неисправны. Не сумев успокоить меня, Юджин некоторое время молчал, наблюдая за моими рыданиями, а затем протянул руку.

— Мне очень жаль.

Задушенный шёпот сложных эмоций прошёл через мои уши, затем последовало довольно грубое прикосновение к моему лицу, и я едва успела издать звук, как слёзы снова полились по моему лицу.

— Т-ты… я…

Мой голос был приглушён, горло сжато, но Юджин, который был рядом, должен был услышать.

— Мы семья?

Наши глаза встретились, и он на мгновение замер, как человек, застигнутый врасплох. Однако он ответил без колебаний, как будто мой вопрос просто застал его врасплох.

— Конечно.

Я, наверное, никогда не забуду этот день, до самой смерти буду помнить его.

— Ты моя сестра.

Нет, если бы я могла, то бы предпочла умереть прямо здесь и сейчас, чтобы сохранить этот момент навсегда.

— Вставай.

Он сел передо мной спиной, чтобы я залезла, хотя его нога всё ещё не до конца зажила. Я прижалась к Юджину, всё ещё плача.

Мы вместе с тремя братьями Эрнста шли под звёздным ночным небом.

Я была дурочкой.

У меня был шанс, снова и снова, но я пинала его собственной ногой.

Возможно, после смерти я стану призраком этого дома. Если это проклятие, то так ему и быть.

Всё равно это хорошо.

Юджин ничего не сказал мне, пока я не вернулась в свою комнату, хотя его спина была влажной от слез.

В ту ночь Эрих одолжил мне своего плюшевого кролика.

Я обнимала его и спала лучше, чем когда-либо.

Блаженная ночь, когда я проснулась и подумала, что всё это было сном.

И это была последняя ночь моего детства здесь.

* * *

— Кто это впустил маркизу де Леонорд без моего разрешения?

Это был поздний вечер, и все слуги семьи Эрнст были созваны на совещание. Их собрал молодой господин, недавно коронованный герцог Эрнст этой весной.

— Вам, я уверен, известно, — сказал он, — что сегодня вечером несколько слуг поместья были уволены.

Глаза молодого человека окинули собравшихся, но они были слишком холодны, чтобы можно было принять их за помилование.

— Причина, по которой вы не оказались среди них, заключается в том, что вы не предавали Эрнстов.