Аттикус Сэйр: Сага волшебника… [Harry Potter/Pre Halo Crossover]

Мужчина, подошел к глобусу-бару, который стоял в углу балкона, достал охлажденный огневиски и налил им обоим по бокалу, после чего вернулся на свое место и с улыбкой протянул сыну один стакан.

“- Просто … не говори своей матери”, – добавил Маркус, поджав губы. “- И не забудь наложить освежающее заклинание на рот, когда допьешь”, – многозначительно предупредил он.

Аттикус рассмеялся и кивнул.

Среди них воцарилось молчание, пока они смотрели на город под ними.

Было приятно безмятежно наблюдать, как солнце исчезает за горизонтом. Магическая сторона Александрии была свободна от любой войны, будь то маггловская или магическая.

“- Ты бывал здесь раньше?” – решил спросить он своего отца.

“- Именно в Александрии?” – Маркус попросил внести ясность.

«- Да.»

“- Было дело, но ненадолго. Я не был похож на твоего прадеда Бенедикта, который любил путешествовать, но приехал сюда, когда мне было 28. Это случилось без какой-либо особой причины. Я всегда жил в Англии и никогда не горел авантюризмом путешествия, в отличии от многих из наших предков. Но, тем не менее, я вырос на историях об Александрии. У меня тогда возникли небольшие неприятности с твоей матерью”, – признался он с грустной улыбкой, продолжая вглядываться вдаль.

“- Из-за чего? Если ты, конечно, не возражаешь, что я спрашиваю?” – с интересом поинтересовался Аттикус.

Маркус вздохнул.

“- Это было из-за четвертой неудачной беременности твоей матери”.

“-О”.

“- Да”.

На мгновение воцарилось молчание, пока они оба переваривали информацию.

“- Я хотел, чтобы твоя мать перестала пытаться забеременеть”. – добавил его отец, нарушая тишину.

Аттикус даже не знал, что сказать.

“- Это сказывалось на ее здоровье, и я был достаточно счастлив уже имея дочь, но твоя мать и слышать об этом не хотела. Она верила, что у нее будет еще один ребенок, и отказывалась рассматривать возможность прекращения попыток и даже угрожала мне всевозможными способами, если я откажусь от своих обязанностей мужа.

“Видишь ли”, – начал его отец

Знаешь, до того, как мы поженились, мы с твоей матерью были по уши влюблены друг в друга. Я влюбился в нее задолго до того, как понял, что это такое, и она постепенно полюбила меня, пока я пытался завоевать ее.»

Маркус усмехнулся, взглянув на Аттикуса: “- Можно подумать, что наследник старейшей семьи в Британии, наследник старейшего дома в Европе был недостаточно для нее ценным призом”. – он покачал головой.

“- Твою мать не волновало, сколько денег имелось у моей семьи, или насколько чиста моя кровь – даже если она никогда бы не рассматривала что-либо меньшее, чем чистокровность у собственного мужа – Энн больше заботилась о том, каким человеком я был, а был высокомерен. Чрезвычайно самонадеянный, как ребенок”, – признался мужчина немного задумчивым тоном.

“- Конечно, этого следовало ожидать. Дети Сэйров растут в весьма привилегированном положении, и мой отец не был достаточно суровым в моем воспитании, каким должен был быть. Не говоря уже о том, что я подружился с детьми, которые были похожи на меня по положению, но гораздо более высокомерными.

И я верил, что я такой, каким должен стремиться быть каждый волшебник. В четырнадцать лет я был совершенно несносен”. – он сделал большой глоток огневиски, опустошив стакан.

“- Моя мать немало пыталась обуздать мое высокомерие, но с небольшим результатом. Ничего не срабатывало, пока я не встретил твою маму”, – его губы подернулись теплой улыбкой при воспоминании.

“- Было лето 1907 года – мне тогда исполнилось четырнадцать. Я проводил много времени с Эдвардом Эйвери – нынешним лордом Эйвери – и несколькими другими нашими друзьями. Мы были весьма буйными мальчишками в то время”, – он засмеялся и покачал головой.

“- Мы как раз смотрели некоторые из новых выпущенных метел, я тогда был охотником в Слизеринской команде и по чистой случайности увидел твою мать, когда случайно посмотрел налево, где находилась аптека.

Я отчетливо помню тот день. У нее были длинные каштановые волосы, которые развевались на ветру – в тот день было довольно ветрено, – в которых мерцало полуденное солнце.

Она была высокой и безукоризненно одетой в скромное летнее платье. Я мог видеть только часть ее лица, но даже так знал, что она должна быть красивой.” – его отец сделал паузу, погрузившись в свои воспоминания.

“- Не знаю, почему она повернулась ко мне лицом в тот момент, но это произошло и у меня перехватило дыхание, я был мгновенно очарован ею. Она была даже красивее, чем я думал, что это возможно. Ее глаза… даже с такого расстояния они выделялись.

О, они были похожи на мотыльков, летящих на пламя, настолько пленительными выглядели. Я не осмеливался подойти к ней. Не тогда.” – губы его отца скривились от удовольствия, когда он вспомнил нерешительность своего младшего “я”.

“- После той встречи я не видел ее еще пару недель. Видишь ли, тем летом у меня вошло в привычку ходить на Диагон аллею каждый день примерно в то же время, когда я был там в тот раз”.

“- Не было никакой гарантии, что она появится там снова, примерно в то время”. – заметил Аттикус, на что мужчина кивнул.

“- Я прекрасно знал об этом, но не имел другой возможности найти ее, поэтому застолбил Косой переулок, чтобы получить шанс встретиться с ней снова и поговорить.

И такой шанс выпал примерно шестнадцать дней спустя, когда она пришла в ту же аптеку. Ох, я был чрезвычайно высокомерен и довольно самонадеян в том возрасте. Не осуждай меня за это, сынок”, – хмыкнул его отец с подергивающимися губами, бросив на него насмешливый взгляд.

Аттикус рассмеялся: “- Хорошо, не буду. Слишком много.”

Он никогда не слышал о том, как встретились его родители, и был удивлен, что отец решил поговорить об этом сегодня.

Маркус кивнул и устроился в своем кресле после того, как налил себе еще стакан огневиски.

“- Я подошел к твоей матери, представившись, и наконец, узнал ее имя и откуда она родом. Оказалось ее родители переехали в Англию за несколько лет до ее рождения и были родом из маленькой магической деревни недалеко от Черного моря.” – мужчина сделал паузу, поднося стакан ко рту.

“- Она не желала больше говорить со мной о себе, пока я не очаровал ее. Энн отправилась в Дурмстранг, точно так же, как поступили ее родители, а до них ее предки. Она была чистокровной из старинной восточноевропейской семьи. Чем больше я разговаривал с ней, тем больше верил, что она совершенна.

Однако я совсем не нравился твоей матери, так как был самонадеян, самодоволен, и принципиально ей не нравился. Я должен был завоевать ее. Мои родители были озадачены моими попытками завоевать девушку, когда было так много других, которые оторвали бы себе руку, чтобы быть со мной.

Для меня это не имело значения. Я хотел ее, и хотел, чтобы она также хотела меня. Так что в течение нескольких лет, в те редкие разы, когда мы виделись на мероприятиях или на прогулках по Диагон аллее, я делал все возможное, чтобы получить ее расположение.

Это стало чем-то вроде легенды среди наших друзей из-за того, как я пытался завоевать Энн. Они бы высмеяли меня за то, что я так старался заполучить девушку, в которой в их глазах не было ничего особенного, если бы не мое положение. Они не понимали меня.

Сынок, когда мужчина Сэйр влюбляется, то мы любим неистово. Это черта, которая сослужила нам хорошую службу и позволила так долго выживать. Медленно, но верно мне удалось разморозить сердце твоей матери до такой степени, что она больше не хмурилась, когда видела меня”, – губы его отца расплылись в мимолетной улыбке.